В чем же уникальность этого места? В первую очередь, из-за названия: как бы вы ни старались, вы не обнаружите здесь чего-либо, имеющего отношение к кузнечному делу, и тем более, не найдете никакого моста; к тому же вам придется подниматься в гору, так как улица извилисто направляется вверх, пока не достигнет единственной возвышенности в городе, плоской, как бильярдная доска. Здесь присутствует удивительное сочетание нищеты и роскоши: резиденции самых крупных банков в верхней части улицы соседствуют с прилавками, за которыми торгуют старыми книгами или азербайджанскими апельсинами.
Кроме всего прочего, на эту улицу стекаются педставители богемы, художники и коллекционеры, котырых привлекает галерея искусств, а также торговля антикварными книгами.
В самом начале улицы, со стороны Неглинной, справа на углу, вам бросится в глаза длинная очередь из молодых людей перед большим мазазином с вывеской «RIFLE», которую привычней видеть на каждом шагу в Денвере или любом другом населенном пункте Скалистых Гор, но никак не в Москве. Это магазин американских джинсов, выпускаемых одним из итальянских производителей, которые – удобные, элегантные и практичные – отличались от своих собратьев, сшитых в Америке, отсутствием супердержавного отпечатка.
Достаточно было взглянуть на эти сцены зарождавшейся коммерции, которые встречались ежеминутно во время прогулки по Кузнецкому мосту, чтобы понять, что старый советский строй скрипит по швам, и что страна со дня на день развалится.
Если бы Леонид Брежнев в свое время построил пару фабрик джинсовой продукции в индустриальном районе Кунцево, если бы разрешил выступление «Роллинг Стоунз» на Красной площади и не препятствовал ввозу в страну плееров, рубашек с воротником «а-ля Биттлз» и прочих безделушек, которые его народу, как на Западе, могли дать ощущение свободы, – тогда, возможно, история взяла бы иной курс.
Время показало, что итальянские стилисты не сразу разобрались в ситуации, которая к тому моменту сложилась в России; они продолжали процветать на рынках Запада: в Нью-Йорке, Токио, Гонконге, не говоря уже обо всей Европе. Достаточно вспомнить, что вплоть до 1994 года в России было невозможно купить ничего из «фирменной» одежды; если состоятельная женщина хотела приобрести хорошо сшитое модное платье, ей приходилось отправляться за покупкой в Париж или Милан. Однако следует признать, что если итальянские стилисты решались выйти на российский рынок и пустить там корни, они это делали, не жалея затрат и с безупречным вкусом.
Открытие бутика «Валентино» на Кузнецком мосту, – это легендарная история. Для него был выбран очаровательный особнячок в итальянском стиле, правда, сильно заброшенный и имевший ужасный внешний вид, но после реставрации он засиял ослепительной красотой. Еще за месяц до открытия особняк находился в совершенно плачевном состоянии. С Запада приехали дизайнеры с мировыми именами, из Италии завезли редкие дорогие ткани; только за день до открытия рабочие освободили строительную площадку. Последнее усилие в обновлении здания приложили русские девушки-маляры: стройные, стремительные блондинки, они выкрасили фасад в теплые пастельные тона. Наверняка оказавшиеся рядом прохожие задавали себе один и тот же вопрос: отчего Валентино, вместо того, чтобы приглашать Клаудию Шиффер и Наоми Кэмпбел, не одел в свои эксклюзивные платья этих девушек умопомрачительной внешности в синих комбинезонах, которые произвели бы настоящий фурор?
За несколько дней до этого значительного события, напротив «Валентино», открыл свой магазин Версаче, известный своей обособленностью и непредсказуемостью стилистических решений; открытие прошло скромно, без помпы: не было ни телевидения, ни выступления артистов.
По обе стороны улицы оказались два совершенно разных самобытных мира моды, реализованных в моделях, созданных Валентино и Версаче, и открытых как русским, так и всем другим ценителям красоты.
Вот из «Мерседеса-500» вышла представительная дама и прямиком направилась в бутик Валентино. Там она примерила с десяток платьев и, наконец, остановила свой выбор на одном из них, с элегантнейшей кружевной вышивкой, полупрозрачной в области декольте. У платья был длинный, волочившийся по полу, подол, которому не было никакого дела до того, что это произведение искусства облегчило кошелек хозяйки на целых пятнадцать тысяч долларов. Было очевидно, что между личным мирком этой дамы и остальным человечеством пролегала пропасть космических размеров. Ее супруг тоже представлял собой своего рода уникальный экземпляр: волосы с проседью, животик, перетянутый перевязью смокинга – финансовый гений, ломающий голову над системой выплаты долгов Россией Международному валютному фонду, без чего страна не могла бы продолжить свое экономическое развитие, которое в 1998 году прервал жестокий финансовый кризис, повлекший за собой закрытие банков и молодых коммерческих предприятий.
