огло показаться организаторам уместным.
Винтовка у жонглера, как мне тут же пояснил один знающий человек, была облегченной, сделанной специально для роты почетного караула: видимо, солдаты этой роты не должны чувствовать ничего, что их дополнительно обременяло бы во время многоминутного стояния у Вечного огня.
Потом состоялась церемония поднятия государственного флага Российской Федерации, сыграли гимн, а Владимира Путина все не было. Но разве можно было начать без него? Впрочем, уже начали.
— Может быть, президент имеет право прийти только после того, как флаг уже поднят? — интересовались друг у друга многострадальные люди, получившие заветный пригласительный билет на торжество (таких было больше ста человек).
Но и все равно не было Владимира Путина. Я подумал, что сукно вот-вот спадет, потому что ничто другое уже не могло произойти, и тогда явление президента будет уже, как бы это помягче сказать, неуместным (нет, помягче не получилось).
И тут вдруг все счастливо разъяснилось. Один из сотрудников протокола, лицо которого готово было просиять при взгляде на аллею, где должен был в конце концов появиться Владимир Путин, объяснил мне, что на самом деле все идет по плану:
— Не такое уж это и событие, чтобы президент от начала до конца присутствовал. Памятник все-таки!
Я понял. То есть если бы это был, например, живой император, то Владимир Путин встретил бы его, по всей видимости, первым. А памятник мог и подождать: у него теперь впереди и так вечность.
— Скоро будет, — заверил меня сотрудник протокола. — Уже подъезжает, информируют.
Между тем с Александра III сдернули наконец покрывало. Оказалось, он сидит в сапогах и шапке на камне и глядит на море. Деревья на обрыве, в нескольких метрах от него, отчасти заслоняли ему вид на море (в Крыму, да и везде, это, как известно, вообще отдельная опция, но Александр III заслужил этот вид всей своей трудовой биографией).
— Да, — вздохнул один из гостей, стоявший рядом со мной, — это вам, конечно, не скульптор Щербаков, который везде уже, по-моему!.. Это — художник!..
Он имел в виду скульптора Андрея Ковальчука, создавшего памятник.
— Не кажется ли вам, что Александр III вышел каким-то уж очень классическим памятником? — вступил я в разговор с этим человеком. — И вдаль смотрит очень уж целеустремленно. И поза напоминает писателя Достоевского, установленного около Библиотеки имени Ленина…
— Так они и жили в одно время! — оживился мой собеседник… — Что же тут странного!
— Двуглавый орел, конечно, просматривается на заднем плане, — продолжал я. — Нет никаких неожиданностей. А ведь он, говорят, и водку за голенище от жены прятал, например… А ничего такого не просматривается.
Я понял, что уже, конечно, в критическом азарте и сам сильно перебрал: еще бы скульптор чекушку императору за голенище засунул…
Но мой собеседник неожиданно кивнул:
— Да, было дело! Даже бутылки гнутые после него появились… Да, это все история наша! Российская!..
Чем дольше я вглядывался в Александра III, тем больше он мне, между прочим, нравился. И казался уже, можно сказать, живым человеком, который только для вида опирается, судя по всему, на какую-то палку.
— Да нет, не палка это, — поморщился мой собеседник. — Меч! А на что же ему еще опираться?!
— Да мог бы вообще ни на что не опираться… — пробормотал я.
— Нет, так не пойдет, — возразил мой собеседник. — Как это не опираться?
Тут ведь пришел Владимир Путин и произнес недлинную речь. Она в каком-то смысле потрясла меня.
— Мы открываем, — сказал Владимир Путин, — памятник императору Александру III, выдающемуся государственному деятелю и патриоту, человеку сильного характера, мужества, несгибаемой воли! Он всегда чувствовал огромную личную ответственность за судьбу страны: сражался за Россию на ратном поле, а став главой государства, делал все для развития и укрепления державы, для стабильности, для развития, для того, чтобы сберечь ее от потрясений, внутренних и внешних угроз!
Дело в том, что Владимир Путин говорил так, как будто памятник самому себе. Каждое слово относилось, кажется, прежде всего к нему самому (и даже слова о сражении на ратном поле: разве не Владимир Путин с размахом действовал в свое время в Дрездене, разве не он в одиночку выходил против разъяренной толпы, обороняя здание советского торгпредства?!).
Да, это был он, Владимир Путин.
— Современники называли его царем-миротворцем, но… он для России эти 13 лет (на самом деле уже 17. — А.К.) не поступками… э-э… уступками!.. а справедливой и непоколебимой твердостью… отстаивал интересы страны прямо и открыто, и такая политика обеспечила рост влияния России, повышение ее авторитета в мире! Открывались заводы и фабрики, расширялась сеть железных дорог… началось качественное перевооружение армии.
Да, Владимира Путина, конечно, ни с кем нельзя было спутать сейчас, даже с Александром III.
