— Она считала, — задумчиво говорит Толстая, — что любовь — это такой сосуд…
— Могла и выйти… — перебивает ее президент, только что погрузившийся, казалось, в какие-то совсем свои мысли…
— Не могла! — возражает Толстая.
— Но почему?
И я вижу, что из нее уже так и рвется: «Потому!..»
Потому что с ним сейчас говорит Толстая, которая, видимо, знает почему, только и сама до конца объяснить не может.
Они заходят в кабинет Льва Толстого, и Толстая рассказывает президенту, что Лев Толстой и Федор Достоевский никогда не встречались.
— Достоевский не приезжал к нему? — интересуется президент.
— Нет, — пожимает она плечами. — Но взаимно интересовались друг другом. Последняя книга, которую читал Лев Николаевич перед уходом из дома, — вот, видите, она лежит, «Братья Карамазовы»…
И она показывает фотографию кабинета того времени и говорит, что все, абсолютно все здесь сейчас точно так же, как тогда…
Владимир Путин мельком смотрит на фотографию, рассеянно оглядывает кабинет, а потом безразлично говорит, глядя куда-то в проем двери:
— А столик-то где?
— Какой столик? — с недоумением переспрашивает она.
— Столик… — повторяет он. — На фотографии вот тут столик стоит. А здесь, в кабинете, его нет. Где столик-то?
Она даже не верит, что он это сказал, и даже отступает на шаг, и, по-моему, с некоторым даже испугом говорит:
— Да, правда… Переставили столик-то… Вон там он, слева сейчас поставили…
— Не на своем месте… — констатирует Владимир Путин.
— Извините… — шепчет Толстая.
Глаза ее, по-моему, широко раскрыты. Или мне так кажется. Нет, мне не кажется. Она теперь слабо улыбается, переходит в другую комнату и рассказывает, что Лев Николаевич много занимался спортом…
Тут Александр Беглов замечает две пустые бутылки из-под вина, стоящие под стеклом, и интересуется, на своем ли они месте. Можно было, конечно, и обойтись без этого-то.
— Обратите внимание, — вмешивается господин Путин, — я по-простому, про материальные ценности… А про бутылки, это сразу он! Случайно, думаете?! Удивляется, почему не сдали…
У Владимира Путина сейчас хорошее, по всем признакам, настроение…
— А вот, — продолжает Толстая в соседней комнате, — медвежья шуба, которой укрывался Лев Николаевич, а вот его рубаха, толстовка, собственно говоря, я хочу потом подарить вам полную ее копию…
И она показывает теперь кабинеты Черткова с его пишущей машинкой…
— И как этот Чертков к нему пробрался-то? — нервно спрашивает Владимир Путин. — Как его назвать-то? И не секретарь даже…
— Да нет, он хотел стать ему другом, — вздыхает Толстая. — Как-то пробрался, мы до сих пор до конца не понимаем… Говорил ему, что Софья Андреевна — мещанка, а Лев Николаевич — великий человек…
В следующей комнате она показывает книгу пословиц, которой пользовался Лев Николаевич.
— Видите: не реви раньше смерти! — показывает она президенту строчку в книге.
Президент наклоняется к книге — и вдруг обрадованно поворачивается к Алексею Дюмину:
— О! «Не пугай сокола вороной».
Алексей Дюмин кивает.
— Тебе тоже полезно будет!
Алексей Дюмин перестает кивать.
Но господин Путин на этом не успокаивается:
— Возьми на вооружение! Это тебе хороший предвыборный лозунг будет!
Алексей Дюмин улыбается, но осторожно. Он-то, как никто другой, понимает, что Владимир Путин не шутит. Потому что, как никто, понимает, когда он шутит.
— Ясно, — говорит наконец врио губернатора.
В конференц-зале МИА «Россия сегодня», где шла презентации книги немецкого журналиста Хуберта Зайпеля «Путин. Логика власти» неожиданно зашел Владимир Путин. Вообще-то он приехал, чтобы поздравить коллектив МИА с юбилеем, а в конференц-зал попал, безусловно, случайно.
Немец начал подписывать книгу (я тоже успел), и тут-то, конечно, и вошел президент. Они очень удивились, увидев друг друга. Президент мельком посмотрел на книгу, спросил на немецком, сколько времени Хуберт Зайпель ее писал («Почти два года…» — «О-о-о…») и сколько она будет стоить (и сам и ответил: «Видимо, один рубль…» — так он оценил прежде всего добавленную стоимость, которую сам вложил в ее создание).
Я спросил у президента, читал ли он книгу «Путин. Логика власти» (он мог бы уже полгода тому назад сделать это на немецком).
— Нет, — пожал плечами Владимир Путин. — Я вообще никаких книг про себя не читал.
— Что, вообще ни одной? — есть случаи, когда скромность бывает воинствующе ложной.
— Ни одной, — покачал он головой, с некоторым даже, такое впечатление, сожалением, а потом понял, о чем вопрос (в 2000 году вышла первая книга про Владимира Путина «От первого лица», в которой я участвовал вместе с Натальей Геворкян и Натальей Тимаковой).
— Ну, та, которую мы с вами писали?… — вдруг оживился Владимир Путин. — Зачем же я буду ее читать? Ведь я ее надиктовывал!
