не хватит денег заплатить за билет на трамвай?», – заметил его коллега-азербайджанец. «А сколько он стоит?», – задумался молдованин. «Не знаю, в любом случае мы не в Москве, где за пять копеек доедешь на другой конец города». «Надо спросить у Ирины, она уже бывала в Италии», – предложил Колхозник.
Высокая, с копной светлых волос и загадочными зелеными глазами, Ирина недавно получила должность бухгалтера в Центральном банке. «Не волнуйтесь, у вас в турпакете бесплатная карточка на проезд», – с улыбкой, успокоила она спорящих.
Пока другие пересчитывали свои скудные средства, к группе присоединился президент всех филиалов Сбербанка, который, не теряя времени, успел уже обзавестись парой джинсов, пластиковой сумочкой и много чем другим, с трудом умещавшемся в раздутых пакетах, которые он нес в обеих руках.
«У этого денег хватает», – заметил кто-то из группы. «И откуда он их берет?», – иронически подхватил другой. «Ворует, естественно», – добавил третий. «Попробуй его уличить, у него «свои» на Лубянке, там тоже взяточников хватает». Как известно, на Лубянской площади расположено здание Центрального управления КГБ. Все трое при этом сидели на краю фонтана Баркачча и наслаждались долгожданной прохладой, исходящей от водяных брызг.
«Хорошо бы мороженого купить», – заметил президент грузинского банка своему молдавскому коллеге. Тот в ответ пожал плечами: для себя он твердо решил сначала купить жене платье, а уж потом на оставшиеся деньги наслаждаться прелестями капитализма, вроде того же мороженого. Между тем их взгляд упал на президента филиалов и сидящую рядом с ним Ирину, – счастливые, они преспокойно поедали свое мороженое. Другие члены группы обиженно наблюдали за происходившим. «Им можно, а нам нельзя», – слышались комментарии.
Молдаванин заметил с иронией: «Она простая бухгалтер и может позволить себе мороженое, а я, директор, только облизываюсь». «Это неприемлемо», – возмутился директор банка из Узбекистана. «Он сам ей предложил, она не просила», – попробовала защитить коллегу, наслаждавшуюся вожделенным мороженым, бухгалтер из Киева. «Наверняка, они любовники», – было единодушное заключение. «Мало что ворует деньги у трудового народа, так он их растрачивает и на себя, и на своих любовниц. Нет, хватит, когда вернемся в Москву, надо непременно доложить куда следует», – послышался чей-то голос.
Ирина на самом деле нравилась банковскому начальнику. Он начал оказывать ей знаки внимания с самого начала поездки и продолжал ухаживание на всем ее протяжении. Он не знал, что все его старания окажутся бесполезными: за модной стрижкой и очаровательной улыбкой скрывалась солдатская выдержка и непоколебимость – Ирина была внедрена в делегацию банковских работников в качестве агента КГБ.
В декабре 1991 года распался Советский Союз, была изгнана из правительства «ведущая и направляющая» Коммунистическая партия, Горбачев ушел в отставку.
Ирина работала спортивным инструктором, даже сопровождала советскую команду на Олимпийских играх. Но это второстепенная сторона нашей истории, поведанной одним из членов группы. В 1991-м имя высокого руководителя банка могло легко оказаться в «черных» списках КГБ в связи с подозрением в коррупции из-за… приобретенной рубашки и даже мороженого, купленного во время заграничной поездки.
Вполне логично, что в дальнейшем бывший советский руководитель обзавелся коммерческой сетью по продаже мороженого; он не упустил возможности воспользоваться потоком долларов, проходивших через его руки в условиях «нового капитализма», построенного на развалинах страны, в которой в течение семидесяти четырех лет экономика страдала от недальновидности и бюрократизма.
История 19. Конец печального Викинга
Викинг умирал. Целыми днями он не поднимался с постели в Доме инвалидов и престарелых Литфонда в Тушине, расположенном на просторном шоссе, соединяющим Москву с Ленинградом, ныне Санкт-Петербургом (городу давно возвратили первоначальное название). Викинг больше не поднимался для приема пищи, зачастую не вставал даже, чтоб справить нужду, его старое тело смердело. «Он превратился в животное», – жаловались пожилые санитарки, работавшие в этом пансионате Литфонда.
Именно в такие моменты, когда он начисто терял человеческий облик, Викинг начинал перешептываться с крылатыми пришельцами небес, готовыми доставить его в то место, о котором он мечтал с колыбели. А то, что он не верил в Бога, не имело никакого значения.
Туда, в пансионат, Ирина и принесла письмо, доставленное ему из Америки. Его информировали о присуждении ему премии и денежного вознаграждения, утвержденных совместным решением известных американских литературных критиков, которые назвали русского писателя «самиздата», практически неизвестного на родине, «одним из великих писателей современности». Он никак не отреагировал на это известие. Только хрипел, не прекращая ворочаться в постели, и слабо пожимал ей руку. Он почти ничего не слышал и уже не различал предметы.
