Кине не сиделось на месте, и она попыталась ходить по кругу. На такой небольшой площади это было трудно. Раньше она пришла бы домой, потом спустилась по скрипучей лестнице в кухню, приласкала бы Типси, открыла бы холодильник, нашла там еду, не слишком вкусную, но, по маминому мнению, полезную. Потом, развалившись на диване, посмотрела бы мультик или поиграла до возвращения мамы и папы. А после их прихода держала бы язык за зубами про то, что, кроме мультиков и игры, ничем путным не занималась. Вот в каких условиях тотальной несвободы она жила! Сейчас-то у нее свободы хоть отбавляй.
Кине распаковала новый ноутбук. Третий за последние три дня. Предыдущие два без питания разрядились. Нужно придумать что-то более основательное, чем слабенькие аккумуляторы, которые годятся только для телефона. Кине запустила мультик и потребовала себе спагетти. Ну и, конечно, опять дала маху. В руках у нее оказалась пачка сухих спагетти. Ошибка, простительная только новичку. Кине выбросила спагетти в унитаз и нарисовала в воображении миску горячих, идеально сваренных спагетти с сосисками и кетчупом. Она смотрела мультфильм и жевала, безмятежно валяясь в трусах и футболке. Жизнь – прекраснее некуда.
Впрочем, все же было куда. Лежать на страхолюдине становилось все менее удобно: с каждым днем она делалась все более комкастой и жесткой. Может, пора от нее избавиться? Порезать на кусочки и выбросить в толчок? А что, если именно она управляет пузырем? Вдруг без нее желания Кине перестанут исполняться? На такой риск Кине пойти не могла.
Она выбросила пустую миску из-под спагетти в толчок, отпихнула ноутбук. Что бы такое сделать? Подвигаться? Мысли все время возвращались к одному и тому же: она не может покинуть пузырь. Она в заточении, и об этом лучше не думать. Потому что мысль о собственной беспомощности убивает. Кине и пузырь стали неразделимы. Оставалось только налаживать жизнь в предлагаемых обстоятельствах.
Кине пожелала себе два динамика к телефону, а получив их, врубила музыку на полную громкость. Потом захотела стальной трос, два крючка и черные гардины из полупрозрачной ткани. И вскоре пузырь превратился в дизайнерскую постель с черным пологом. Раньше она о такой только мечтала. Теперь Кине была самой счастливой девочкой на свете.
Настроение у нее поднялось, и она начала танцевать под музыку. Прыгала как сумасшедшая в трусах и футболке, играла на воображаемой гитаре и распевала во все горло. Конечно, ужасно фальшиво, но какая разница, если все равно никто не слышит. Главное, она свободна. У нее классная черная спальня. И дэт-метал.
А теперь появились и зрители.
Краем глаза Кине заметила посетителей и остановилась. В дверях комнаты стояла мама с незнакомой дамой. Кине вспыхнула. Она рванула к себе одежду и стала спешно натягивать брюки, не поднимая глаз. Потом убавила звук и уперла руки в боки.
– А как насчет того, чтобы постучаться?
Мама держала руку на двери, и Кине догадалась, что, наверно, она постучалась, но стук заглушила музыка.
Незнакомая дама вошла в комнату бесцеремонно, будто к себе домой. Мягко говоря, плохой знак. Дама была круглая как бочка, и ее платье напоминало лиловую палатку. Поверх палатки был жилет, тоже лиловый, только другого оттенка. Ноги казались слишком тоненькими для такого грузного туловища, а колготки отвратительно шуршали при каждом шаге.
Дама пододвинула к себе стул, принадлежавший Кине, и уселась напротив пузыря. Сумку она запихнула под стул, как в самолете или как будто боясь, что ее украдут. Волосы у гостьи были заколоты лиловой заколкой, которая еле держалась.
– Привет, Кине, – поздоровалась она по-свойски, будто они давно знакомы. Кине сразу уловила подставу. Она посмотрела на маму, стоящую на пороге.
– Вызвала психиатра?
Как она могла? Мозгоправа! Кине посмотрела на сумку телесного цвета под стулом. Наверняка из кожи детишек, которым это светило медицины в лиловой палатке уже «помогло».
– Психолога, – поправила ее дама, но сути это не меняло. – Меня зовут Чирстен. Может, мне зайти попозже?
Кине встревоженно моргала. От растерянности она не находила ответа, хотя понимала, что это всего лишь прием, которым психолог загоняет человека в угол. Разумеется, Кине не хотела, чтобы эта тетка возвратилась, но и сейчас терпеть ее присутствие не желала.
– Да, попозже, – сказала Кине.
Дама глянула на золотые часики, которые перетягивали пухлое запястье.
– Хорошо, через полчаса тебя устроит? Я смогу…
Кине обреченно застонала. Села, скрестив руки на груди.
– Ладно. Валяйте, слушаю.
– Слушать буду я, – ответила Чирстен таким сладеньким голоском, что Кине чуть не вырвало.
Чирстен махнула маме, чтобы та вышла, и начала рассказывать о своей работе. Кине врубила музыку на полную громкость, чтобы заглушить голос Чирстен. Психолог подняла руки, мол, сдаюсь.
– Поняла, ты не хочешь знать о моей работе. А что ты хочешь рассказать о пузыре?
