Казалось, обстановка вдруг вмиг стала грозовой и предреволюционной, причем по инициативе самого Владимира Путина. Разрядили ее, если так можно выразиться, как ни странно, калмыки. Они вышли прямо на сцену с белой широкой лентой, и Владимир Путин надел ее на шею. Это был «белый хадак» (ритуальный шарф буддистов. — А. К.). К тому же премьеру вручили белую монету и пожелали «белой дороги».
И он с благодарностью принял это щедрое пожелание, на которое не осмелился бы даже Алексей Навальный.
А один из выступавших предложил собираться таким составом каждый год после выборов:
— Просто чтобы вам было легче управлять нами!
Разве можно было отказать в такой просьбе?
Владимир Путин обратил внимание на то, что и мнение оппозиционных партий необходимо учитывать:
— Далеко не все, что они предлагают, является неприемлемым.
Хотя всем должно быть понятно, конечно, что на самом деле очень и очень многое.
Владимир Путин объяснял, что любая оппозиционная партия стремится к власти и пользуется для этого теми методами, которые считает возможными.
— Что делать правящей партии? — спросил он себя. — Объяснять, что выбранный ею путь развития является оптимальным… и приведет к эффективному результату… И тогда будет понятно, как бы красиво, дерзко и театрально они ни излагали свои вещи, люди посмеются… похихикают… но голосовать будут за тех, кто предлагает реалистичный путь развития.
В тот день Владимир Путин был миролюбив.
А зоны здесь тихиеАнтикоррупционное
— Притча во языцех — распил экономики, реформа энергетики! — возмущалась член Совета Федерации Светлана Орлова. — В ней приняли участие только либералы! А давайте пригласим весь народ и тогда посмотрим!
Госпожа Орлова, таким образом, яростно претендовала на активное участие в распиле экономики.
Премьер понял ее.
— Весь народ пригласить сложно, — озабоченно произнес он. — Было народное вече в Новгороде: кто громче крикнет, тот и прав. Вряд ли это наш метод. Но если вы считаете, что кого-то не хватает, давайте обсудим. Считайте, что договорились.
Светлана Орлова просияла.
На встрече президента России со своими доверенными лицами неожиданно выступил Эдуард Багиров, без промаха назвавший себя писателем. Президент, судя по всему, так скоро дал ему слово, так как господин Багиров сидел в одном из первых рядов прямо напротив Владимира Путина и игнорировать его поднятую руку было непросто.
— Сейчас, — сказал он, — идет антикоррупционная кампания…
— Это не кампания, — перебил его господин Путин.
— Ну да… Нет? Не кампания? — удивился Эдуард Багиров. — А что это?
— Это борьба с коррупцией, — сказал ему президент.
— Так вот, — продолжил писатель, — я хочу вернуть вам вопрос, который вы когда-то задали: где посадки?!
Вряд ли этот вопрос господина Путина в свое время был адресован лично Эдуарду Багирову, но президент ответил ему.
— Чего не скажешь сгоряча! — засмеялся Владимир Путин и, видимо сгоряча, добавил: — Вообще-то посадки должны быть обязательно! Они есть, и не так уж мало. Но вопрос не в жестокости наказания, а в его неотвратимости…
Между тем господина Багирова горячо поддержал политолог Сергей Марков:
— Мы с вами, Владимир Владимирович! Иногда за рубежом на нас, конечно, наваливаются, но мы никогда вас не сдадим, будьте уверены!
Владимиру Путину, безусловно, сразу стало легче, несмотря на смешки в зале.
— Но когда под домашний арест сажают в 13 комнатах, это не очень… Помните, люди поддерживают вас и говорят: «Вперед! Вперед!»
Но президент опять не пошел в нужном направлении.
— Это непростое дело — работать грамотно и доводить до окончательного решения, — возразил он. — По многим процессам коррупционного характера процесс доказывания достаточно сложный. Если не смогли набрать доказательств, а решения принимаем, скатимся в 37-й год.
Они наконец оставили его в покое.
На заседании президентской комиссии по вопросам стратегии развития топливно-энергетического комплекса и экологической безопасности выяснилось, что на строительство Загорской ГАЭС-2 было направлено 12 млрд руб., из них 6 млрд — для «Гидростроя» как для генерального подрядчика.
— «Гидрострой», — разъяснил президент, — осуществил субподрядный договор с компанией, штатная численность которой не превышает двух человек, а транспортным оборудованием не располагает.
Тут бы «Гидрострою» и признать себя, видимо, потерпевшей стороной. Впрочем, глава «РусГидро» Евгений Дод заявил, что речь идет о договорах 2005–2006 годов, а вообще-то «в «Гидрострое» все прозрачно».
— МВД не раз направляло предложения «РусГидро» выступить потерпевшей стороной, — продолжил господин Путин. — До настоящего времени никакой реакции нет.
— Официальных предложений не приходило, — с надвигающимся отчаянием заметил Евгений Дод.
Он не отступил вовремя и теперь, видимо, не понимал, как это можно сделать.
