Эта трасса пересекает один из наиболее непроходимых и диких регионов, который я когда‑либо видел. Размером как вся центральная Европа, с сотнями километров лесов, гор и рек. И все же красота Колымы состоит в ее людях, которые еще не сбежали и живут здесь, разбросанные по двум десяткам городков и поселков. Проходя по Колыме пешком, есть возможность сконцентрировать свое внимание не только на пейзажах, но и на людях. Это позволяет получить представление о местном укладе жизни — воистину на грани вообразимого! Колыма — это «must» (англ. — долг), который должен исполнить каждый, кто считает себя путешественником.
На Колыме слово «турист» присутствует только в словаре, который я доставал время от времени, чтобы не показаться пещерным человеком. Здесь люди называют тебя «путешественник». 99 % населения никогда не видели иностранца, и, вероятно, даже ни разу не выезжали из России, а те, кто это сделал, больше никогда сюда не вернулись. У тех, кто живет здесь, действительно смутное представление о том, что происходит вне «Занавеса». Но здесь не Африка, где нет времени на школу и надо думать о воде, здесь мы находимся в одном из богатейших мест на планете, где заработные платы одни из самых высоких. Все здесь ходят в школу и получают диплом. Разница между нами и ними, я думаю, состоит в качестве обучения и общего информационного уровня. На вопрос «Почему рухнул Советский Союз?» никто из людей, которых я об этом спрашивал, не смог дать вразумительный ответ. Однако многие здесь знают о Челентано, Интернационале, Белуччи и даже о «Зеро Ассолуто» (итальянская рок‑группа. — Прим. пер.). Хотя на вопрос о Берлускони многие давали ответ, что он был повешен в 1944 году — неожиданная параллель, хотя в данном случае, возможно, не слишком ошибочная.
На протяжении пути в 2400 км меня останавливали сотни людей, чтобы просто пожать мне руку, одарить меня своей улыбкой или пригласить меня что‑нибудь съесть или выпить. В течение 17 дней пути мне редко приходилось за что‑то платить, а за последующие девять дней я вообще не потратил ни копейки. Колыма значительно отличается от того, что обычно пишут о ней в интернете, и от суждения самих русских о ней и о себе в целом…
Я уезжал с тревогой и страхом, все деньги держал спрятанными в поясе, и нож — постоянно под рукой. А в конечном итоге я больше не скрываю денег, что уж говорить о том, чтоб использовать нож! Не считая нескольких действительно опасных пьяниц, которые изредка попадались в небольших деревнях населением до 1000 жителей, в целом я бы сказал, что Колыма — это достаточно безопасное место и что люди здесь действительно готовы помочь и показать свой мир, а языковой барьер совершенно не составляет проблемы, так как русские — как неаполитанцы, всегда найдут способ объясниться и дать тебе то, что нужно, без намерения обмануть.
С технически‑организационной точки зрения, я уехал в 6:30 утра 10 июля 2012 года со страхом вскоре повернуть обратно. Старался выделяться как можно меньше, хотя это было весьма трудной задачей. На 2000 км всего лишь одна дорога. Вся жизнь здесь крутится возле этой дороги, и нет пути для бегства. Тем утром я простоял на трассе 2 часа, прежде чем кто‑либо остановился. Тринадцатая по счету. В целом неплохо, думал, будет хуже. Самое трудное — это привыкнуть к лицам русских и понять, что за этой непроницаемой маской скрывается доброжелательный человек, готовый помочь. У русских нет полумер, либо они — ангелы, либо — бесы. И поэтому с ними нужно уметь быть деликатным, как туалетная бумага, или грубым, как наждачная, когда надо делать ноги. Сейчас я могу сказать, что был, вероятно, удачливым. Все зависит от того, как ты себя поставишь, или просто от везения.
Я уезжал из Магадана, зная шесть фраз по‑русски. Проведя три недели, то говоря по‑русски, то выражаясь, как обезьяна, с помощью жестов или рисунков на песке, могу с гордостью сказать, что теперь я в состоянии поддерживать элементарный разговор в течение 30 минут. Русский язык, хотя и очень трудный, невероятно захватывающий, и, проникнув в голову, уже не отпускает. И потом, женщины этой страны настолько интересны, что стоит немного лучше говорить по‑русски. После 2000 тысяч километров то, что должно было быть моей главной проблемой, — язык — оказалось простой формальностью.
