На длинной скомканной полоске было что-то написано детским почерком. Обрывок предложения. Кине расправила бумажку ладонью, вгляделась в буквы.
…этот порошок.
И все. Эти два слова как будто что-то пробудили в памяти, но ясности не наступило. Слова вроде бы знакомые, но, видимо, это ложная память.
Кине вглядывалась в физиономию куклы. Жуткий череп покачивался наверху, будто мумия только и ждала, чтобы Кине уснула. В темноте кукла была как живая, хотя Кине прекрасно знала, что вместо глазниц у нее черные войлочные заплатки. А поблескивавший в темноте единственный глаз был не что иное, как обычная пуговица. Блестел он, правда, зловеще, но это потому, что в пуговице отражался свет уличного фонаря.
Скрипнула дверь. Кине вздрогнула, но это была всего лишь Типси. Кошка протиснулась в дверную щель и подошла к пузырю, нежно мяукнув. К счастью, она, кажется, уже забыла, что Кине хотела днем ее стибрить. Или… стипсить.
– Типси! Прости! – Кине стряхнула с себя обрывки бумаги и надавила на стекло. Оно еле разомкнулось. Кине покрылась испариной, прежде чем выбралась из пузыря. Что случилось? Такого не могло быть. Всего несколько дней назад она с легкостью раздвигала стекло и без труда гуляла туда-обратно.
Кине начала замерзать. Чему удивляться, если в стене комнаты зияет огромная дыра.
Типси терлась о ноги Кине, словно это не она пыталась разорвать хозяйку всего несколько часов назад. Чертова кошка. Кине улыбнулась. Села на корточки и приласкала ее. Типси заурчала. Упоительный звук, так хотелось забрать его с собой в пузырь!
Кстати, о пузыре… Нужно выяснить, что с ним не так. Кине попыталась вернуться в него, но застряла на полпути. Проникать сквозь стекло становилось все труднее. Стоя одной ногой в пузыре, другой снаружи, она приготовилась к решительному рывку. С пузырем творилось что-то неладное… Кине начала догадываться, к чему все идет. Пузырь перестанет быть проницаемым даже для нее. Он превратится в самую обыкновенную стекляшку.
Страх ледяной рукой сжал ее сердце. Она была наполовину внутри, наполовину снаружи. Теперь ее просто рассечет пополам!
Стекло давило на затылок, не позволяло соединить ноги. Пришла пора выбирать, где остаться – по какую сторону стекла. И решать это надо было сию минуту. Времени на раздумья не оставалось.
Мысли беспорядочно проносились в голове. Необходимость сделать немедленный выбор приводила в ступор. Ей нужно время, чтобы все обдумать, взвесить…
А что, собственно, взвешивать? Что ей делать без пузыря? Он все, что у нее есть. События, оставшиеся по ту сторону стекла, как в замедленной съемке, проплывали у нее перед глазами. Пробоина в стене, украденные бургеры, атака на училку по физре. Бассейн, Ярле с его головорезами, тупой рождественский хор, костюмы ангелов, ее бездарное пение. Тухлый бутерброд в кармане рюкзака.
Без пузыря она увязнет в болоте из своих плохих поступков. Без пузыря она так и будет висеть вниз головой, как тогда в бассейне. Кине судорожно глотала воздух. Еще чуть-чуть, и она потеряет сознание. «Ни за что! Ни за что на свете!»
Из последних сил Кине протиснулась внутрь пузыря. Но стекло сомкнулось вокруг ее щиколотки и сжималось все сильнее. Кине, в панике дернув ногой, упала ничком на полотняный живот мумии. Вес тела помог ноге высвободиться.
Итак, теперь путь из пузыря ей заказан.
Она встала, прижала потную ладонь к стеклу и осторожно надавила. Ничего не изменилось. Она надавила изо всей силы, и тогда на стекле осталась чуть заметная вмятина от ее ладони, но стоило только отнять руку, как вмятина тут же разгладилась.
Еще не поздно. Если поднатужиться, можно выбраться из пузыря. Может, позвать на помощь маму и папу? Допустим, она выберется из пузыря, тогда ей придется… отвечать за все, что она натворила? Кине посмотрела на Типси. Кошка сидела за стеклом и смотрела на нее.
Мороз пробежал по коже. Кине взяла скелет Типси номер один. Череп с острыми зубками лежал у нее на ладони. Она предпочла мертвую кошку живой. Неужели сегодня она ласкала Типси номер два в последний раз?
Ну а что было делать? Кине выбрала наименьшее зло. Мир за стеклом – жестокий, опасный и насквозь прогнивший. Шансов выжить без пузыря у нее нет. А внутри него есть все, что нужно для жизни. Абсолютно все.
Кине прижала к груди кошачий скелет, кости тихонько побрякивали, когда она себе в утешение перечисляла шепотом все, что может получить благодаря пузырю хоть сейчас.
Мускулы или манная каша
Она парила над городом в ноябрьском свинцовом небе. Внизу кипела жизнь. Кине и сама смогла бы создать подобную картинку в «Симс», разве что цвета в Мёлльбю были не такие яркие. Ну и определенно не хватало колеса обозрения.