Нет, он не вкладывал в слово «надиктовывал» никакого отрицательного смысла. Но и положительного тоже. Проблема была в том, что он не надиктовывал.
— «Надиктовывал» — это слишком сильно сказано, — я не мог не произнести этого. — Мы же разговаривали.
— Да, согласен, — Владимир Путин кивнул с обрадовавшей поспешностью.
Вот и о литературе поговорили.
Стерх всякой мерыПриродное
Это случилось по пути из Москвы во Владивосток, на саммит АТЭС. Президент долетел до Салехарда, оттуда вертолетом добрался до орнитологической станции «Кушеват». Вместе с ним прилетели его помощник, бывший министр природных ресурсов Юрий Трутнев и губернатор Ямало-Ненецкого автономного округа Дмитрий Кобылкин. Около километра в длину на базе вдоль берега реки растянулись вольеры с птицами, а также палатки с орнитологами.
Орнитологи показали президенту фотографии тигрицы, которой Владимир Путин в свое время надевал ошейник. У тигрицы, то ли благодаря этому, то ли вопреки этому, уже два потомства. Так что за нее можно не беспокоиться.
Не внушает беспокойства и кит, которого Владимир Путин метил из арбалета стрелой с чипом. Кит после этого поспешно скрылся сначала в нейтральных водах, а потом и в водах вероятного противника, то есть оказался у берегов Калифорнии, но потом триумфально вернулся в Россию, то есть эксперимент можно считать удачным…
Президент, как выяснилось, готовился к этой экспедиции не меньше полутора лет. Он налетал 17 часов на мотодельтаплане (интересно когда), и для получения сертификата на полеты ему осталось еще восемь. Экспедиция с его участием планировалась, оказывается, еще в прошлом году, но Владимир Путин потом сам разъяснил, что стерхи, в отличие от него, не смогли к ней подготовиться: они должны впитывать звук работающего дельтаплана еще в яйце, вместе со скорлупой матери, а с этим немного в прошлом году опоздали.
— Ну что, — сказал наконец и старший пилот Игорь Никитин, — ветер три балла, небольшая болтанка, но лететь можно.
— Полетели, — сказал президент вместо «поехали».
И ведь полетел, а не поехал. Это был тренировочный полет. Минут 15 он вместе с Игорем Никитиным кружил в воздухе, управляя дельтапланом. Зачем? Или нет для этого профессионалов? Почему обязательно самому надо было возглавить стаю стерхов? А очень нравится, сам он объяснил потом, «адреналинчик играет», не то что на истребителе, где ручку управления берешь, делаешь «бочку» (сознательно или скорей несознательно), да и все, дальше автоматика работает…
— Всем рекомендую попробовать, — закончил президент.
То есть в мирной жизни он не выкладывается (и митинги оппозиции выработке адреналина уже давно не способствуют, видимо).
Есть еще один вариант: Владимир Путин рассматривает такого рода деятельность как миссию президента попечительского совета Русского географического общества. Вернее, эта должность дает ему повод избавить себя и остальных от всяких таких вопросов, ставящих под сомнение рациональность его поведения.
Впрочем, когда президент отправился не в учебный, а в боевой полет, заинтересовать стаю стерхов ему собой не удалось, несмотря на белый маскхалат и шлем, не дающий стерхам узнать в нем человека, и тем более президента страны.
Слухи про клюв, который ему должны были вручить для большего сходства с вожаком стерхов, оказались не такими уж преувеличенными. Несколько орнитологов, которых стерхи знают с детства, различают по походке и запаху и считают членами стаи, надевают такой клюв на руку, когда кормят доверчивых стерхов. Их все-таки, видимо, не так уж трудно ввести в заблуждение. Даже маскхалаты работают на эту идею: в них вынуждены были одеваться даже фотограф и оператор президента.
Правда, назначение маскхалата в конце концов вызывало вопросы: крылья мотодельтаплана были раскрашены во многие цвета (голубой, фиолетовый, красный, белый…), в которые предводителя стерхов мог бы выкрасить только какой-нибудь радикальный арт-художник.
Владимир Путин позже объяснил отсталость стерхов от своего мотодельтаплана тем, что был сильный ветер, к тому же сам мотодельтаплан слишком разогнался, а время, когда стерхи летают (час утром и час вечером), уже вышло.
Вечером президент вернулся к своей идее и снова взлетел. И на этот раз получилось: пять журавлей из шести встали на крыло, в клин, и пошли за дельтапланом. Два журавля держались очень близко к машине. А три потом отстали по каким-то своим делам.
Так они и кружили минут пятнадцать, Владимир Путин, весь в белом, и журавли, все в пушистом, приучая себя друг к другу.
На следующее утро орнитологи вышли с журавлями на свой большой маршрут (до Казахстана), а Владимир Путин — на свой (до Владивостока).
Птицы, по его словам, держались хорошо.
Интересно, что думают птицы насчет него.
Если весной вернутся, может, узнаем.
Через месяц после того, как Владимир Путин в белом маскхалате и больших черных очках возглавил стаю белых журавлей, журналистам стали известны новые подробности из жизни знаменитых стерхов. Эту историю господину Путину рассказал его коллега президент Казахстана Нурсултан Назарбаев. И следует признать, что она неумолимо превращается то ли в русс