При этом Владимир Путин защищал то, на что никто и не нападал: достижения действующей модели управления. Выступавший до него гарвардский профессор Тим Колтон в меру своей деликатности и знания русского языка намекал, что надо двигаться дальше по пути развития, так сказать, системы. Впрочем, Владимир Путин и тут не дал себя в обиду:
— Это не значит, что должна застыть наша политическая система! Внесены были и изменения в Конституцию, как вы знаете.
То есть до шести лет был увеличен срок президентских полномочий и до пяти — депутатских.
Тандем премьер назвал «той оперативной структурой управления», которую он предложил «стране вместе с действующим президентом Медведевым». И, как известно, нет ничего более постоянного, чем временная структура управления.
Депутат Госдумы Светлана Хоркина спросила, можно ли поднять суточные командированным. Сейчас, она сказала, это 100 руб. в день, и не очень понятно, как простым людям ездить на разнообразные форумы, а особенно в Сибирь и на Дальний Восток.
— Можно ли увеличить финансирование? — в меру настойчиво, как и подобает кандидату в депутаты на новый срок, спросила Светлана Хоркина.
Ответ премьера должен был резко поднять ее шансы на прохождение в парламент по Белгородской области. Но она сама не дала этому случиться.
— Ну, можно, — ответил премьер. — Но придется откуда-то из другого места снять тогда эти деньги.
— Будем ждать! — нашла выход Светлана Хоркина.
— Не надо ждать! — запротестовал премьер. — Мы не можем синтезировать эти деньги из воздуха! Мы не можем жить как Греция и некоторые другие страны!
Гул осуждения пронесся по залу. Никто не хотел жить как Греция. Прошло то время, когда в Греции все было. Теперь там нет ничего, кроме госдолгов.
— Это была бы утрата суверенитета! — закончил Владимир Путин. — Россия так жить не может!
Сельская интеллигенция первый раз за вечер аплодировала неистово, пока говорили о ее проблемах, она оставалась к ним если небезучастной, то по крайней мере хладнокровной.
Но не встать во весь рост за Россию они не могли.
Андрей Окара, директор Центра восточноевропейских исследований, поинтересовался, кто из российских лидеров ближе по духу ему, Владимиру Путину. И политолог, словно не был уверен в глубоких знаниях премьера по этому вопросу, подсказал ему: «Александр II? Александр III? Столыпин? Николай II? Сталин?»
Владимир Путин за последние 12 лет раз 140 отвечал на этот вопрос и все же всякий раз старается отчего-то разнообразить свой ответ:
— Хотя история нашего государства, конечно, она и темная, и кровавая, и клановая… но все-таки примеров подвижничества, эффективной работы было немало еще даже до Петра I. Александр Невский разве не пример?!
Андрей Окара не понял, что господин Путин уже ответил, и настойчиво повторил:
— Так кто ваш любимый государственный деятель? Или несколько?
Вздохнув, и Владимир Путин повторил:
— Александр Невский мне очень нравится… Петр I… в первой части своей жизни и государственной деятельности — Екатерина II. При Екатерине II Россия больше всего земель приобрела, кстати говоря. Она в этом смысле более эффективный была монарх, чем Петр I: меньше кровищи было, но больше приобретений!
Андрей Окара преобразился от поразившей его догадки:
— Так идея Евразийского союза отсюда как-то вытекает?!
То есть из идеи, что кровищи меньше, а приобретений больше.
Политологи пока явно не радовали премьера.
— Идея Евразийского союза, — сказал он, с некоторым сожалением глядя на Андрея Окару, — вытекает из требований времени об интеграции…
На встрече с политологами в Ново-Огарево Владимир Путин заявил, что он больше русский националист, чем любой из сидящих за столом, потому что настоящий русский националист должен делать все, чтобы укрепить Россию, а это значит, что нельзя другим народам, входящим в состав РФ, давать повод чувствовать себя второсортными, так как это приведет к ослаблению России и сами русские будут в конце концов хуже чувствовать себя в своей стране.
Владимир Путин не согласился с предложением господина Бортко записать в Конституции, что есть «русский народ и присоединившиеся к нему народы».
— Вы понимаете, что мы сделаем? — раздраженно ответил избранный президент. — Часть нашего общества будет людьми первого сорта, а часть — второго!.. Это принципиальный вопрос. Но то, что русский народ является, безусловно, костяком, основой, цементом многонационального российского народа, — это безусловно…
То есть не согласился, но все-таки согласился.
Выступая с последним премьерским отчетом перед депутатами Госдумы, Владимир Путин заявил:
— Мы завершили постсоветский период развития России и переходим к этапу… процветания граждан нашей страны на десятилетия вперед (ну хорошо, не всех граждан, но хотя бы некоторых. — А. К.).