— При этом он считал, — продолжал, можно сказать, за глаза, Владимир Путин, — что сильное, суверенное, самостоятельное государство должно опираться не только на экономическую и военную мощь, но и на традиции… Что великому народу важно сохранять самобытность, а движение вперед невозможно без уважения к своей истории, культуре и духовным ценностям…
Без сомнения, авторы многочисленных памятников и бюстов Владимира Путина, которые будут в скором времени возникать при его жизни и творчестве, могут списывать речи на открытии этих бюстов со слов Владимира Путина на открытии памятника Александру III: в конце концов, Владимир Путин сам произносил эти слова, то есть благословил их или по крайней мере одобрил.
Впрочем, правление Александра III (как ведь и Владимира Путина) не было таким уже однозначным. Ему приписывают ограничения земского и городского самоуправления, усиление полицейского режима или ликвидацию многих положений судебной реформы 1864 года (например, чрезвычайный закон о борьбе с революционным движением, создание охранных отделений и политического сыска, ликвидацию мировых судов), введение ограничений в сфере печати и образования (по новым «временным правилам о печати» можно было закрыть любой печатный орган)… Сложный, в общем, человек. Противоречивый.
Кто-то сделал знак, и гости рванулись к Владимиру Путину, плотно окружив его. Но я все-таки увидел, что он беседует с девушкой, которая оказалась ближе всех к нему.
Девушку звали Полиной Левченко, она учится на третьем курсе факультета журналистики Севастопольского филиала МГУ имени Ломоносова. Владимир Путин, услышав только, что она будущий журналист, не стал ее ни в чем ограничивать и спросил, наоборот, что бы она написала на памятнике Александру III. Полина неожиданно ответила, что ничего не написала бы, а издала бы книгу, в которую собрала бы прозу и поэзию про императора. Тут Владимир Путин попросил такую книгу сделать и сообщил, что найдет спонсора (такие книги про самого Владимира Путина, как известно, уже существуют). Девушка, конечно, онемела, и уж не от слов про спонсора, которые она, кажется, и вовсе пропустила мимо ушей (а зря).
Я между тем нашел в толпе скульптора Александра Ковальчука. Он оказался очень приветливым человеком и рассказал, что ему хотелось сделать Александра III сильным и мудрым.
— Да, — подтвердил скульптор, можно сказать, мои опасения, — сидит и смотрит на море! Камень, на котором сидит, неслучаен: кресло смотрелось бы неорганично природе!.. Да, опирается на шашку!..
— Не на меч разве? — с тревогой спросил я: ведь все считали тут, что на меч.
— На шашку, — успокоил меня Андрей Ковальчук. — Он рубил сплеча не мечом, но шашкой!
— А почему он сидит?.. Подумают, что больной… — все еще тревожился я.
— Наоборот! — замахал руками скульптор. — Сидит очень мощно! И думает. О чем? О России. Глядит на море… Тут, конечно, кусты были, они мешали ему глядеть на море… Просто ничего ему не видно было! Но, слава богу, договорились вырубить кусты…
Насчет идеи всей композиции скульптор, по его словам, прежде всего посоветовался с владыкой Тихоном, сам памятник создавался в Москве, а перевозили его в Крым частями на машинах:
— Отдельно — орла, отдельно — императора, отдельно — барельеф (с картой Крыма как частью единой и неделимой России. — А.К.). Денег дали два московских бизнесмена, Олег Сиенко и Игорь Алтушкин (очевидно, покоренные историчностью фигуры императора и возможностью осваивать эти благословенные места и дальше).
— Ну вот, — удовлетворенно сказал Андрей Ковальчук, — теперь он сидит и все время любуется морем.
Да завидно, чесслово.
В отношениях Владимира Путина с так называемым «большим бизнесом» все очень сложно, конечно, все настолько переплетено, что давать этому простые определения нельзя. Они не работают здесь вообще. И ближний круг Путина — это далеко не только те, кто с ним в товариществе «Озеро» начинал и продолжал. Но и они тоже, конечно.
Мы смотрим, он время от времени открывает как будто из-под земли выросшие огромные храмы, академии. И вдруг выясняется, что это то один бизнесмен построил, то другой. И всех он так или иначе об этом просил — не сами они чаще всего. Просил впрямую. Звонил, разговаривал. Мне кажется, примерно так: звонит он и предлагает кому-нибудь чем-нибудь отвлеченным заняться — а вдруг это покажется человеку интересным? И дальше этот человек для себя решает, интересен ли ему этот проект или нет. Может, и есть люди, которым в этой ситуации такой проект покажется неинтересным.
И это не то, что называется «предложением, от которого нельзя отказаться». Все сложнее. Некоторые отказываются — и такое тоже бывает. И если они это делают, внятно аргументируя отказ — а я видел, как это происходит, — то отказ и принимается. Но это должны быть необыкновенной, конечно, силы аргументы.
21 сентября 2017 года президент России Владимир Путин приехал в компанию «Яндекс», которая отмечала свое 20-летие, и обошел несколько стендов, представляющих основные сервисы компании. У первого стенда, посвященного истории и настоящему компании, Владимира Путина встретили ее генеральный и финансовый директора. Грегори Абовски (в мирной жизни уж не Григорий ли Абов?) показал президенту карту локаций компании на территории РФ. До Уральских гор флажками было усеяно много местности в РФ, а вот дальше был словно девственно чистый айсберг. Это было даже красиво.