Но больше всего они перепугались, конечно, сами.
В огромном крытом зале форума «Селигер» президента России ждали 800 человек, учившихся в течение последнего часа не только ждать, но и встречать президента все более и более бурными аплодисментами.
— Мне страшно встречаться с такой аудиторией, — признался Владимир Путин. — Вы знаете почему.
Конечно: опасался не дотянуться до их уровня.
Сирийский аспирант не верил, что перед ним Владимир Путин (тот его ущипнул, и Рашид Салхай теперь может гордиться: так господин Путин еще ни с кем не поступал — ну если только со студентками).
На службу как на праздникВероисповедальное
Премьер России Владимир Путин встретился с представителями религиозных и общественных объединений, которые симпатизируют Общероссийскому народному фронту (ОНФ) и готовы решать свои проблемы на его площадке.
— Да, — поделился со мной один из участников совещания, или, если правильно говорить, встречи с премьером (или нет, все-таки правильнее — совещания):
— Вы слышали вступительную речь Путина?! Папа римский нервно курит в сторонке!..
Собственно, после этого замечания участник совещания и попросил не называть его фамилию.
— Чудом Божьим и при участии руководства страны, — Патриарх Московский и всея Руси Кирилл величественно и вместе с тем смиренно (то есть в полном соответствии с тем, что сказал сейчас. — А. К.) поглядел на премьера Путина, — удалось выйти из страшной, опасной зоны, и страна начала набирать обороты.
Патриарх сидел по правую руку от премьера. Впрочем, можно было сказать, что Владимир Путин сидел по левую руку от патриарха. Нет, все-таки первое.
— То, что в Испании, — с неожиданным оживлением произнес патриарх, — продается так много недвижимости и так много покупается россиянами… — это очень хороший сигнал всему миру!
Он сделал очередную эпическую паузу и продолжил:
— Я, как патриарх, должен говорить правду (то есть для митрополита это уже, видимо, не является обязательным. — А. К.), и я скажу, не обращая внимания на политическую конъюнктуру: главную роль в этом сыграли лично вы, Владимир Владимирович!
Эту трудную правду патриарх произнес, глядя прямо в глаза Владимиру Путину. И тот выдержал этот взгляд, не отвел глаз.
— Вы когда-то сказали, — продолжил патриарх, — что работали как раб на галерах. Я согласен. Это правда. Но с той лишь разницей, что у раба не было такой отдачи, как у вас!
И снова Владимиру Путину нечего было возразить.
Патриарх тем временем заговорил об угрозах для России:
— Они велики и очень опасны. Очень важно сохранить культурный код — с его помощью формируется матрица народной жизни!
Между тем именно на этот код идет главная атака со стороны врагов России.
— Говорят, что существует проект против России, — говорил патриарх. — Возможно, это конспирологические версии… Но посылы такого рода (атаки на код. — А. К.) очень легко усваиваются. Все: интернет, газеты, телевидение — работает сейчас на формирование гражданина цивилизации инстинкта! Нет высоких идеалов!
Похоже, что патриарх еще не был знаком с философским замечанием Владимира Путина, сделанным днем раньше на встрече с доверенными лицами. Премьер сказал тогда Геннадию Хазанову, что надо обращаться не к разуму, а исключительно к инстинкту…
Глава Буддийской традиционной сангхи России Дамба Аюшев поблагодарил кандидата в президенты от имени и по поручению всех буддистов:
— Нас перестали трогать лишний раз, когда пришел президент, хозяин!.. Мы подняли наши дацаны, укрепились духом… И теперь, следуя руководству Будды, мы поддерживаем вас. И за стабильность!
Поддержать тост было нечем: стол был пуст…
На встрече Владимира Путина с представителями конфессий не было равнодушных людей. Высказались все, кроме одного человека. За четыре часа он не произнес ни слова и даже желания такого не высказал.
Это был Корнилий, глава Российской старообрядческой церкви.
Правда, шепнул что-то на ухо Владимиру Путину, когда тот шел к выходу.
Владимир Путин вздрогнул.
В Иерусалиме Владимир Путин два раза в течение дня откладывал поездку к Стене Плача. Он не успевал, и казалось, все равно не успеет.
Между тем в два часа ночи по местному времени он появился у входа в храм Гроба Господня. С ним было всего несколько человек. Поцеловал камень, на котором совершалось омовение Христа. Зашел в кувуклию, которую выстроили над гробницей Христа.
— У нас, Русской православной церкви, придела своего здесь нет… — причитали старушки в черных платках, стоявшие рядом со мной. — У францисканцев есть, у сирийцев есть, у армян, у греков есть… У коптов есть!
Они как будто бы рассчитывали, что приход Владимира Путина обеспечит им придел.
