Удивительно ли, что по прошествии лет с такой пронзительностью прозвучит пережитое в ее песнях «Горячий снег» и «Поклонимся великим тем годам». Иногда говорят: социальный заказ. Но, может быть, одновременно бывает он и «заказом» сердца, души?
Я думаю, без крепкой душевной связи со всем тем, чем жила Советская страна, и без искреннего чувства благодарности ей не могло быть создано это фантастическое многоцветье мелодий, которые щедро, одну за другой несла она людям. Более четырехсот песен, в том числе абсолютные шедевры! Возможно ли, чтобы при этом не помнила она, что в самую суровую военную пору, заметив редкий дар, Родина направила ее из далекой Караганды в столицу — в школу для одаренных детей при Московской государственной консерватории? А затем она окончила и полный консерваторский курс композиторского отделения, и аспирантуру…
У меня неслучайно уже повторились эти слова: советская, советский. Она же не из какой-то «элиты» произошла. Ее родители, как говорится, простые трудовые люди — мама Мария Амплеевна и отец Николай Андрианович, рабочий ТЭЦ.
Кто-нибудь скажет, и сегодня подобное нередко говорят, что талант все равно пробил бы себе дорогу. Как знать. Сама она высказалась однажды так: «Если бы я была девочкой в это время (нынешнее! — В. К.), никакого композитора Пахмутовой не было бы. В лучшем случае я была бы нянькой у какого-нибудь олигарха».
Ну а могли появиться такие песни, как у нее, пусть от других авторов? Давайте признаем: нет!
«С ее именем вписаны в историю СССР самые великие события. И первый полет человека в космос, и грандиозные советские стройки, ее песнями до сих пор идет рассказ и о Великой Отечественной войне, и о Московской Олимпиаде». Это я процитировал газету «МК» (трудно как-то написать — «Московский комсомолец»). Даже она вынуждена главное признать. Потому что факт есть факт, от него не уйдешь. Из песни слова не выкинешь.
И та же журналистка признает, что «люди, которые жили еще при СССР», знают и любят ее песни: «Ну вот кто навзлет не вспомнит: „И снег, и ветер, и звезд ночной полет, / Меня мое сердце в тревожную даль зовет“, а „Главное, ребята, сердцем не стареть“, а „Усталую подлодку“, песни „Орлята учатся летать“, „Знаете, каким он парнем был“, „Старый клен“, „Беловежская пуща“, „Трус не играет в хоккей“, „Команда молодости нашей“, „И вновь продолжается бой“, „Нам не жить друг без друга“, „Как молоды мы были“, „До свиданья, Москва, до свиданья“, я уже не говорю про всеми обожаемые „Нежность“, „Надежда“ и „Мелодия“…»
Повторю: это пишет «МК». Сегодня. Но так ли она писала о Пахмутовой еще совсем недавно?..
Жизнь Александры Николаевны, как и многих из нас, разрублена надвое трагическим 1991-м. Помню, в моих разговорах с Тихоном Николаевичем Хренниковым многократно заходила речь о ней, а также о ее муже, верном спутнике жизни и соавторе — поэте Николае Николаевиче Добронравове. Я спрашивал: «Ну почему никогда не отвечает их телефон? Может, номер изменился?» — «Да нет, — объяснил мой собеседник, — они телефон просто отключают. Их же затравили!..» Помолчав, добавил: «Как и меня».
И услышал я горький рассказ о гадких телефонных звонках, которыми все последнее время терроризируют композитора.
Вспомнил день, проведенный тогда же у Сергея Федоровича Бондарчука. За все время нашей затянувшейся беседы в квартире не раздалось ни одного телефонного звонка. Может, и он отключал телефон по той же причине? Великий режиссер и актер стал затворником. Мучился. Страдал. Из-за этого ушел раньше времени. Да разве один он?
Действительно, сколько убийственных несправедливостей обрушилось со всех сторон на величайших творцов советской культуры! С телеэкрана и газетных страниц, по радио и в наспех состряпанных книжонках… Песни Пахмутовой почти напрочь исчезли тогда из эфира. О, конечно, там безраздельно правила бал бесовщина, крутившаяся вокруг «единственной и неповторимой», как утверждалось, «примадонны». Она же, что декларировалось вовсю, Пахмутову терпеть не может.
Гадость могли швырнуть в лицо даже совсем неожиданно. Придет, например, Александра Николаевна в Пенсионный фонд с удостоверениями народной артистки СССР и Героя Социалистического Труда, а ей с ядовитой усмешкой скажут: «Да выбросьте вы эти бумажки…»
Все это надо было перенести. И они с Николаем Николаевичем переносили стойко. Хотя рецепт «самопомощи» знали все: выступить с публичными антисоветскими заявлениями, да чтобы покруче, похлеще. К этому, увы, многие прибегли. Но не они.
Они, как ни тяжко было, продолжали работать. Песни другого времени получались, конечно, другие: «Горькая моя Родина», «Госпожа нищета», «Остаюсь с обманутым народом»… Душой старались они не кривить. А негасимая любовь народная была (и остается!) им в этом поддержкой.
