— Зачем? — не выдержал господин Путин.
Зачем, он имел в виду, подключать кресло к интернету.
— Может быть, как часто нужно садиться… — смешался господин Варламов.
То есть интернет может рассчитать для человека оптимальное количество посадок в кресло. Что-то здесь предвещало начало бурного стартапа.
Но тут же у него возникла новая идея:
— Например, мерить вес человека изо дня в день.
Президент ничего не ответил.
Но мозговая атака была уже в разгаре и не зависела от его воли.
— Можно ответить про кресло?! — воскликнул генеральный директор Mail.ru Group Дмитрий Гришин. — Кресло, если мерить, сидит человек или не сидит, может экономить еще электроэнергию — в офисах, в больших и крупных компаниях, потому что очень часто бывает, что кондиционирование работает зря — когда людей нет. То есть на самом деле это имеет право на жизнь.
— Ужасно, — вздохнул господин Путин.
Был искренним.
Владимир Путин приехал в Красную Поляну на модели Lada Vesta. И уж никак нельзя было это назвать случайностью: новая вазовская модель нуждалась в такой модели, как Владимир Путин, гораздо больше, чем он — в такой модели, как Lada Vesta.
Глава Федерального медико-биологического агентства РФ Владимир Уйба доложил президенту о проблеме медицинского сопровождения спорта высших достижений. Выяснилось, что была поставлена задача развернуть медицину к спорту еще к началу лондонской Олимпиады. Но это оказалось невозможным: медицинские автобусы, которые собрали для сопровождения спортсменов, развернули на границе.
Теперь такой проблемы нет.
— Раньше, — объяснил господин Уйба, — мы имели минимум врачей, которые почти не влияли на подготовку спортсменов. Тренер определял, что принимать (оттого, наверное, случались и громкие разоблачительные скандалы: тренеры, которые хотели, конечно, как лучше, увлекались и останавливались, причем насильственно, только в допинг-лабораториях после соревнований).
Теперь все будет по-другому. Зависть к китайцам, о загадочных отварах которых ходят легенды еще с пекинской Олимпиады (после них китайские спортсмены могли, кажется, не только бегать и плавать, а и летать и жалели только, что в программе соревнований не было соответствующих дисциплин), сделала свое дело.
— Мы, — с удовлетворением сообщил Владимир Уйба, — разработали биомолекулярные сборы, индивидуальные для каждого спортсмена. Такой сбор полностью корректирует все! Для сборной «А», которая претендует на пьедестал, мы это уже сделали! Теперь идем дальше!
Таким образом, мы узнали, к примеру, о существовании сборной «А» (и сборной «Б», видимо, тоже, раз есть сборная «А»).
А не только о наличии биомолекулярных отваров, с которыми перспективы российских спортсменов на сочинской Олимпиаде должны казаться безоблачными (а все равно, эх, не кажутся).
И надо было видеть, как слушает рассказ господина Уйбы господин Путин. Глаза его горели неярким светом, словно он уже испробовал биомолекулярный сбор на себе, не дожидаясь отдаленных результатов на мышах.
Было ясно: если не испробовал, то обязательно испробует.
— Не страшно было (спускаться в батискафе на дно Черного моря. — А. К.)? — интересовалась у господина Путина журналистка телеканала «Россия».
— Мы на Байкале, — объяснил господин Путин, — на глубину две тысячи метров опускались. На отечественном аппарате.
То есть страшнее уже не бывает. И не будет.
Космонавт Алексей Леонов упомянул, что в День космонавтики он вместе с другими людьми открыл в Углегорске (который вроде бы планировали переименовать в Циолковский) памятник Юрию Гагарину и что это «необыкновенно умно сделанная композиция». Владимир Путин оживился:
— Космодром Восточный предназначен в основном и главным образом для решения мирных задач и международного сотрудничества, но располагается он на базе бывшей ракетной дивизии Советского Союза.
Ну ясно. Два раза нам такие вещи объяснять не надо.
На следующий день после неудачного запуска ракеты «Союз» с космодрома Восточный Владимир Путин снова приехал туда, чтобы повторить запуск. Сказать, что это был день сурка, — ничего не сказать. Это был день зверя, похожего, конечно, на сурка, но неизмеримо шерстистее, зубастее и ржаво-желтее…
— Готовность к пуску пять минут… — сообщили из динамика.
И еще через некоторое время:
— Ключ на старт!
Строители стояли неподвижно и даже окаменело, хотя было ветрено настолько, что их должно было даже покачивать. Да, на строителей можно было опереться. И только одна девушка, бросив всех, в том числе президента, лихорадочно снимала ракету на телефон.
— Продувка, — вскрикнул все тем же голосом динамик.
Неуверенности в этом голосе, впрочем, не было. Уверенности — тоже. Вообще ничего в нем не было. Он был такой же, как вчера. Это мне не нравилось. Между прочим, именно на этом месте мы вчера и застряли.
Тут я не выдержал и спросил Владимира Путина:
— Взлетит?