В кувуклии Владимир Путин уединился минут на десять. Молился ли он? Очевидно, да. Если бы он не захотел, если бы ему это было не нужно, он не пришел бы сюда глубокой ночью. В конце концов, он уже был здесь семь лет назад и теперь мог обойтись. Но, похоже, не мог.
Выйдя, он поднялся на Голгофу, где русские православные священники подробно объясняли ему, что там, собственно говоря, произошло. Владимир Путин внимательно слушал, не перебивая, хотя, скорее всего, и так был в курсе.
— Свечи есть, отец Антоний? — громко шептал один молодой священник другому.
Для многих здесь приезд российского президента все равно стал полной неожиданностью.
К Владимиру Путину подошел настоятель армянского придела храма и рассказал ему, что это Господь привел его сюда и что все не случайно. Армянский священник торопился, он хотел, видимо, поскорее утвердиться здесь в роли экскурсовода Владимира Путина и дать понять, что именно Армянская апостольская церковь здесь преобладает во многом.
— Христос был распят, — говорил он, — а святая Елена смотрела на него из армянского придела.
Владимир Путин, слушая, спустился вниз, а когда поднялся, армянский священник снова оказался рядом.
— А вот, обратите внимание, место, где стояла Богоматерь, когда распяли Христа. Над этим местом армяне были вынуждены построить вторую Голгофу из-за непонимания с греческими братьями, — сокрушенно произнес армянин.
Это было неожиданное признание. До сих пор Армянская церковь настаивала, что вторая Голгофа появилась оттого, что армяне считают ее истинной Голгофой (хотя и молятся на греческой, общепризнанной).
В храме Гроба Господня Владимир Путин пробыл около получаса. Здесь, в греческом приделе, в половине третьего ночи по местному времени еще, как ни странно, шло богослужение, замиравшее всякий раз, когда Владимир Путин проходил мимо.
Улицы Старого города были между тем совершенно пусты. Владимир Путин хотел пешком дойти до Стены Плача, это было рядом, и православный священник даже сказал ему: «Может, мы с вами? Вдруг какие вопросы…»
Но израильтяне, отвечающие за безопасность, не одобрили этого решения. Кортежу пришлось огибать почти весь Старый город, чтобы подъехать к Стене Плача через Мусорные ворота.
Машина российского президента въехала прямо на площадь перед стеной и остановилась в 50 метрах от нее. Всем, в том числе и Владимиру Путину, выдали одноразовые белые кипы.
Неожиданно здесь же оказались главный раввин России Берл Лазар и президент Федерации еврейских общин России Александр Борода. Подойдя с Владимиром Путиным к Стене, они молились за Россию и читали псалмы Давида на русском языке.
Сопровождавшие Владимира Путина россияне между тем интенсивно обменивались впечатлениями:
— Да ты как родился в кипе!
— На себя посмотри!
В это время и здесь было многолюдно. Когда Владимир Путин возвращался, один из ортодоксальных евреев остановил его и попытался коротко пересказать содержание Библии. Владимир Путин снова внимательно слушал, изредка что-то уточняя. Казалось, он никуда не торопится.
Потом он посмотрел тоннель, построенный в то же время, что и Стена Плача, и убедился в том, что 600-килограммовый камень, лежащий в основании Стены, невозможно было доставить сюда с использованием новейших технологий. А с использованием старейших оказалось возможным.
— Спасибо, ребята, — поблагодарил Владимир Путин, садясь в машину, Берла Лазара и Александра Бороду. — Пойду отдохну.
Я потом спросил их, откуда они здесь взялись в такой ранний час, в четыре утра.
— Мы всегда здесь, — пожал плечами Берл Лазар.
— То есть вы всегда везде? — уточнил я.
Я и правда накануне видел их везде в Израиле, где появлялся Владимир Путин.
Берл Лазар благодарно кивнул.
Впрочем, через несколько часов уже в Вифлееме, городе палестинском, в храме Рождества Христова, их уже не было.
Этого храма тоже могло не оказаться в графике Владимира Путина, если бы он не хотел этого. Но он приехал и сюда. Видимо, причины были веские.
Владимир Путин недолго пробыл в храме. Он спустился вниз, в вертеп, где Богородица родила Христа, и там был небольшой молебен…
И накануне в Израиле, где он открывал мемориал павшим советским воинам, в действительности он гораздо больше хотел зайти в храм Гроба Господня. И в Вифлееме, где призван был ознакомиться с российским Домом науки и культуры, он пришел сначала в храм Рождества Христова. И здесь, в Иордании, открывая Странноприимный дом с храмом и гостиницей для паломников, он прежде всего совершил омовение в водах Иордана, который и в самом деле все больше похож на высыхающий ручей.
Но для господина Путина условностей в этом турне не существовало.
Чего он на самом деле хотел? О чем просил и в Израиле, и в Палестине, и в Иордании? За что-то прощения? Благословения?
Можно было бы сказать, что это не наше дело.
Но дело в том, что оно — наше.