Кине казалось, что последний раз она была в школе много недель назад. Но благодаря выходным она пропустила всего-то два учебных дня. Два дня – все равно что ничего. За два дня одноклассники не успеют забыть, как она осрамилась в бассейне. Особенно банда. Наверняка они обсудили ее позор во всех подробностях. От этой мысли Кине стало дурно. Пришлось напомнить себе, что пузырь в корне изменил ее жизнь. Теперь она сама решает, идти ей в школу или не идти. Она может размазать банду по стенке, если будут выступать, правда, сейчас эта мысль не казалась такой уж соблазнительной. Не стоит привлекать к себе лишнего внимания. Лучше держаться подальше от людей, не давать себя фотографировать, ни с кем не вступать в разговоры. За исключением Авроры и Виви. Если, конечно, они захотят с ней разговаривать. Может, с ней и разговаривать-то никто не захочет.
Пф! Да пускай не разговаривают. Больно нужно.
Непонятно, правда, почему она убила все утро, заказывая себе обновки. Но ведь нужны же человеку чистые вещи? А если так, почему бы не выбрать стильную одежду? Например, коричневую кожаную куртку на белом меху и шикарные очки-пилоты, популярные в эпоху черно-белого кино. Ансамбль дополнял кожаный шлем со шнуровкой под подбородком. В таком виде Кине походила на летчика из хроники Второй мировой войны. Предусмотрительный выбор, учитывая, что, возможно, она единственная, кто уцелеет после Третьей мировой.
Кине потребовала себе кое-что еще, необходимое в повседневной жизни: к примеру, надувной резиновый бассейн, на случай, если захочется искупаться. Сейчас он лежал свернутый в рулон около рундука, за спиной у мумии. В принципе можно было заказать ванну. Только тогда бы понадобилась еще и мотопила, чтобы, помывшись, распилить ее на мелкие части и выбросить в черную дыру. Слишком много возни ради одного раза. И вообще, часто ли она собирается купаться? Кто будет ее нюхать, она же в пузыре?
Пузырь пошел на снижение, Кине обнаружила это, когда у нее перед глазами оказались уличные провода. Она невольно пригнулась. Счастье, что пузырь мгновенно улавливает ее пожелания. Надо собраться. Включить внимание. Как-никак она пилот, управляет летательным аппаратом, который, скорее всего, уже нарушил кучу правил движения в воздушном пространстве.
Кине увидала школьный автобус. Он только что свернул с улицы Квелегата и взбирался на горку Брустейнсбаккен.
Почему-то ее тянуло к автобусу как магнитом. Это не поддавалось объяснению, но автобус влек ее не меньше, чем шоколадно-кокосовые шарики, которыми она сегодня позавтракала. Да, конечно, она дала себе слово держаться от людей подальше, и тем не менее…
Кине оперлась на куклу. Взяла книгу и притворилась, будто сидит себе и почитывает. Но пузырю велела поравняться с автобусом и лететь с ним бок о бок. Краем глаза она с удовлетворением наблюдала, какая суматоха поднялась среди ребят. Весь ее класс прилип к окнам. Кто-то показывал на нее пальцем. Двое мальчишек вскарабкались на спинки сидений, чтобы лучше видеть. А Виви и Аврора! У них глаза повылезали из орбит, у Виви даже челюсть отвисла: вставь ей яблоко в рот, она и не заметит.
Кине повернулась к ребятам и сдвинула на лоб пилотские очки. Потом помахала одноклассникам, будто только сейчас их заметила, и продолжила читать. Она пролетела немного вперед и поравнялась с водительским окном. Увидев ее, Гервин вздрогнул. Автобус завилял, чесночная коса запрыгала на лобовом стекле. Однако с управлением Гервин справился и вернул автобус на свою полосу, правда, скорость сбавил.
А Кине обогнала автобус и взлетела на горку. Когда автобус наконец зарулил на школьный двор, Кине уже висела над крыльцом школы со скучающим видом.
Гервин открыл непослушную дверь, как всегда с третьей или четвертой попытки, и ребята, толкаясь, бросились наружу. И впереди, конечно, Ярле. Он подбежал к крыльцу, за ним остальные.
– Смотрите! Пузырь! – кричал он, показывая на Кине, будто первооткрыватель.
Непонятно, относилось ли слово «пузырь» к ней или к ее средству передвижения, но какая разница? Пузырь – это было круто в любом случае. Ребята обступили его кольцом. Они вытягивали шеи и напирали на стекло, как стадо баранов. Не будь у Кине пузыря, она бы решила, что пришел ее последний час. Растоптана парнокопытными питомцами Клаусенской школы, сообщалось бы в новостях. Но быть растоптанной ей не грозило. Была и хорошая новость: сейчас ни одна живая душа не вспоминала про ее позор в бассейне. Сейчас она была хозяйкой положения. Обитательница громадного стеклянного шара, которая может лететь на нем куда угодно. Девочка в очках-пилотах и летной куртке. И все это она, Кине по прозвищу Пузырь.
Ребята толкались и галдели, перебивая друг друга. Кине встала, лицо ее выражало снисходительность.
Стоп, стоп, стоп! Чуть-чуть потише, окей?
Наступила гробовая тишина. В этой тишине был слышен даже хруст льда, когда Виви наступила в замерзшую лужу.
– Отлично, – небрежно продолжила Кине, разглядывая ногти. – Давайте по одному. Кто хочет задать вопрос, поднимайте руку.
Вверх взметнулись полсотни рук. Крики возобновились, будто в школьном дворе поселилась колония чаек. Здесь даже мама заткнула бы уши. Кине медлила. Ждала, когда до ребят дойдут ее слова и они замолчат. Кого спросить в первую очередь? Виви и Аврора стояли позади всех. Обе тянули руки, но Кине не решилась дать им слово. Что-то было в их лицах сродни папиному недоумению. От их взглядов на душе у Кине стало неспокойно.