Вопрос был, конечно, опасный для него. До взлета ракеты оставалось полторы минуты. Давать прогноз в такой ситуации было делом совершенно неблагодарным.
— Взлетит, — ответил он. — Обязательно взлетит.
Подумал и добавил, чтобы не было никаких сомнений:
— Даже сомнений нет никаких.
— Так вчера тоже не было! — вспомнил я.
— Вчера у меня, кстати, были сомнения, — сказал президент. — И большие, между прочим, сомнения.
— А когда взлетит?
— Через четыре минуты, — произнес Владимир Путин.
На самом деле оставалось уже меньше минуты. Я понимал, что хочет продемонстрировать Владимир Путин — абсолютную свою уверенность, и что не зря остался, и что принимает вызов: да, перед самым стартом могу, дает понять, сказать, что взлетит, и никакие суеверия ни при чем. И еще что-то хотел сказать.
И сказал очень тихо:
— Сомневаться надо, да. Но и верить надо.
— Вы верите? — переспросил я.
— А вы? Сейчас посмотрите.
И он снова, оказывается, не договорил:
— И работать надо. Ничего не поделаешь — работать…
— Вы работали вчера над этим?
— И вечером, — сказал он. — И ночью.
— Пуск! — прозвучало из динамиков то ли ледяно, то ли безжалостно, то ли, как обычно, никак.
Ракета взлетела. И я уже слышал:
— 40 секунд! Тангаж, рыскание, вращение в норме. 60 секунд, полет нормальный… 100 секунд, параметры в норме… Одну пожарную машину на старт… Есть отделение боковых блоков!.. 170 секунд…
Тут строители бросились обниматься.
Теперь Владимир Путин разговаривал уже с ними. Они-то с ним не очень, а он с ними — да:
— Техника вчера немного перестаралась, можно было и вчера пускать.
Ну да, то есть и вчера еще автоматику можно было отключить.
Владимир Путин отошел от строителей, но, прежде чем повернуться к ним спиной, поднял указательный палец, посмотрев на меня: «Я же говорил, что взлетит…»
Спорить тут было не с чем. Взлетела же в конце концов.
Акомедия наукПрикладное
Делегаты конференции «Единой России» по Центральному федеральному округу, севшие полукружком вокруг премьера Путина, начали масленичные рассказы про свои задумки и достижения, которые могут и, видимо, должны быть примером для всей Центральной, а главное — «Единой России».
Так, делегат Кононов из Дубны рассказал про свою уникальную установку по фильтрации плазмы крови.
— Слайдов только нет, — обеспокоенно сказал он. — Не вижу слайдов. Без слайдов не так будет.
— Просто некоторые боятся вида крови, — пояснил премьер. — Есть же такие. Вот они и не показывают.
Наконец, презрев отсутствие слайдов, господин Кононов продолжил:
— Очень полезная вещь. Я сам себе раз в год делаю очищение крови.
— А вы зачем себе делаете? — переспросил премьер. — На халяву?
Ученый затруднился с ответом.
— Надо делать, — пробормотал он. — Всем надо делать. Потом меньше денег будет уходить на больничные.
— И больше вам! — воскликнул премьер. И сделал характерное движение локтем — сверху вниз с поднятым кулаком: йес!
Господин Путин был в этот день в ударе. И готов был нанести его.
— А пиявки не дешевле? — вдруг спросил он ученого.
— Пиявки? — потрясенно переспросил человек, который только что самозабвенно рассказывал про то, как они недавно построили небольшой ускоритель для освежения крови.
— Ну да! Пиявки впрыскивают какое-то вещество и разжижают кровь! Может, лучше пиявки? — переспросил премьер.
Ученый снова затруднялся с ответом, потом с усилием произнес:
— По-моему, они все-таки, наоборот, высасывают кровь.
— Да нет, впрыскивают! — покачал головой премьер. — Ну ладно, я шучу… Хотя это очень серьезно.
Обнародованное премьером предложение имело ярко выраженный сырьевой характер.
Боюр-гора — самый большой курган на Тамани. Кого здесь похоронили, не очень понятно (археология, вообще, как я понял, наука более или менее условная), но в своих научных докладах сходятся в том, что человек был серьезный…
Такого системного подхода к копанию курганов не знал еще никогда. Несколько грейдеров и тракторов методично сравнивают его с землей. Что-то, конечно, остается и на долю студентов с лопатами. Студенты были также представлены Владимиру Путину в широком ассортименте.
Археологи поясняют, что все разрытое они закопают и что в этом смысл их работы. Впрочем, если бы это было так, то и греческого Акрополя мы так никогда и не увидели бы.
Премьер крайне заинтересовался Боюр-горой. Профессор Кузнецов разъяснял:
— Вот они, слои горизонтальные и вертикальные! Курган искусственный насыпали!.. Земля из окрестностей свезена…
— Да это вы, наверное, набросали!.. — прокомментировал премьер.
— Нет, что вы, — профессор Кузнецов был смущен таким предположением.