Кризисное
Владимир Путин прокомментировал идею главы Международной конфедерации профсоюзов Шаран Барроу насчет того, что по миру бродит призрак кризиса.
— Раньше бродил призрак коммунизма, теперь призрак кризиса… — пожал он плечами, давая понять, что у призрака кризиса такие же шансы материализоваться, как у призрака коммунизма.
— Средства, — сказал Владимир Путин, и уже не в первый раз на совещании наблюдательного совета по подготовке к чемпионату мира по футболу 2018 года в России, — надо экономить. В мировой экономике идут турбулентные процессы (не в нашей, нет. — А. К.)… Рачительно, без разбазаривания…
То есть размах процессов на сочинской Олимпиаде все-таки, видимо, произвел на Владимира Путина сильное впечатление.
К тому же, когда выигрывали право на ЧМ-2018, все было по-другому. И не только в мировой экономике, а и в российской.
А сейчас придется в лучшем случае рачительно.
Владимир Путин признался, что бывает крайне редко, в своей ошибке:
— Я-то надеялся, что производительность труда в стране будет расти (тогда рост зарплаты выглядел бы не таким необъяснимым с точки зрения здравого смысла, а может быть, даже закономерным. — А. К.). Но этого не произошло.
Впрочем, если подумать, никакой вины или ошибки Владимира Путина тут нет.
Просто его подвел народ.
К тому же «цена на нефть упала со $100 до $50».
— Но она с $50 до нуля не может упасть! — воскликнул президент. — Понимаете?!
Хотя, конечно, всем сейчас уже должно быть ясно, что ни в чем, если речь идет о ценах на нефть, нельзя быть уверенным.
Главный вывод президента состоит в том, что «в целом уже понятно: никакого коллапса нет и не будет».
А это значит, что еще некоторое время назад ему это не было так понятно.
Господин Путин высказался по поводу своих майских указов 2012 года. Они были, как известно, социально ориентированными, то есть исполнение их требовало денег.
И вот через полтора года Владимир Путин косвенно признал то, что прямо он пока не признает: экономическая ситуация в стране по сравнению с прошлым годом очень сильно изменилась: рецессия, которая в мировой экономике сложилась и до сих пор продолжается, до нас в известной степени докатилась… Но это не говорит о том… что мы не можем эти указы исполнить… отложить их в сторону…
Президент спорил, причем, видимо, и с самим собой тоже. Очевидно, что именно развивающимися проблемами те, кто отвечает за исполнение указов, мотивируют невозможность это сделать. И господин Путин соглашается, что проблема рецессии существует. Он, правда, считает, что указы все равно можно выполнить:
— Если в прежние годы источником реализации главным образом были нефтегазовые доходы… то теперь в перспективе это должна быть реструктуризация нашей экономики. То, что происходит, должно воздействовать на нас не как снотворное, а, наоборот, как стимулятор…
То есть указы будут выполнены после реструктуризации и диверсификации экономики страны, когда она может уже не зависеть от нефтегазовых доходов.
Так что с исполнением майских указов придется подождать до какого-нибудь другого мая.
В самом начале совещания с членами правительства по поводу набора антикризисных мер Владимир Путин оговорился, что не будет вдаваться в подробности причин, по которым страна нуждается в этих мерах. Впрочем, сразу следует сказать, что позже он подробнейшим образом перечислил эти причины.
— Мы должны думать, — пояснил президент в начале совещания, — что нам делать… Разумеется, мы должны и будем действовать в логике рыночной экономики.
Понимая, видимо, что при этом необходимо высказаться о судьбе социальных обязательств государства (в конце концов, принципы рыночной экономики не так уж рифмуются с ними, как хотелось бы), Владимир Путин сказал, что все они будут обеспечены.
При этом президент так настойчиво повторял, что реализуемы они «абсолютно» и что сомнений в этом нет «никаких», что сомнения закрадывались, конечно, поневоле.
Господин Путин обяъснил, из чего на самом деле проистекают текущие (по всем швам) проблемы российской экономики.
— Я хотел бы напомнить, что это не первая ситуация подобного рода, которую мы проходим: в 2008–2009-х мы это проходили. И тогда тоже кризис пришел извне. Напомню, что он начался с обрушения ипотечной системы в Соединенных Штатах Америки и потом затронул другие страны… До нас добрался… — со вздохом произнес он, словно вспоминая, как непросто было разгребать за Соединенными Штатами ту историю.
Владимир Путин сейчас, без сомнения, беседовал с американским президентом Бараком Обамой, а вернее, с его обращением к американскому народу, которое состоялось только что и в котором экономика России называлась разлетевшейся в пух и прах после того, как была дана путевка в жизнь мудрой санкционной политике руководства США по отношению к нашей стране.
