— А как вам удается это? Вообще, меняется ли у молодых отношение к Сталину, к его эпохе, к советскому периоду нашей истории в целом?
— Заметно меняется! Помню, когда-то, едва я начинал высказывать в студенческой аудитории свой позитивный взгляд на эти темы, в ответ — категорическое неприятие. Ногами топали от негодования. Теперь же ничего подобного нет. Как удается привлечь молодых людей к этой работе? Мыслящему человеку достаточно представить масштаб личности и деяний Сталина, и его ум загорается.
— В чем видится причина?
— Сказывается, конечно, объективная ситуация: многие утратили иллюзии относительно того общества, которое у нас создано. Вместе с тем действует и то, что я называю интеллектуальным прорывом последних лет. Выходят правдивые книги о Сталине, о советской эпохе. И пусть тиражи их не столь велики, как хотелось бы, пусть нелегко противостоять массированно оболванивающему телевидению и многотиражной буржуазной прессе, дело свое они все-таки делают. Мы в нашей работе тоже опираемся на них.
Иногда эта работа, можно сказать, сугубо индивидуальная. Сегодня, например, среди членов президиума нашего общества молодой кандидат философских наук Геннадий Витальевич Сурдин. А познакомился я с ним, когда он был студентом юридического факультета: пригласил меня в жюри конкурса молодых ораторов. Мы немало с ним беседовали, и вот в конце концов заинтересовался он сталинской темой. Хотя ему непросто это далось, поскольку один из его родственников был репрессирован и воспитывался парень в резко антисталинской атмосфере.
Но произошел перелом. И когда после окончания факультета встал вопрос об аспирантуре — по юриспруденции ему идти или по философии, он попросил меня стать его научным руководителем. Замечу, кстати, что Геннадий Сурдин стал и ведущим дискуссионного клуба, который мы создали у нас в университете.
— Клуб этот как-то связан с обществом «Наш Сталин»?
— Да, по некоторым проблемам клуб и общество соединяются. Так было, скажем, при обсуждении темы «Кто и почему атакует нашу Победу?» Так будет и с темой «Мифы о Сталине». Причем такие обсуждения мы стараемся проводить не только с участием студентов — привлекаем более широкий круг молодежи. И проходят тогда дискуссии не в университете, а в Музее И. В. Сталина.
— Дискуссия — хороший способ развивать критическое мышление.
— К этому и стремимся. Не «давить» на сознание молодых, а помогать им самостоятельно приходить к тем или иным выводам.
— А бывают ли у членов Сталинского общества прямые диспуты с убежденными антисталинистами?
— Мы очень хотим, чтобы на наши встречи приходили реальные оппоненты. Приглашаем. Зовем. Но — они боятся! Потому что им нечего нам противопоставить. В этом я убеждался не раз.
Однажды газета для пенсионеров «Мои года» попросила меня написать на тему «Победа и Сталин». А когда статья была готова, редактор решила «в противовес» дать рядом и материал с иных позиций. Нашелся такой журналист — Арнольд Харитонов, который попытался это сделать. Однако получился просто жалкий лепет. Кроме повторения замшелых хрущевских выдумок, ничего этот автор высказать не смог.
Так же получилось, когда на встрече в университете путей сообщения мне и моим товарищам противостоял некий писатель Боровский. Разбили его по всем пунктам. И я слышал потом, как он с досадой говорил: «Если бы я знал, что здесь будут коммунисты, ни в коем случае сюда не пошел бы».
То есть интеллектуально они бедны. Это особенно очевидно сегодня, когда появился целый ряд новых интересных и убедительных работ о Сталине и его времени.
— Какие из авторов этих работ вам особенно интересны?
— Пожалуй, в первую очередь Юрий Емельянов с его фундаментальной дилогией «Сталин. Путь к власти» и «Сталин. На вершине власти». Из более молодых — Игорь Пыхалов. Всегда с интересом читаю Юрия Жукова, хотя далеко не во всем с ним согласен, а также Владимира Суходеева. Привлекают своей остротой книги Сергея Кремлева. Здорово бьет антисталинистов блестящий публицист Владимир Бушин. Перед такими авторами наши идеологические и политические оппоненты бледнеют, имеют, я бы сказал, просто жалкий вид…
— Да, я согласен, антисталинисты заметно поблекли. Даже самые известные. Биты публично Сванидзе и Млечин, ничего не осталось от наигранной петушиной яркости Радзинского… Но, судя по всему, готовятся на этом направлении «свежие» кадры, придумываются неожиданные какие-то ходы и приемы. Борьба продолжается. И главная цель наших идеологических противников по-прежнему состоит в том, чтобы всячески дискредитировать советское прошлое, дабы косвенно оправдать несправедливую, неправедную нынешнюю реальность. Как вы считаете, на чем при этом особенно необходимо сосредоточивать внимание в исследовании сталинской темы?
— Во всех аспектах постигать ее глубины. Начиная с того, что именно он, Сталин, отстоял в борьбе с троцкистами необходимость и возможность построения социализма в одной стране. Победил бы Троцкий — и страны нашей уже тогда, скорее всего, не было бы. Сожгли бы ее, как вязанку хвороста, во имя мировой революции.