Кине пожала плечами. Рассказывать было особо нечего. Но и врать не имело смысла. Она сказала, что пузырь нашла, только пусть Чирстен не надеется выманить ее наружу. Сказать, что она больше не может выйти из пузыря, у Кине не хватило духу. Этим она бы признала беспощадную правду. Такую же беспощадную, как мир за пределами пузыря.
Чирстен спросила, по какой причине Кине не хочет выходить наружу. В ответ Кине снова вывернула музыку на полную мощность. Через полчаса звуковых приливов и отливов Чирстен решила, что с нее довольно. Она подхватила сумку и вылетела из комнаты, только лиловый подол взметнулся в дверях.
– Попробуй обратиться к психологу! – крикнула Кине ей вслед. – Говорят, они помогают!
Дверь за Чирстен захлопнулась. Кине хихикнула и взяла телефон. Она хотела было рассказать про психолога Авроре и Виви, но передумала. Еще решат, что у нее и правда не все дома. Вместо этого она стала читать новости. Ужасные. Дела обстояли хуже, чем она себе представляла. Чудовищные факты напомнили ей, что мир вокруг пузыря – полный отстой.
Кине пожелала кружку горячего какао и зефир с шоколадной стружкой. Поедая зефир и запивая его какао, Кине погрузилась в новости о вооруженных конфликтах, природных катастрофах и серийных убийцах. Она посетила сайт маминого Саннадзора, прочитала про болезнетворные бактерии и закрытие ресторанов. На сайте папиной работы были выложены новости об угрозе схода лавин, о рисках для строительства туннелей и землетрясениях.
В дверь постучали, Кине настолько погрузилась в чтение веселеньких новостей, что не заметила, как пролетел час. Ну, что на этот раз? Неужто в самом деле пора бежать из дома? Переселиться на Аляску?
Мама впустила в комнату очередную гостью, а сама исчезла. Кине приготовилась к обороне, правда, эта особа очень мало походила на Чирстен. Она напоминала экспонат из музея кустарных промыслов. На плечах старомодная шаль ручной вязки, на шее ожерелье в несколько ниток, с камнями и кристаллами, на одной – ключ, на другой – глаз. Явно тоже самоделка. На плечи падали темные волосы, напоминающие паклю, видимо пострадавшие от шампуня домашней варки. Серьги были из перьев. Взгляд, подернутый дремотой, теплый и с поволокой. Кине догадалась, что на любую сказанную ею чушь гостья будет улыбаться и одобрительно кивать. Уфф…
Кине не отрывалась от телефона.
Дама откинула волосы назад и опустилась на колени перед пузырем, как перед костром. От нее и в самом деле попахивало дымком. Благовониями или чем-то таким. Она положила руку на грудь, украшения брякнули.
– Я Звездная Радуга.
Кине закатила глаза.
– Ну и имечко, – пробормотала она, но спорить, существуют ли в природе такие радуги, не стала. Звездная Радуга заговорщицки улыбнулась. Кине даже не удивилась. Незнакомка рассказала, что преподавала маме йогу, и спросила, как ей к Кине обращаться.
Кине подняла бровь. Как обращаться? Она разве не знает, что ее зовут Кине? Правда, люди, которые называют себя Звездная Радуга, наверно, считают, что имя себе можно выбрать. Кине захотелось ее разыграть. В конце концов, имеет она право поразвлечься?
Кине убрала телефон в футляр и тоже опустилась на колени у самого стекла. Она посмотрела Звездной Радуге прямо в глаза и сказала елейным голосом:
– Я ждала тебя.
По лицу Звездной Радуги пробежала тень недоверия, но радостное выражение тут же вернулось. Щеки порозовели, взгляд засиял, как у влюбленной. Кине взглянула на светящиеся звезды, которые она наклеила на пузырь изнутри, и решила продолжить представление.
– Звездная Радуга, я – посланница Вселенной и должна передать жителям Земли пророчество.
Звездная Радуга схватилась за один из кристаллов, болтавшихся у нее на шее. Наверно, за успокоительный. Кине подавила смешок. Легковерная гостья подползла совсем близко:
– Ты кто? О чем пророчество?
– Я… Карма. Люди должны стать лучше, а не то… – Кине забарабанила пальцами по ноге, подыскивая подходящее выражение. Оно вертелось на языке, старинное такое, про конец света и что все будут съедены. Ага, вот оно: «огонь поглощающий». – Люди, станьте лучше, иначе вас ждет огонь поглощающий! – Кине даже закашлялась.
Звездная Радуга энергично закивала головой:
– Я знаю! Знаю, Карма! Что мы должны сделать?
– Да у вас здесь мерзость запустения! Повсюду мусор, в море полно пластика, бассейн того гляди рухнет, елку выбрали слишком тяжелую, кладбищенскую скамейку перекосило… – Кине почувствовала, что сбилась с космического тона на базарный. Взяв себя в руки, она продолжила бесстрастно: – Ни в великом, ни в малом – ничто не работает, и все идет не так, как надо. Я закончила.
Кине отодвинулась от стекла.
– Хотя нет! Погоди! Дома на площади – просто ужас! Все как один выкрашены мерзопакостной зеленой краской и уже облупились. Трудно перекрасить, что ли?
Звездная Радуга замотала головой:
– Нет, Карма! Я людям все передам!
– Идет. – Кине достала книжку и жестом указала гостье на дверь. – Можешь идти.