Да, Арктикой лучше не задевать воображение Владимира Путина, как и когда-то Чечней.
Президент Российского географического общества Сергей Шойгу предложил ввести географию «в качестве предмета обязательной итоговой аттестации».
А если бы Владимир Путин возглавил попечительский совет Академии художеств, ЕГЭ сдавали бы по рисованию.
Заседание Русского географического общества уже закончилось, прекратилась и трансляция в пресс-центр, со всеми попрощался президент РГО, когда Владимир Путин вдруг сказал ему:
— Извини, Сереж. А вот еще хочу вернуться… В чем отчасти и суть нашей работы: ездить, есть и любить (примерно про это, но другими словами, конечно, говорил один из выступавших телеведущих, который по линии РГО побывал, по его признанию, за два года в 300 городах России и решил, похоже, не останавливаться… — А. К.). Особенно последняя составляющая! В любви вообще заключается весь смысл жизни, бытия.
Несколько лет назад, на исходе его второго срока на посту президента, я спросил у Владимира Путина, в чем смысл жизни. Он быстро и уверенно ответил: «В самосовершенствовании». И даже пожал плечами: как будто это непонятно.
Оказалось, было непонятно.
И прежде всего ему самому.
Первой точкой Владимира Путина на карте острова Александры была одна из самых северных точек России — площадка с красивым и недвусмысленным пограничным столбом на горке, с которой, мне уже рассказали, любят кататься, можно сказать, туда-сюда, белые медведи — есть у них и такая забава.
На ветру и при морозе минус 30 градусов на горке и правда понимаешь, что это очень северная точка России. Перед тобой — застывший океан с выдающимися клыками айсбергов, и все это настолько слепит глаза, все это настолько невероятно, настолько этого как-то не может быть, что сразу и веришь: да, все это так и есть.
Владимир Путин появился здесь вместе с Дмитрием Медведевым, Сергеем Шойгу и Сергеем Ивановым, который сейчас работает спецпредставителем президента по взаимодействию с животными и растениями. Впрочем, больше всех них меня поразил вид главы президентского протокола Владислава Китаева. Дело в том, что он был без шапки. Капюшоном он тоже решил не пользоваться. Человек с непокрытой головой в этом месте внушал какой-то священный трепет. Сам я, например, надел не только шапку и шерстяную маску на лицо, но и широкие защитные, примерно горнолыжные, очки, так что был, слава богу, защищен весь с ног до головы так, что ни одной щелочки не осталось, и все равно чувствовал себя совершенно беззащитным перед ледяным величием этой стихии, и тебя на всякий случай пробирающей до самых костей (которых тут, говорят, и так навалено немало)…
Я все ждал, когда они все сфотографируются на фоне пограничного столба, а может, Владимир Путин и один бы снялся, и этого белого безмолвия в недвусмысленном сочетании с ним хватило бы на всю предвыборную президентскую кампанию, да еще и осталось бы на следующую — и попробуй придерись… Но он не стал этого делать и поехал в ледяную пещеру, гигантскую достопримечательность, закрытую, впрочем, для туристов, острова Александры, да и всей Арктики. Ледяной пещере тысячи, а может, миллионы лет, и история в том, что в нее можно зайти и даже погрузиться, и она в самом деле светла и прекрасна и сверкает, и переливается, и сравнить это не с чем.
Мы ехали до пещеры полчаса на нескольких вездеходах. Господин Путин был на первом, сидел впереди рядом с водителем и молча оглядывал эти свои великие владения. Все вместе по снежной, считай что, целине они спустились вниз, подошли к ледяной глыбе и застыли возле нее. Им долго рассказывали про пузырьки в глыбах, по которым можно судить, сколько им, глыбам, лет, и даже откололи кусочек льда, чтобы показать эти пузырьки, и мне казалось, что бьют по живому.
Внезапно Владимир Путин попросил:
— А можно и мне отколоть маленький кусочек?
Он именно попросил, словно совершенно не надеясь в душе, что ему разрешат.
Но ему разрешили. Так в его руках оказался ледоруб. Аналогии поплыли прямо мне в руки.
Он вдарил ледорубом, посыпались ледяные искры… Все это что-то напоминало: то ли сказку «Снежная королева», то ли быль из жизни Льва Троцкого…
Потом они втроем, Владимир Путин, Дмитрий Медведев и Сергей Шойгу, по только что протоптанной министром природных ресурсов Сергеем Донским и Сергеем Ивановым тропе направились в глубь пещеры и скрылись за завесой из снега и льда. И так эта завеса нависла, что мне казалось: вот-вот ведь рухнет…
С ними уже никого не было, только в некотором отдалении виднелся личный фотограф Владимира Путина Алексей Дружинин, у которого сегодня, кстати, был день рождения.
Да, это надо было запечатлеть для вечности, такой же, в какой они сейчас находились.