Владимир Путин в очередной раз подробно рассказал о принципах «новой приватизации» и о том, какими они должны быть. Главное, что не такими, как раньше, а то «сложно требовать уважения к криво созданной собственности».
— Мы создадим открытую Россию! — заключил Владимир Путин.
Последний раз «Открытую Россию» создал Михаил Ходорковский.
Национальный координатор по сохранению стерха Александр Сорокин рассказал президенту историю:
— Я как-то спросил у Расула Гамзатова: «Вот это ваше стихотворение про журавлей — оно случайно не про стерхов?» «Да, — говорит, — про белых журавлей… У нас, по легенде, погибший джигит превращается в стерха…» И добавил, что ему как-то Марк Бернес сказал, что неплохо было бы изменить в стихотворении слово «джигит» на «солдат», очень хорошая бы песня получилась… Так Расул Гамзатов и сделал, в общем.
— Да, — после некоторого раздумья произнес президент, — сколько же незримых нитей соединяет Россию…
Господин Путин посмотрел на олимпийские медали и факел, которые разложили перед ним. Выяснилось, что факел можно разобрать.
— И передернуть можно? — негромко спросил господин Путин, повернулся к президенту МОК и что-то сказал ему насчет автомата Калашникова. Но тот нашей великой шутки не понял.
Тогда президент повернулся уже к Дмитрию Чернышенко:
— Все-таки что мы ни делаем, у нас все равно автомат Калашникова получается.
В этом случае реакция со стороны собеседника была бурной.
— В привычной для нас российской ментальности, — весело начала встречу клуба «Валдай» глава «РИА Новости» Светлана Миронюк, — мы хотим сделать три блока нашего разговора: «что происходит», «кто виноват» и «что делать».
— У нас в России виноватых нет! — поспешил вмешаться господин Путин. — У нас никто никогда не виноват.
Эти впечатления, очевидно, были навеяны прежде всего встречей с Анатолием Сердюковым.
Владимир Путин сформулировал не замеченную позже широкой общественностью универсальную формулу успеха:
— Чтобы Россия была сильной, нас должно быть больше и мы должны быть лучше…
— Происходит утрата святого отношения к родине, — признался еще один преподаватель, Федор Барков. — И пока еще слаба российская гражданская идентичность!
Я решил, что дело закончится финансированием еще одной книжки, но преподаватель, похоже, намерен был пойти дальше.
— Через что гражданин может ощутить свою причастность к великому государству?! — в волнении воскликнул Федор Барков.
Я понял, что одной книжкой в этом случае дело не ограничится. Тут речь идет по крайней мере о собрании сочинений.
— Прямо хоть сейчас бери вас в соответствующее подразделение администрации президента! — произнес господин Путин. — Хотя бы на подряд… Но знаете, это везде так! Идет потеря идентичности… евроскептицизм развивается… А у нас не только по территории самая большая страна, а и по этнокультурному разнообразию! Надо стараться, чтобы противостоять вызовам и проблемам, и делать это легче всего вместе. Нужно ли нам возрождение по типу великой советской державы?..
Федор Барков, не сдержавшись, кивнул. Видимо, идея поработать в департаменте внутренней политики администрации президента, который занимается воспитанием патриотизма, не на шутку заинтересовала его.
— Не уверен, — продолжил господин Путин. — Но мы абсолютно точно великий народ!
Федор Барков все-таки приободрился.
Доктор Лиза, волнуясь, рассказывала Владимиру Путину про сирот в детских домах:
— К нашему приезду в такие места, в отличие от вашего, не готовятся. Это к вашему, если надо, траву покрасят. И мы видим в этих детских домах ужасные вещи…
Она рассказала, какие именно. Это все звучало и в самом деле ужасно.
— Где-то красят, а где-то нет, — не согласился господин Путин. — Я вернулся с Дальнего Востока, там наводнение, там с вертолета берегов не видно. Если захотят покрасить, краски не хватит…
— А почвы у нас лучше, чем европейские, — задумчиво сказал краснодарский губернатор Александр Ткачев.
— А у нас все лучше, — согласился с ним Владимир Путин. — А борща такого вообще ни у кого нет.
Кубанские комбайнеры как один обрадованно закивали. Эта тема была понятна им.
А вот их украинские коллеги точно поспорили бы.
На вопрос Александра Проханова, есть ли такой проект, как «Россия», Владимир Путин ответил так:
— Россия — это не проект. Россия — это судьба.
Фатум.
После прибытия на форум «Селигер» господину Путину предстояло пройти насквозь весь лагерь: на другом краю, в Большом Шатре, его ждали 4,5 тыс. человек…
По пути следования слева и справа от премьера девушки прыгали на батутах, юноши катались по озеру на байдарках, штангисты брали вес в 300 кг, армрестлеры скручивали сковородки в титановые сигары с ручками.