Гениальность Теренци заслуживала искреннего уважения в особняке на Виа дей Таурини, квартал Сан-Лоренцо, где находились под типографией редакции «Унита» и «Паэзе Сера». Как правило, в Италии издательства газет расположены в постройках девятнадцатого века; что касается улицы Таурини, то она приобрела известность благодаря современным печатным изданиям.
Когда Энрико Берлингуэр принял решение отказаться от денег, которые Советский Союз предлагал итальянским коммунистам, первыми попали под топор газеты КПИ. Это относится ко времени, когда журналист Арриго Бенедетти становится директором ежедневной газеты на Виа дей Таурини. Проработав год, новый директор преждевременно уйдет из жизни. Однажды журналисты застали Бенедетти в своем кабинете, державшего в руках обрезок шпагата длиной сантиметров сорок. Он обратился к ним со словами: «Длина этой веревочки соответствует высоте семидесяти строк в колонке. Это пространство отводится журналисту в 1975 году, чтобы уместить там всю Вторую мировую войну».
В тот же период рождается «Республика». Это новая газета, основанная Эуженио Скальфари, коллегой Арриго Бенедетти. Теперь, когда решение о закрытии «Паэзе Сера» было уже принято, Теренци занял должность вице-президента агентства «ANSA». В 1984 году, во время своего визита в Северную Корею, он перенес кровоизлияние в мозг и умер в Пхеньяне.
Номера газеты «Паэзе Сера» выпусков тех лет доступны для изучения в Библиотеке иностранной литературы в Москве.
…Я должен купить перчатки, думаю я, в то время как Бруно предстает перед моими глазами, облизывающий листы бумаги, взятые им со своего письменного стола.
История 26. Он итальянец, она испанка – герои советской внешней разведки
Он итальянец, она испанка. Они герои советского периода, русские прославляют их боевые подвиги, совершенные за годы их службы в советской внешней разведке. Только в ХХ веке, веке высоких идеалов и тоталитаризма могли происходить истории, подобные тем, что имели место в жизни Джованни Бертони, подполковника КГБ, умершем в 1964 году в аргентинском Буэнос-Айресе, на своей третьей родине, и его жены-испанки Африки Де Лас Эрас, полковника советской разведки, похороненной в Москве.
Впервые биографии двух революционеров появились в печати по случаю 53-й годовщины победы СССР над фашистской Германией; Москва чествовала как героев своих приемных детей, бежавших с родины от гнета фашизма – один из Италии, другая из Испании – чтобы найти убежище в Советском Союзе, в их представлении, царстве свободы. Приказ КГБ обсуждению не подлежал: они должны были переехать в Аргентину в роли мужа и жены, и они подчинились.
Джованни Бертони, родом из Фаэнца, было пятьдесят лет, когда он прибыл в Буэнос-Айрес в звании подполковника КГБ с заданием возглавить местную шпионскую сеть. 28 июня того же года он женился на Африке Де Лас Эрас, полковнике сталинской разведки, проживавшей в Аргентине с 1948 года как «шляпница». Африка по поддельным документам владела большой портняжной мастерской в центре Буэнос-Айреса и в свои сорок семь лет еще не утратила загадочную восточную красоту, свойственную андалузкам. Дочь испанского антифашиста, нашедшего прибежище в Марокко (из-за его привязанности к этим землям родилось имя дочери), женщина в 1939 году была внедрена в латиноамериканские революционные круги в Мексике с целью подготовки покушения на Льва Троцкого, главного политического врага Сталина, убитого в 1940 году по его приказу.
Имеются сведения о ее личном знакомстве с Тиной Модотти, легендарным итальянским фотографом, которая в 30-х годах стала активной коммунисткой, приехала в Советский Союз и в 1939-м из-за своего свободного нрава и страсти к бродяжническому образу жизни вернулась в Мексику, чтобы продолжить карьеру фотографа.
В такой стране, как Аргентина, где половина населения итальянского происхождения, было нетрудно создать для Джованни Бертони легальный фасад, за которым он мог бы без подозрений руководить сетью агентов КГБ. Он тут же принялся за работу. Его деятельность в Аргентине продлилась до 1964 года, и он был похоронен в стране, которая стала для него новой родиной после Италии и России. Приговоренный заочно к двадцати пяти годам тюрьмы за убийство двух фашистов и ранение еще двоих в Фаэнца, возчик Бертони в девятнадцать лет нашел убежище в Советском Союзе, где работал при Международной Организации помощи активистам революционерам. Потом перешел в Коминтерн, где одним из самых авторитетных руководителей был Пальмиро Тольятти. В 1934 году в Москве Бертони был замешан в убийстве одного соотечественника, принявшего решение возвратиться на родину, за что был осужден советской властью на три года тюрьмы, но исполнения приговора избежал.
Имея боевой опыт, полученный в Испании, в 1944 году он в качестве агента сталинских спецслужб выполнил несколько миссий за границей, а также принял участие в военных действиях против нацистских агрессоров. Незадолго до отъезда в Аргентину ему было присвоено звание подполковника, и он был назначен ответственным по Аргентине.