И вот в конце концов, мне думается, мы можем сказать: в нелегком поединке с обстоятельствами, судьбой, властью победу одержала она, Александра Николаевна Пахмутова. Ее неодолимое, великое искусство.
Именно так, по-моему. Ведь, когда в один из очередных ее юбилеев президент страны приехал с поздравлениями к ней домой, это стало своего рода знаком. Есть фигуры, приезд к которым первого лица государства или прочие проявления властного внимания никого не удивляют. А тут повод для удивления был. После всего-то, о чем говорилось выше и что в нынешнем нашем существовании далеко не изжито! Значит, кто-то о чем-то там, «наверху», все-таки задумался?..
И последующие появления Пахмутовой и Добронравова на телеэкране, концерты с их участием, все более заметные и значимые, подтверждали: теперь уже и официально они не в положении изгоев.
Конечно, радует, что советской песне дозволено наконец столь широко звучать, только при всем при том мы знаем: тревога за будущее родной культуры не убывает. Отдельными прекрасными концертами или выставками, удачным фильмом или берущей за душу книгой дела в культуре не поправишь. Александра Николаевна верно сказала: «Спасти нас может только нормальная нравственная и художественная среда, подобная советской». Но разве можно создать ее в нынешних реалиях!
Согласитесь, изумительные советские песни рождены не только блистательным талантом авторов, но и временем, которое нас вдохновляло, той жизнью, в которой неизмеримо больше было справедливости, честности, любви. Стало быть, чтобы к лучшему изменились песни, которые в большинстве нормальным людям нынче просто петь невозможно, надо изменить жизнь.
Мы еще вернемся к советским идеалам
Давнее мое желание встретиться и побеседовать с одним из лучших русских писателей «поколения сорокалетних» наконец-то осуществилось. Чем он интересен, автор широко известных романов «Санька», «Обитель» и других, а также ряда повестей, рассказов и эссе, ставший в 2016 году, согласно социологическим исследованиям, самым упоминаемым в СМИ отечественным писателем?
Прежде всего, разумеется, его выделяет незаурядный литературный талант, который заявил о себе уже в самых первых публикациях, относящихся к началу 2000-х годов. Но не менее ярко сразу же проявилась и активная общественно-политическая позиция начинающего писателя, до этого прошедшего трудную школу боевых действий в Чечне. Суть этой позиции, если сказать предельно коротко, — в абсолютном неприятии почти всего, что учинено с нашей Родиной в августе 1991-го и в последовавшие затем годы.
Протестный настрой определил характер и большинства художественных произведений Захара Прилепина, и его публицистику. Достаточно назвать хотя бы «Письмо товарищу Сталину», вызвавшее настоящую бурю в Интернете. С июля 2012 года он вместе со своим другом — писателем Сергеем Шаргуновым (ныне депутат Госдумы от КПРФ) — возглавил редакцию сайта «Свободная пресса»: Шаргунов стал его главным редактором, а Прилепин — шеф-редактором.
В конце лета 2014 года у Захара установились тесные связи с самопровозглашенными Донецкой и Луганской народными республиками. Сначала он был военкором в зоне вооруженного конфликта, затем стал энергичным организатором гуманитарной помощи. С декабря 2015 года — советник главы Донецкой народной республики Александра Захарченко, а потом и заместитель командира батальона в Донбассе.
Первой темой для нашей беседы я предложил приближающееся 100-летие Великой Октябрьской социалистической революции. По моему ощущению, Захар Прилепин это предложение принял не просто удовлетворенно, а даже с радостью.
— Итак, впереди вековой юбилей Октябрьской революции 1917 года. Кто-то скажет — Великого Октября, кто-то — большевистского переворота. Но дата, согласитесь, по-своему выдающаяся для тех и других. Мне хотелось бы, чтобы вы рассказали о вашем отношении к этому историческому событию — человека, родившегося в 1975 году и ставшего писателем, известным далеко за пределами нашей страны.
— Тут есть два ракурса. Во-первых, это моя личная история, из детства, которая была и остается со мной. А во-вторых, как из дня сегодняшнего я вижу и воспринимаю то, что произошло сто лет назад.
Мое личное становление напрямую связано с советской литературой. Даже больше, чем с русской классической. Я родился в рязанской деревне…
— Мы земляки. Вы из Скопинского района, а я из Сапожка, Можар, Шацка.
— Важно еще отметить, что родители мои были интеллигенцией в первом поколении, а все предки до того — крестьяне.
— Опять у нас совпадение.
— Ну вот, мой отец стал учителем истории, преподавал в деревнях и другие предметы, был директором школы. Книги в доме рано начали притягивать меня, и скажу так: через поэзию происходило познавание мира.
Поскольку это Рязанская область, первым по воздействию был Сергей Есенин. А он, безусловно, красный поэт, советский поэт, и, как бы ни пытались сегодня новейшие исследователи «разженить» его, рассорить с советской властью, по большому счету все это неправда. У Есенина было время полной очарованности революцией в 1917–1918 годах, затем, с 1919 по 1