Первый час я провел, скрываясь в кустах обочины, и как только слышал звук протекторов, бросался к дороге. Потом мне надоело, и я сказал себе — «или все, или ничего!», — если я буду так прятаться на протяжении остальных 15 000 км, закончу как мишень для охотников. Самые мрачные паранойи нападают одновременно. Неистовые, сумасшедшие, которые шатаются, как пьяные, в 6 часов утра. Бродячие собаки в поисках пищи, охотники, медведи, волки и так далее. Все, что появляется перед глазами, становится потенциальным противником. В момент отправления не чувствуешь себя одиноким, есть ты — и тысяча монстров, которые тебе мерещатся за каждым поворотом. Момент отправления — действительно самый критический. Потом первая машина останавливается…
Что делать? Посмотрим, что скажут. Из машины выходят два подозрительных персонажа. Я даже не успел понять, почему они вышли, разве они не могли говорить со мной через окошко? Оказывается, они вышли любезно открыть мне заднюю дверь машины, чтобы я мог положить туда рюкзак. «Суcуман», — говорю я. Они продолжают кивать мне, давая понять, чтобы я положил рюкзак и сел. Я ни за что не сяду, если они не скажут мне, куда едут. Повторяю громче… «Откуда идешь?» — спрашивает один из них, потом объясняет. Оказалось, они не едут в Суcуман, но поскольку дорога одна, они могут подбросить меня на 350 км. Неплохо для первого дня…
Когда садишься в машину с незнакомцами, первое что просишь — сигарету, чтобы завязать разговор с водителем и ослабить напряжение. В России практически невозможно найти водителя, который не курит или не позволяет курить. Какое счастье!
Радость от того, что наконец‑то сел в машину, быстро проходит. Чуть более заметным и глубоким чувством становится сомнение. После первоначальной эйфории задаешься вопросом — что за люди перед тобой, не попал ли ты «из огня да в полымя»? Поэтому и нужна сигарета. Понять, кто они — свои или чужие, что они от тебя хотят, можно ли им доверять. Если у них мирные намерения, то это легко понять, задав простой вопрос: «Можно курить?», и после ответа — «Конечно!» — что значит — «Само собой!», «Даже не стоит спрашивать», ситуация становится спокойной, и больше нет необходимости задавать вопросы. Если им будет интересно, они сами зададут вопросы, если нет — дадут отдохнуть.
Для русских непостижим факт того, что у итальянского парня 29 лет нет детей, работы, жены и одет он, как Арлекин, да к тому же проводит свое время в таинственной и неизведанной России… Настоящий русский всегда поможет, угостит тем, что есть — малым, если есть мало, многим — если есть много, не даст тебе платить за что‑нибудь в магазине — истинный русский всегда скажет: «Нормально!».
Как только садишься в машину, русские тут же заботятся о том, чтобы найти автомобиль или грузовик для доставки тебя в следующий город. Если позволите, то я хотел бы предостеречь вас от повторения той ошибки, которую сделал я, сев в большегрузную фуру — они движутся на невероятно медленной скорости, и в течение нескольких часов я был вынужден слушать музыкальный хит‑парад самых ужасных русских поп‑групп.
Я покрыл первых 650 км за 17 ч. 15 мин., приехав в Сусуман ровно в полночь. Там мне вышла навстречу милая семья, состоящая из матери и дочери. Только после моего выхода из грузовика и должных презентаций я отдал себе отчет, в каком дьявольском месте оказался — вокруг меня серые здания из цементных блоков, в основном необитаемые, с выбитыми окнами и дверями и выросшими внутри деревьями. И все же здесь кто‑то живет! Добро пожаловать в Сусуман — место, где «реальность значительно круче воображения!»
Следуя за милой парой, пытаюсь осмотреться и понять, где я оказался. Сусуман в 00:17 ночи выглядит действительно страшно, как в фильме ужасов. Иду мимо завалов мусора, бродячих собак, 40‑сантиметровой травы, каркасов брошенных машин, автомобильных покрышек размером в человеческий рост, разбитых цветочных горшков…
Сусуман — это свалка под открытым небом. Ручьи здесь — цвета крови, из‑за ртути, использовавшейся при отделении золота от породы. Это одно из самых богатых и в то же время зараженных мест России.
Сусуман — основное место всей золотодобывающей промышленности России. Когда‑то здесь жило около 20.000 человек. Сегодня, если не считать бродячих собак, зомби с бутылками водки в руке и рабочих, живущих в металлических коробках на золотых приисках, здесь проживает всего около 8000 человек, хотя из прогулок по нему складывается ощущение, что людей здесь намного меньше.
В поселке, где вода стоит 3 евро за бутылку, килограмм яблок 8 евро, интернет «летает» со скоростью 3 кбит/с и стоит дороже 50 евро в месяц, — непонятно зачем присутствуют все три основные телефонные компании России, ведущие войну за «огромное» количество пользователей, «жадных до современных технологий».
Сусуман кажется деревней из «Шоу Трумана». Все здесь похоже на спектакль — существуют нотариусы, адвокаты, инженеры, архитекторы, геодезисты, почтовое отделение, отделение милиции, банк, но при посещении этих заведений мысль, что здесь можно нормально работать, кажется чистой демагогией. Полиция даже не наделена компьютером. На почте стоят компьютеры, которые похожи на «Commodore 64», если кто‑то их еще помнит. Я посетил рабочую студию архитекторов, инженеров и геодезистов — столик, пара стульев, бумажные брошюры и несколько растений для фона. Это больше похоже на тюремную камеру, чем на студию для профессиональных исследований.
Тем не менее в этом месте я встретил невероятную семью, которая дала мне почувствовать себя как дома. Хотя я и прибыл поздно ночью, войдя в дом, я увидел ломившейся от яств стол, достойный русского гостеприимства.