«Он узнавал меня на ощупь, гладил по руке и точно знал, что это именно я», – рассказывает Ира. Его не интересовали ни письмо, ни слава, ни почести, ни материальный достаток. Теперь эти ценности стали ему безразличны, и тем не менее, он мечтал о них всю жизнь.
Он также стал равнодушен к еде. Случалось, он вздрагивал, когда его взбудораженное делирием[38] воображение возвращало его к черным дням, проведенным на Колыме. «Однажды у него украли хлеб, спрятанный под подушку. Это воспоминание оставалось настолько жгучим, что он вслух продолжал доказывать, бороться, даже сквернословить, отстаивая свои права. Но он был бессилен что-либо сделать. Мысль об украденном хлебе отнимала у него силы… И тогда он переключался на другое, – представлял себе море, которое предстоит переплыть, корабль, который по каким-то причинам задерживался, и думал о том, как ему будет хорошо на другом берегу». Эти слова написал человек на пороге смерти, Викинг, как про себя называла его Ирина, продолжая думать о нем даже по ночам. Но только наедине с самой собой, и никогда – в разговоре с критиками или друзьями, даже с собственными детьми. Рассказывая о нем, она всегда говорит: «Варлам Тихонович» – с максимумом почтительности, в традициях русской культуры. Только «Варлам Тихонович», и никак по-другому. Так она обращалась к нему при жизни. И ее не было с ним рядом, когда 15 января его отправили в «психушку».
17 января 1982 года Варлам Тихонович Шаламов, автор «Рассказов о Колыме», скончался. Родился он в 1907 году, 18-го июня.
Начало пути на Голгофу писателя восходит к 1929 году, когда он был арестован за распространение материалов о Ленине, в которых тот называл Сталина недостойным доверия; это «завещание вождя» стало знаменем троцкистов. Викинг регулярно попадал в лагерь для политзаключенных, пока в 1953 году не был отправлен на поселение. В 1956-м пришла реабилитация.
«Рассказы о Колыме (Колыма, это северный район России, где температура зимой падает до пятидесяти градусов ниже нуля) впервые увидят свет на западе в 1960-х годах; в СССР выборочные страницы из произведения были напечатаны в 1988 году, а полное издание – в 1992-м, через десять лет после смерти автора.
В годы заключения писателя поддерживали письма его жены Галины, также попавшей под репрессии режима; она посылала их мужу по сотне в год. В 1953 году он был освобожден, с предписанием проживать в Московской области, но не в самой Москве. Проездом через столицу, после десятилетней разлуки, он встретил на Ярославском вокзале (пункт прибытия составов с Дальнего Востока) свою любимую Галину (подарившую писателю дочку, которую он никогда не видел). Она не могла привести его к себе домой, поскольку тогда жила с другим, крайне ревнивым мужчиной. Женщина умоляла его уехать, обещая поддерживать с ним любую переписку. Прошло уже восемь месяцев со смерти Сталина, но страх перед террором продолжал душить Россию.
В 1980 году французский «P.E.N. Club» (Poets Essayists Novelists) присудил Шаламову премию, а в 1981-м его рассказы были опубликованы в Нью-Йорке. Запоздалая слава и деньги оставили его безразличным: страдающий от болезней, потерявший зрение писатель, по привычке, оставшейся от лагерной жизни, расправлялся с едой в считанные секунды. Он умер 17 января 1982 года в доме престарелых от Литфонда под Москвой.
В свое время Шаламов написал Борису Пастернаку следующее: «Основная проблема у огромного множества людей заключается в подкупности души и сердца; они начинают думать, что если можно обойтись без мяса, сахара, хлеба и одежды, то таким же образом можно жить без чести и совести, без любви и чувства долга». Жизнь писателя напоминала ад, но несмотря ни на что, он никогда не изменял своему главному принципу: вере в разум и свободу, а значит, вере в Человека. Эта вера немногих отдельных личностей – и события ХХ века это подтверждают – только она обеспечила России будущее.
Со слов Ирины, на похороны писателя пришло не больше десяти человек, не считая американских журналистов. Наверняка там присутствовала и парочка агентов КГБ, поскольку Шаламов успел вписать свою личную главу в историю холодной войны того периода между Америкой и СССР.
Ирине было тридцать четыре года, она была замужем и имела троих детей, когда 2 марта 1966 года встретила в Москве Шаламова. Тогда писателю, после четырнадцати лет, проведенных в лагерях и скитаний по России, исполнилось пятьдесят девять лет. Ирина слышала о нем, она попросила у него рукописи для Литературного архива, где в то время работала. Для себя она сразу назвала его Викингом за его голубые глаза, длинные светлые волосы и высокий рост. Едва увидев его, она сразу же влюбилась. А он, в свою очередь, влюбился в Ирину.
История 20. Итальянская мода на Кузнецком мосту
Кузнецкий мост – улица в самом центре Москвы – глазами пешехода представляется одним из самых загадочных мест на земле.
Здесь уживаются величественные аристократические особняки и толпа плохо одетых людей на выходе из метро, где продают всё, начиная от кочана капусты до английского гаечного ключа советского производства… Шел 1991 год, ознаменовавший себя как последний год построения коммунизма в России.