— Вы понимаете, что говорите?! Официальных предложений вам не приходило! Да вы должны зубами вырывать эти деньги! Один миллиард у вас утащили… Миллиард, таким образом, ушел на подставные конторы!.. Миллиард растворился! Вы разбираетесь до сих пор и не считаете нужным защищать интересы компании! Пускай теперь МВД посмотрит, что там происходит.
И поделать с этим ничего уже нельзя.
Нервный финал заседания был скрашен подписанием. Как обычно, многомиллиардных контрактов «Роснефти» с ExxonMobil.
Но осадок-то от растворившегося миллиарда остался.
— Доверие к власти в значительной степени подорвано, — сказал Владимир Рыжков. — Явка на последних выборах была минимальной… Гнобят всех блогеров, экологических активистов, меньшинства…
Владимир Рыжков волновался, и это шло на пользу тому, что он говорил: президент слушал его, по крайней мере, с сочувствием.
— За уши протащили астраханского мэра — и попался на взятках!
— А если бы не протащили… — начал возражать господин Путин.
— Я свое мнение высказываю! — воскликнул Владимир Рыжков.
— Я имею в виду, что точно бы не попался тогда на взятках, — закончил господин Путин, демонстрируя тот самый цинизм власти, против которого так отчаянно выступал Владимир Рыжков.
— Госпожа Васильева, — продолжил Владимир Рыжков, — под домашним арестом, а если оппозиционер — то в тюрьме…
— Вы же демократ до мозга костей, — сказал президент, — она же не осуждена еще…
Владимир Рыжков понял, видимо, что не в этот раз…
Председатель Национального антикоррупционного комитета Кирилл Кабанов на заседании Совета по развитию гражданского общества и правам человека предложил наконец уже начать бороться с коррупционерами. Закон о запрете чиновникам иметь счета и активы за границей, по его словам, не работает, особенно в региональных законодательных собраниях: «Люди продолжают проживать за границей и пользоваться счетами…» При этом идет расхищение бюджета, преступники становятся миллиардерами, «а потом отсидят четыре года, если отсидят, и выходят на свободу пользоваться похищенным!».
Кирилл Кабанов предложил наказывать за хищение бюджетных средств 20-летним сроком заключения и не выпускать, пока преступник не вернет все награбленное.
— Посадить в зиндан и ждать, пока отдаст! Может быть, и так… — вслух рассуждал замечтавшийся Кирилл Кабанов.
А Ирина Хакамада из-за другого края стола грозила ему милым кулачком. Впрочем, грозила совершенно серьезно и даже как-то отчаянно, отчего это смотрелось еще милее.
Ей, видимо, не нравились такие суровые меры.
— И по поводу Костромы, насчет строительства объездного моста, — неожиданно и торопливо сказал профессиональный борец с коррупцией Кирилл Кабанов. — Мы проработали вопрос, нужен ведь мост…
Господин Путин кивком головы согласился, что нужен, но остальные инициативы борца с коррупцией Кирилла Кабанова назвал «жесткачом»:
— Но если сами правозащитники считают, что такое возможно, то можно подумать…
Заседание шло уже три часа, и господин Путин собирался его закончить несколько раз, и даже закончил, и собирался встать, когда Ирина Хакамада все-таки успела вставить, что, если так все и закончится, «пресса напишет, что вы поддержали Кирилла» (Кабанова с его идеей сажать коррупционеров на 20 лет и заставлять их возвращать награбленное с использованием зиндана. — А. К.).
— А это очень плохо, особенно сейчас, это плохой сигнал для рынка!
— Ира, пожалуйста, — кивнул господин Путин.
Тогда Ирина Хакамада рассказала Владимиру Путину о разнице между российской и китайской системой управления и наказания. Китайская, которую она поставила в пример, предусматривает, во-первых, нулевую таможенную пошлину на ввоз товара, лишая чиновников стимула давать себя коррумпировать, «а если он берет и дальше, то расстреливают».
Закончила она мирно:
— Я не против Кирилла Кабанова, но у нас же среда такая…
Теперь уже он мог показать ей кулачок.
— Я правильно понял, — переспросил господин Путин, — что вы сторонница смертной казни?
— Только после того, — заявила Ирина Хакамада, — как будет введена нулевая таможенная пошлина…
Видимо, она уверена, что нулевой пошлины не будет никогда, а тогда и смертная казнь не будет востребована.
— И чем это лучше Кирилла Кабанова? — пожал плечами Владимир Путин, решивший, видимо, уловить в ее замечании только мысль о том, что смертной казни за коррупцию она не исключает.
Если смотреть так, то это даже хуже Кирилла Кабанова.
Руководитель проекта «За честные закупки!» Антон Гетта рассказал, что активисты борются действительно против роскоши, то есть машин и корпоративов, а также против серых схем, то есть откатов.
— Есть пример сегодня Федерального фонда обязательного медицинского страхования, за два года уже потрачено 8 миллионов рублей на аренду дорогостоящей иномарки. Это при том, что бюджет фонда дефицитный и составляет 41 миллиард в этом году и более 50 — в следующем.