Он и Африка (она выше его по званию, но в его подчинении при выполнении заданий) оба имели непростой характер.
Историки утверждают, что несмотря на то, что брак был спланирован КГБ, их союз был счастливым. Она тяжело переживала одиночество после смерти мужа, и высшие чины отозвали ее в Москву. Она ушла в отставку в 1985 году в возрасте 77 лет, но до конца жизни (она умерла в 1988-м) не оставляла должности преподавателя испанского языка в спецшколах для курсантов Лубянки.
История 27. Обиталище ужасов рядом с поселком Коммунарка
В лесу, рядом с поселком под названием Коммунарка, что на периферии Москвы, погребены в общей могиле тела 6500 человек. Здесь были расстреляны известные партийные руководители, писатели, ученые. Тут же находятся останки тысяч иностранных граждан, среди которых несколько десятков итальянцев – все они закончили жизнь под дулами сталинских истребительных отрядов. Последние минуты жизни провел здесь и Николай Бухарин, один из видных деятелей Октябрьской революции, расстрелянный по приказу Иосифа Сталина в 1938 году.
Пожилые посетители Коммунарки (рассказывая, многие не могут сдержать слезы) были детьми, когда убивали их отцов мужчины в черных кожаных куртках, агенты сталинской секретной службы. В 1938-м они еще ходили в коротких штанишках, а сейчас они старики, и многие из них с трудом держатся на ногах.
Обиталище ужасов находится в 25 километрах к югу от Москвы. Местный священник по воскресеньям служит молебен по погибшим. В 1999 году Федеральная Служба Безопасности передала это место площадью в несколько гектаров Русской Православной церкви.
Посреди парка возвышается внушительных размеров дом, который некогда был дачей Генриха Ягоды[54], начальника секретной охраны Сталина и который был ответственным за ссылку в ГУЛАГ миллионов своих сограждан. В 1937-м он был обвинен в заговоре и год спустя расстрелян в хорошо знакомом ему лесу. Такая же участь постигла его жену и двух сестер.
Идея передать конфискованную дачу чекистам принадлежит самому Сталину. Чекисты работали не покладая рук; в период с 1937 по 1941 год ими было уничтожено 6500 человек, в первую очередь, их соратники старшего поколения, работавшие под началом Ягоды.
О существовании этого чудовищного места под Москвой было известно со времен перестройки, но только с приходом к власти Владимира Путина родственники погибших смогли придти на место захоронения своих близких, чтобы почтить их память.
Эта деталь хорошо вписывается в чисто человеческий и культурный портрет Путина: бывший полковник КГБ, а в начале 90-х вместе с Анатолием Собчаком – активный реформатор в Санкт-Петербурге, он один из самых ярких примеров зарождающейся демократии в России.
История 28. Весна в больнице, или Как рука доктора может сотворить чудо
Это случилось майским днем, в шесть часов утра в отделении урологии одной из московских больниц. Порывы ветра над Москвой-рекой приносили свежий аромат цветущих берез через распахнутые окна.
Больной увидел в конце коридора стремительно идущую навстречу стройную девушку. Желтые брючки, белый пиджак, светлые волосы собраны на затылке в длинный пучок. В ней с первого взгляда чувствовалось сочетание силы, кокетства и дерзости амазонки перед битвой. Когда она подошла ближе, он заметил на ее шее стетоскоп, разглядел даже алый лак на пальчиках ног, обутых в летние босоножки.
Молодая врач остановилась перед ним, одиноко стоявшем в коридоре, желая, по-видимому, о чем-то осведомиться.
Ночь для больного с проблемами простаты кажется бесконечной, преследует только одна мысль: что у меня – доброкачественная опухоль, выросшая до размера яблока или, неужели, самое худшее… рак? Только эти мысли, и никаких других. Один час беспокойного сна, и снова в коридор, шагать взад и вперед, с десяти вечера до шести утра, когда принесут термометр.
Утро – это совсем другое. Утром обязательный обход заведующего отделением. Он входит в палату со своей свитой, десятком врачей и медсестер. В России больше, чем в Нью-Йорке или Париже, понимаешь, что речь идет о физическом поединке между врачом и болезнью, борьбой один на один между человеком в белом халате и недугом.
Так как «скорая помощь» доставила больного с опозданием, врач особенно строго соблюдает профессиональную этику по отношению к поступившему.
У постели пациента лечащий врач сосредоточенно зачитывает медицинскую карту. Его почтительно слушают с полдюжины врачей и несколько студентов последнего курса.
Затем заведующий отделением делает свое заключение: новое клиническое обследование, название медикаментов, операция. Ассистент тут же документирует слова профессора в медицинскую карту.
Напуганный больной ничего не понимает из услышанного на загадочном языке врачей и фармацевтов. Он шепотом спрашивает перевода у медбрата, который здесь типично толстовский.