Их не было минут десять. И о чем-то они ведь говорили. И может быть, о том самом. И то, что именно втроем, было ведь, видимо, не случайно! И где им было еще уединиться? Так, чтобы никто не слышал их, а они слышали бы себя и друг друга, как нигде?! Так, чтобы они сказали друг другу в глаза про этот уже, конечно, несчастный 18-й год…
И чтобы мир помнил, где это произошло!..
Так, испытывая отвращение к себе от овладевших мною и таких чуждых мне конспирологических настроений, ждал я их выхода из ледяной пещеры.
Сначала оттуда не спеша с видом человека, который слишком много знал, появился Дмитрий Медведев. За ним почти сразу и точно с таким же видом — Сергей Шойгу. Владимира Путина не было еще больше полуминуты. Но вот и он. И, возникнув перед нами и не сказав больше никому ни слова, они пошли по этому белому безбрежью к своему вездеходу.
И тогда я спросил у Владимира Путина: сначала о том, видел ли он когда-то что-нибудь подобное.
И он сказал, что нет, никогда ничего подобного. И что он запомнит это.
А потом, когда он уже поднимался в кабину вездехода, я спросил:
— О чем вы говорили там, в ледяной пещере?
Он вернулся на землю. Повернулся ко мне. И сказал он:
— Мы любовались.
Я знаю: молча лежал несколько минут на снегу, раскинув руки.
В середине церемонии вручения премий Русского географического общества на сцену вышел Владимир Путин (являющийся, как известно, главным попечителем этого общества) и тоже вручил одну из премий. А потом произошло следующее. В какой-то момент на сцену вывели двух детей, Тимофея Цоя пяти лет и Мирослава Оскирко девяти лет. Оба являются вундеркиндами. Один знает названия всех стран и их столиц, другой узнает страны по очертаниям.
— Кто, ты страны угадываешь? — поинтересовался Владимир Путин. — Уагадугу — столица какой страны?
— Буркина-Фасо, — пролепетал мальчик, немного смущенный, кажется, таким вниманием к его знаниям, которые его заставляли демонстрировать как фокусника — носовые платки из рукава.
— А как она раньше называлась? — безжалостно настаивал господин Путин, который и сам-то, скорее всего, выяснил это, только готовясь к этому тяжелому разговору.
Мальчик задумался и вымолвил:
— Верхняя чего-то…
— Вольта! — вскричал Владимир Путин. — Йес! Молодец!
Похоже, что мальчика в отличие от Владимира Путина к разговору не готовили.
— Ну а ты чем нас порадуешь? — спросил президент другого мальчика.
— Я знаю все границы, все контуры стран и столицы, — проговорил этот мальчик.
— Где заканчиваются границы России? — прямо спросил у него Владимир Путин.
— Границы России заканчиваются через Берингов пролив с США, — довольно-таки уверенно ответил мальчик.
И тут Владимир Путин не выдержал и перебил его:
— Границы России нигде не заканчиваются!
Мальчик не стал спорить, но остался при своем, кажется, мнении.
А Владимиру Путину теперь жить с его мнением. И главное, всем остальным. Ведь, например, Риге и Вильнюсу, как Киеву и Варшаве, теперь все наконец-то окончательно станет ясно. Надо готовиться, и не так, как раньше. Да, этот режим не остановится ни перед чем.
Ведь значит, поймут они, глава оккупационного режима сам наконец признался во всем, расслабившись на мгновение в задушевном разговоре с маленьким мальчиком Мирославом Оскирко.
А на самом деле он ведь имел в виду, разумеется, что любая граница закольцована, да и все.
Совесть временных летИсторическое
Владимир Путин признался, что из первоисточников однажды узнал:
— На первом этапе становления государства, когда еще понятия русские-то не было, а были древляне… поляне… все они начали объединяться… и теперь многие такие вещи не замечаем, а они у нас в крови!
…Казалось, Владимир Путин использовал все мыслимые ресурсы такого рода. Он научился огромному количеству водных процедур. Он гонялся за китами в Японском море. Ходил на подводной лодке. На всевозможных крейсерах, катерах и яхтах. Спускался в батискафе на дно Байкала…
Откровенно рыбачил в Туве и на Алтае. Но оказалось, есть еще один неактивированный вариант: он не плавал с аквалангом по подводному городу на дне Азовского моря.
Шлюпка ушла и вернулась минут через сорок. Почти весь обратный путь премьер провел на корме, сняв гидрокостюм и обнажив свой такой мужественный торс. В гидрокостюм он снова облачился только у самого берега.
Возвращение было триумфальным: Владимир Путин шел, держа в руках две амфоры. Еще одну, по крайней мере с таким же достоинством, нес Сергей Шойгу.
Трудно было, конечно, сказать, откуда эти амфоры — со дна моря или из запасников Эрмитажа. Премьер, впрочем, настаивал, что амфоры дожидались его там, в море, с VI века нашей эры. Так ему объяснил профессор Кузнецов.
— Ребята, конечно, показали, где лучше нырять… — пояснил Владимир Путин.
Конечно: там, куда их положили.
Так или иначе, но было по крайней мере очевидно, что Владимир Путин и в самом деле нырнул с аквалангом.