— Но сегодня приходится слышать иной аргумент. Противоположный. Скажем так: от неотроцкистов — современных поклонников Троцкого. Дескать, вот пошли за Сталиным, взялись строить социализм в одной стране, а чем кончилось? Катастрофа Советского Союза на рубеже 80-90-х годов выдвигается как доказательство неправоты Сталина в 20-30-е.
— Я-то думаю, что этот довод совершенно несостоятелен. Поскольку одной из мощнейших причин, приведших к уничтожению Советского Союза, был как раз отход от сталинского понимания социализма, от сталинских принципов его построения. То есть если бы верность им сохранялась, был бы по сегодняшний день и Советский Союз.
— Что конкретно вы имеете в виду?
— Прежде всего — духовный фактор. При Хрущеве с его вульгарно-материалистическим подходом этот фактор был резко принижен, а духовные ориентиры, по существу, отброшены. Что означал лозунг «Догнать и перегнать Америку!»? Обеспечить высокий уровень потребления. Главный ориентир — потребление! Как в Соединенных Штатах.
А ведь Сталин из другого исходил. Вспомним хотя бы его послевоенную работу «Экономические проблемы социализма в СССР». Он здесь говорит: да, народ должен иметь достойный уровень жизни, и мы обязаны его обеспечить, но есть еще необходимость развития человеческой личности. Вот цель! Поэтому, замечает он, мы пойдем по пути сокращения рабочего дня до шести и даже до пяти часов, чтобы люди имели возможность для культурного развития.
По уровню потребления вещей мы Соединенные Штаты не догнали и, может быть, никогда не догоним, да это и не должно быть нашей целью. Однако людей на это стали ориентировать — сперва при Хрущеве, а потом и при Брежневе. Мы поменяли идеалы, приняли то, что давно является идеалом на Западе. Но оказалось, что у них получается, а у нас — нет. И тогда люди начали думать: а зачем нам нужен социализм такой?
— Все это связано с вашей темой потребностей. Есть потребности материальные, а есть духовные, которые нуждаются в развитии. Так ведь?
— Конечно. Потребности — это всеобщее основание человеческой активности. И я прихожу к выводу: творческая деятельность человека служит способом образования и развития духовных потребностей. А если человек занят только тем, что потребляет, от этого в нем ничего не меняется. Только те же исходные потребности растут в объеме и модифицируются, а это бесконечный процесс.
— Раньше многие не понимали, почему это западное капиталистическое общество называлось у нас обществом потребления. В отрицательном смысле. Считали, это просто пропаганда, а вот теперь-то смысл совершенно ясен. И когда это стало очевидно, знаменитый наш драматург и великий патриот Виктор Сергеевич Розов сказал: «Нам нужно не богатство, а достаток». Материальный достаток, дающий возможность для духовного, культурного развития, а не бессмысленная и бесконечная погоня за денежным богатством, стимулируемая собственническим инстинктом. Как тут не вспомнить Сталина и весь дух, всю атмосферу сталинского времени…
— Ныне тенденции к развитию потребительства в мире продолжают интенсивно нарастать, и вместе с обострением экологических проблем это ведет человечество в тупик.
— А что происходит в нашей стране на фоне всей этой продолжающейся антисталинской, антисоветской, антикоммунистической вакханалии? Что с людьми происходит? К лучшему они меняются или к худшему?
— По-моему, более чем очевидно: не к лучшему. Хотя, казалось бы, задача общества и государства состоит в том, чтобы делать человека человеком, отрывать его от животного мира. Если общество строится так, что оно продуцирует духовные интересы, духовные потребности и идеалы, вот тогда они и развиваются у людей. А если государство от этого отказывается…
— Даже не провозглашает! Раньше говорилось о светлом будущем, что теперь высмеяно и подвержено остракизму, но ведь как идеал это имело громадное значение.
— Еще бы! Особенно если учесть, насколько государство в нашей культуре значимо, по сути — священно, исторически так сложилось. И как только государство отказывается от духовных ориентиров, это сразу же сказывается на состоянии народа, на мировоззрении, сознании людей. Многие быстро начинают скатываться фактически к животному состоянию, что мы сегодня и наблюдаем.
— Хрущевский удар по Сталину, далее подхваченный и приумноженный, действительно имел роковые последствия для нашей страны. Шоковый характер его создавался на контрасте: вчера вождь был почти обожествляем, а сегодня оказывается, что вождем-то, едва ли не Богом, народ имел ничтожество, преступника, кровавого маньяка… В таком случае получается, что и народ этот — быдло. А как вы, Василий Афанасьевич, трактуете нынче известную формулу о «культе личности»?
— У нее вроде бы однозначно негативный смысл: это нечто вредное и даже страшное. В известном выражении Михаила Александровича Шолохова это чувствуется: «Был культ, но была и личность». То есть признавая значимость личности Сталина, одновременно дает понять, что культ — это все-таки не очень хорошо.