Прямо напротив входа в бутик «Версаче» огромный черный джип, не обращая внимания на возмущение прохожих, въехал передними колесами на тротуар. Он принадлежал самоуверенной блондинке в головокружительно короткой миниюбке над острыми коленками, которая в это время внутри магазина выбирала себе черную кожаную куртку со стальными заклепками для предстоящего приема в клубе сибирских нефтепромышленников. Ее мужем оказался некий Лаврентий Павлович, изобретатель квас-колы, которая свое время вызвала фурор на рынке подобной продукции в бывшем СССР.
Можно рассказывать бесконечно про чудеса итальянских дизайнеров на Кузнецком мосту: это и деликатнейшей фактуры пиджаки Миссони, и экстремальные модели Дольче и Габбана, и стильная обувь Феррагамо, и многое-многое другое.
Как не упомянуть еще о заслуге, как пионера, Лауры Биаджотти[39], которая первая из итальянских стилистов вышла на советский рынок? Не даром между Италией и Россией всегда существовало нечто большее, чем формальные дружеские отношения.
История 21. Подполковник КГБ Леонид Колосов. Разведчик в Вечном городе
Наслаждающийся на римских террасах обществом знатных дам и известных артистов подполковник КГБ Леонид Колосов[40] все шестидесятые годы ХХ века проработал разведчиком в Италии. Бесчисленные отчеты по Италии, которые он регулярно отправлял в Москву, содержали в себе столь же бесчисленное количество тайн и загадок того периода. Его пребывание в Риме вначале в роли атташе торговой миссии СССР, позднее в качестве агента КГБ под маской корреспондента газеты «Известия», продолжалось с 1959 по 1973 год. Речь идет об особом периоде для Италии, когда на смену послевоенной реконструкции страны пришел экономический бум, за которым последовали годы бомб и покушений. Часть его воспоминаний содержится в книге «Агент Вечного города»[41].
Мы встретились с Колосовым в его небольшой квартире в одном из высоких домов, в сотне метров от Кремля. В его жилище, обставленном антикварной мебелью, находилась скромная коллекция картин, представляющих определенную ценность; в основном, это были работы мастеров прошлого, среди прочих, картины Гуттузо и Шилтьяна[42]. Я взял у Колосова на протяжении недели два продолжительных интервью, длившихся примерно семь часов. Наши беседы были посвящены главным образом обзору событий этого важного периода в современной истории нации. Глубокое впечатление оставило его воспоминание о гибели известного издателя Джанджакомо Фельтринелли[43], тело которого было найдено разорванным на куски у заграждения высоковольтной линии. Колосов рассказывал: «Я встречался с Фельтринелли три раза: первый в нашей резиденции в Риме, затем в одном из римских отелей и, под конец, в Милане». – «О чем вы говорили?» – «Само собой, о политике. Изначально я хотел завербовать его в наши информаторы, но потом отказался от этой мысли, поскольку эти рассуждения о мировой революции и господстве стран Третьего мира делали его практически неуправляемым. Больше мы не виделись, потому что его убили». – «Как убили? Ведь расследование пришло к выводу, что это был несчастный случай, и он погиб по неосторожности». – «А по моим сведениям, он отказал в финансовой поддержке маоистам, и за это его убили, а затем инсценировали сцену провалившегося покушения», – отвечал Колосов, намекая на свои источники информации, которыми в то время являлась внепарламентская фракция «левых».
Сразу по приезде в Италию в качестве агента КГБ происходила его первая встреча с лидером коммунистов Пальмиро Тольятти. В советском посольстве в Риме 7 ноября был организован прием, посвященный очередной годовщине Октябрьской революции. В какой-то момент Колосов обращается к руководителю коммунистической партии на «вы». Тольятти тут же его поправляет: «В Италии на «вы» мы общаемся только с хозяевами или официантами, говори мне «ты». «Мне хотелось провалиться сквозь землю от неловкости: надо же допустить такую оплошность при первой встрече с Тольятти», – тридцать лет спустя с улыбкой вспоминает Колосов.
Совершенно очевидно, что «самый лучший», заслуженно награжденный и гордый этим прозвищем Пальмиро кривит душой, предлагая Колосову общаться на равных. На самом деле он вовсе не намерен укорачивать дистанцию между ним, одним из лидеров международного коммунистического движения, и молодым статистом КГБ, получившим задание – контролировать движения руководителя и его партии внутри саркофага ортодоксального коммунизма, в котором к тому времени уже появились первые трещины.
Операция, которой больше всего гордится секретный агент, это кредит на 38 миллионов долларов, полученный ССС в 1966 году на строительство Тольятти – нового города на Волге, в котором по сей день расположен самый большой автомобильный завод России. Колосов рассказывает, что до того времени в Советском Союзе были распространены только ЗИЛы, ограниченное количество автомобилей для высоких чинов правительства и