Все, таким образом, хорошо в международном пресс-центре, кроме одного: отсюда практически невозможно попасть на остров Си-Айленд, где работают президенты. Организаторы считают, что все видно и по телевизору. А на Си-Айленде бывает по две бригады (человек по сорок) теле- и фотокорреспондентов в день.
Вчера мне все-таки удалось попасть на остров. Это достойное во всех отношениях курортное место. Здесь жарко (35–37 градусов по Цельсию в тени) и очень влажно. В воде в океане не хватает транспарентности. То есть она довольно мутная и на вид до боли напоминает воду Москвы-реки.
Первый день начался с рабочего пленарного заседания. Мы встали перед самым входом в здание, где должно было начаться заседание. Лидеры по идее подъезжали к этому зданию на электромобиле, делали полукруг почета и вставали у входа, где их уже с нетерпением ожидал гостеприимный хозяин мира, президент Соединенных Штатов Америки.
Первым он сам на электромобиле и появился. Его машина, выкрашенная в цвета национального флага (за рулем он был лично), влетела на круг перед домом на большой скорости. Мог ли господин Буш въехать солидно и не спеша? Нет, не мог, так как очень, видимо, хотел произвести впечатление на публику (тем более что публика, по приблизительным подсчетам, составляла около миллиарда телезрителей по всему миру)? Проезжая мимо нас, господин Буш повернул к нам голову и громко крикнул:
— Hi, everybody!
И сразу на душе стало как-то легче.
Эффектно притормозив (одну ногу он опустил до земли, еще не остановившись, это считается признаком мастерства у таких ездоков), он вышел из машины, подождал было коллег, но потом ему, видимо, сказали, что протокол позаботится о том, чтобы не создавать пробок на дороге.
Следующим (и тоже за рулем) появился канцлер ФРГ Герхард Шрёдер. Он был в легкой рубашке, без галстука и даже без пиджака. Господин Шрёдер тоже шел на предельной скорости и чудом, я бы сказал, вписался в поворот. У него явно шалили нервы.
Премьер-министр Италии Сильвио Берлускони приехал уверенно и спокойно. Он не давил ни на газ, ни на тормоз. Водить электромобиль — вот истинное призвание этого человека.
Новый премьер-министр Канады Пол Мартин неприятно удивил меня. Он пришел пешком. В этот же день у Владимира Путина состоялась двусторонняя встреча с господином Мартином. Не понимаю, о чем можно говорить с человеком, неспособным достойно поучаствовать в такой веселой клоунаде.
Но тут я увидел, что пешком идет ко входу и премьер-министр Великобритании Тони Блэр. Впервые этот человек позволил себе проводить самостоятельную политику, по смыслу противоположную действиям президента США.
Еще через три минуты на электромобиле к крыльцу подъехал премьер-министр Японии господин Коидзуми. Он, единственный из всех, занял заднее сиденье электромобиля. Никакого фанатизма в поведении господина Коидзуми, таким образом, замечено не было.
Смену поколений мировых лидеров Путин перенес болезненно, я думаю. Эта великая волна вынесла не сказать чтобы случайных людей — волеизъявление народа все-таки, ладно… Но людей, которые, на мой взгляд, на самого Владимира Путина не производят сильного впечатления.
Народ так устроен, что ведь и ошибаться может. Как и Владимир Путин. Мало ли кого выбрал народ! Народ же выбрал Николя Саркози, например, чтобы далеко не ходить, а вернее, никуда не ходить. С Саркози были товарищеские отношения… и остались, наверное, товарищеские. Но кто он, как показал ближайший срок Николя Саркози, по сравнению с Шираком? Да никто.
С теми людьми ему было действительно интересно. Просто потому, что он же и сам больше, может, других чувствовал их величие… Они, рискну сказать, были великодушными, они не были подвержены каким-то сиюминутным интересам — как государственным, так и личным. Они могли беспристрастно смотреть на Россию, на Владимира Путина, на то, что он делает с этой Россией. Они могли в лицо ему сказать, что он делает не так. И постоянно говорили. Но — вот это на самом деле точное слово «великодушие» — они могли позволить себе быть великодушными.
Это то, чего начисто, как мне кажется, лишены нынешние лидеры. Пожалуй, что все без исключения, считая даже, наверное, и китайского. Хотя про него мне не по себе даже такие слова говорить, но я все равно скажу то, что думаю. И это при том, что они в отличных отношениях, и вопросы про Китай идут всегда красной строкой на любой большой пресс-конференции, и отвечает Путин на них максимально подробно, понимая, насколько большое значение это имеет для китайцев — там будут транслировать еще два дня ответ на этот вопрос…
Это как-то так автоматически получилось, что сейчас политиком мирового уровня среди них всех является только Путин. Конечно, в начале — на первом его сроке, на втором — у меня бы язык даже не повернулся так сказать на фоне тех действительно, я считаю, великих людей.
Не подъехали еще только двое: президенты России и Франции. Ну, Владимир Путин, понятно, опаздывал. Все бы, я понимаю, удивились, если было бы по-другому. Но президент Франции? Почему опаздывал он? Была ли в этом замешана большая политика?