Еще одна причина, по которой у российской экономики появились проблемы, состоит, как стало понятно, в излишней доверчивости Владимира Путина:
— Мы убедились, что, несмотря на внешнюю стабильность международных экономических правил, на самом деле они подвержены эрозии под давлением политических факторов. Мы в известной степени даже проявляли определенную наивность, полагая, что это такие фундаментальные основы мировой экономики, которые являются незыблемыми. Это тоже для нас в известной степени урок.
Но зато теперь пелена с глаз упала, пусть и такой нелегкой ценой.
— На самом деле это должно нас подталкивать к тому, чтобы повышать свой суверенитет в сфере экономики, разумеется, оставаясь, как мы многократно подчеркивали, неотъемлемой, естественной, органичной частью мировой экономики, — добавил Владимир Путин.
Все эти три прилагательных (и сколько бы их ни было еще), впрочем, еще (или, вернее, теперь) не означают принадлежности к ней.
Отвечая на вопрос корреспондента «Комсомольской правды» Александра Гамова о вероятности выхода из экономического кризиса за два ближайших года (на предыдущей пресс-конференции Владимир Путин сказал, что так и будет), президент России вспомнил анекдот:
— Встречаются два приятеля, один другого спрашивает: «Как дела?» Тот говорит: «Как в полоску: черное, белое…» — «Сейчас какая?» — «Сейчас черная». Проходит еще полгода. «Ну как дела? Знаю, в полоску. Сейчас какая?» — «Сейчас черная». — «Нет, тогда же была черная». — «Нет, выясняется, что тогда была белая». Вот у нас примерно такая ситуация.
Если бы Владимира Путина не увлекло желание рассказать сразу же после вопроса вспомнившийся ему анекдот (и президент, как часто бывает, не смог побороть желание поделиться им), уверен, он удержался бы от того, чтобы цитировать его…
А в целом в экономике все оказалось неплохо, потому что пик кризиса, по мнению Владимира Путина, пройден. Он при этом зачитал большое количество цифр в поддержку этого тезиса, но гораздо важнее было то, что он при этом чувствует.
А то, что чувствует, исчерпывающе ясно из анекдота.
Ведущая прямой линии с президентом Валерия Кораблева процитировала вопрос Тамары Георгиевны из Москвы: «В России все начали экономить. На чем стали экономить лично вы?»
Вообще-то странно было предполагать, что Владимир Путин будет на чем-то экономить. Для этого надо иметь представление о том, на чем можно сэкономить.
— На времени, — ответил Владимир Путин. — Это самое дорогое, что у нас есть.
Время это и показало: президент закончил «Прямую линию» через 3 часа 40 минут после ее начала, то есть оборвал ее раньше, чем многие предыдущие.
«Владимир Владимирович, поддержите доллар!»Денежное
— У нас вопросы не предусматривались, но мне коллеги сказали, что тем не менее есть большое желание эти вопросы задать, — заключил свое выступление на обучающем семинаре для мэров российских городов Владимир Путин.
Вот тут зал, конечно, оживился. Вопросы были у всех.
— Денег нет, — сразу ответил на них президент.
Тут-то они, похоже, и потеряли к нему интерес.
— Я часто же езжу — и в школах бываю, и с людьми встречаюсь, — рассказывал Владимир Путин. — Вот в одной школе спрашиваю: «Есть преподаватель английского языка?» — «Есть». — «Кто он?» — «Ветеринарный врач… в недалеком прошлом». Я, кстати, допускаю, что современный ветеринарный врач блестяще владеет английским языком, но одно дело — знать язык, а другое дело — уметь его преподавать!
Увлекшись цифрами, премьер вдруг допустил большую ошибку.
— Средняя зарплата учителя в России, — сказал он, — сейчас скромная, достаточно скромная, немногим более 15 тысяч рублей.
Зал, вместо того чтобы аплодировать, неожиданно недовольно зашумел. Кто-то горько рассмеялся. Кто-то охнул. Многие из сидевших здесь людей, похоже, не получали и половины этой суммы.
Премьер быстро понял ошибку.
— Средняя по стране, — пояснил он. — Я сейчас скажу… Я знаю, где и по 5,5 тысячи рублей. Но я говорю о средней по больнице, а средняя температура вот такая! Это статистика, от нее никуда не денешься, это правда, так и есть!
Зал не умолкал, и премьер применил другой прием.
— Это не очень объективный показатель, это правда, — неожиданно согласился он. — Если убрать из этой статистики Москву и Петербург, зарплату учителей со стажем, то картина будет гораздо более скромной, гораздо хуже. Я знаю. Каждый ход записан!
На последнюю фразу зал откликнулся привычными аплодисментами. Она была беспроигрышной. И он с облегчением добавил:
— В течение двух лет средняя зарплата учителя должна быть как минимум равна средней заработной плате по экономике в конкретном регионе!
Что-то все совсем запуталось.