Судя по всему, да. Появившись, Жак Ширак произвел сильное впечатление. Он пришел (а не приехал) в костюме и, главное, при галстуке. А саммит-то анонсировался именно как встреча без галстуков. Все лидеры, кроме господина Шрёдера, не посмели надеть галстук (а Герхард Шрёдер даже, напомню, пиджак). А Жак Ширак эпично нес на себе ярко-красный галстук с демонстративно большим узлом. Что-то он, конечно, хотел сказать всем этим. И уже сказал. Мало кто, по-моему, правда, понял.
Прошло минут семь, и я увидел, наконец, кортеж президента России. Он состоял из двух электромобилей. За рулем первого сидел глава протокола Игорь Щеголев. Он прокладывал маршрут и рукой указывал путь Владимиру Путину. Тот сидел за рулем второй машины.
Я удивился, как непритворно обрадовался ему господин Буш. Он еще издали заулыбался коллеге, к тому же с каким-то облегчением, что ли. Словно напряжение с него спало, и уже можно было не притворяться, что рад видеть коллег, а и на самом деле хоть немного порадоваться. Последний год в отношениях двух президентов не давал и малейшего повода к такой радости. Можно даже сказать, что они обходили друг друга стороной.
Ну и хорошо. Милые бранятся — только тешатся.
Господа Буш и Путин скрылись за дверями дома. Заседание началось. Через несколько минут в дом вбежал вспотевший помощник Герхарда Шрёдера. Он держал в руках пиджак шефа. Тому стало, значит, все-таки неуютно одному сидеть в рубашке в этой компании.
С галстуком господина Ширака из дома никто не выбежал.
В июле 2007 года в Ростове-на-Дону Владимиру Путину было, если я ничего не путаю, очень хорошо. Вечером в пятницу после заседания Госсовета он поужинал с его членами в ресторане на левом берегу Дона, а на следующее утро президента России ждали на скачках. На ипподроме были накрыты доброкачественные столы. Интересно, что одинаковая еда предназначалась и для президентов, которые должны были приехать из Армении, Азербайджана, Узбекистана, Молдавии и Венесуэлы, и для журналистов, которых со всеми возможными почестями посадили на ту же трибуну, только метров за 150 от главных гостей.
На столах были сазан под маринадом, колбасная и рыбная нарезка, рыба в кляре, тарталетки с красной икрой, селедка, помидоры-огурцы, фрукты… Здоровая ростовская пища то есть.
Ипподром в Ростове большой, и это хорошо, потому что, как мне рассказали жители соседних домов, он уже предназначен под снос, и места под частные коттеджи хватит нескольким десяткам не последних, прямо скажем, ростовских семей, которые давно уже, видимо, живут с ощущением, что лошади топчут их землю и пылят своими копытами на их участках.
Люди эти уже, наверное, вселялись бы в эти дома, если бы некоторое время тому назад не стало известно, что на ипподром может приехать президент России. И тогда в дышавший на ладан ипподром его владелец успел к приезду президента вдохнуть три миллиона долларов. Ипподром теперь и в самом деле выглядит если и не на три, то уж на миллион долларов точно.
Министр сельского хозяйства России Алексей Гордеев казался в этот день крайне озабоченным. Это был его день. С уверенностью можно было сказать, что это был день, к которому он готовился по крайней мере весь год.
— Вы же любите лошадей? — осторожно спросил я его.
— По работе, — быстро ответил он.
— И только?
— Нет, ну и бизнес какой-то еще, — так же быстро согласился он. — Теневые ставки на скачках, туда-сюда…
Я не стал спрашивать, шутит ли он. Все было слишком очевидно.
Министр вышел на улицу встретить президента. Здесь, у входа на ипподром, было пустынно. Метрах в двадцати, правда, я увидел рассеянных (по тротуару) горожан как раз из этих двух соседних домов. Их было человек десять.
У служебного входа затормозил какой-то очень серьезный кортеж. Я подумал, что президентский, и не ошибся. Из «шестисотого» «Мерседеса» с номером 001 и буквами «К.РА» вышел президент Чечни Рамзан Кадыров. Он с чувством поздоровался с Дмитрием Козаком. Губернатор Ростовской области обрадовался, увидев его:
— О, либо первый, либо мертвый!
Это выражение господина Кадырова знакомо губернаторам и журналистам уже не первый год. По-моему, оно относится прежде всего все-таки к жеребцам.
Впрочем, чеченский жеребец Джасил жив и здоров, хотя принимает участие не в первых скачках на Приз президента России и все никак не выигрывает их. То есть бывают все-таки случаи, когда слова президента Чечни расходятся с делом.
— Джасил в хорошей форме? — спросил я господина Кадырова, который приехал сюда вместе с сенатором Умаром Джабраиловым и еще с несколькими людьми, которые теперь довольно нервно посматривали на мирных горожан, при виде кортежа инстинктивно сбившихся в кучку у забора.
— В очень хорошей, — подтвердил президент Чечни. — Выиграет сегодня.
— А если не выиграет? — спросил я.