Всевозможные моралисты, начиная еще с античного, но крайне популярного в Средние века Валерия Максима, и заканчивая гуманистами XVI века, предостерегали женщин от пьянства, угрожая им полным моральным падением и лишением всякого уважения. Главная средневековая «феминистка», Батская ткачиха Чосера, защищая свое право выпить, на самом деле, конечно, тоже подтверждает уверенность автора (он же мужчина), что пьяная женщина склонна к разврату:
Вот, говорят. Метеллий, от венца
Едва вернувшись, грубая скотина
Жену свою толстенною дубиной
Избил до смерти за глоток вина.
Ну, выпила. Так где же тут вина?
Попробовал бы он меня отвадить
От рюмки. Нет, со мной ему б не сладить.
А от вина к Венере мысль течет;И
как морозы порождают лед, —
Вино склоняет на любовный труд;
Не только с губ тут слюнки потекут,
От пьяной женщины не жди отказу,
Распутники тем пользуются сразу.
Отсюда такие страхи именно перед женским пьянством в тавернах и других питейных заведениях. Казалось бы, в средневековом городе, где все взрослые люди пьют спиртные напитки, в каждом доме и так должны быть какие-то запасы вина, эля, пива, но, судя по литературе и по судебным источникам, это мало кого беспокоило. Потому что дом – это дом, ну и что с того, что женщина там от скуки выпьет, этого никто не узнает, кроме слуг и мужа, да и вреда от этого особого не будет. Другое дело – питейное заведение, где много алкоголя и много мужчин. Там женщина, как мы помним, распутная по натуре, выпьет, сразу потеряет все «тормоза» и станет легкой добычей находящихся там же мужчин (тоже вряд ли трезвых).
Чревоугодие. Около 1330–1340, Генуя.
«Пивная/таверна, – пишет А. Линн Мартин, – была местом пьянства, которое было воротами ко всем другим грехам, включая ругань, богохульство, блуд и убийство. Респектабельная женщина никогда не должна была переступать порог такого заведения». Разумеется, это в идеале, по мнению церкви и проповедников-моралистов, а в реальности это было совершенно недостижимо.
Выше уже говорилось, что время от времени женщинам даже пытались законодательно запретить посещать заведения общепита, но это все же были очень редкие случаи. В основном они и сами куда попало не ходили, а либо появлялись в трактирах, пабах и тому подобных местах вместе с мужчинами, либо заходили в какие-то конкретные хорошо знакомые им заведения, на своей улице, со знакомым хозяином и т. п. Даже сейчас ресторан или паб, несмотря на то, что они стали давно привычными и посещаются всеми категориями населения, продолжают оставаться окутанными легким флером порочности. С виду он вроде бы не заметен, но стоит женщине сказать, что она была в ресторане, как сразу следует вопрос – с кем? Что уж говорить о Средневековье, когда эта порочность питейных заведений была практически официальной, о ней говорили с амвона и писали в сатирических песенках.
Разумеется, в таких местах, где много мужчин, денег и алкоголя, был постоянный спрос на сексуальные услуги. Поэтому в тавернах и около них всегда крутились проститутки, да и о служанках ходили устойчивые слухи, что они тоже оказывают клиентам такие услуги. Это было настолько устоявшееся мнение, что одним из аргументов обвинителей Жанны д’Арк (когда они еще пытались доказать, что она была ведьмой) было то, что она какое-то время работала служанкой в трактире. Прокурор трибунала Жан д’Эстиве писал: «VIII. Также Жанна, когда ей было примерно 20 лет, по своему собственному желанию и без разрешения отца и матери, отправилась в город Нефшато в Лотарингии и на какое-то время нанялась на службу к содержательнице постоялого двора по имени La Rousse. Там постоянно собирались женщины дурного поведения, и останавливались солдаты. Жанна также жила там, иногда общалась с этими женщинами, иногда водила овец на пастбище и лошадей на водопой».
На современный взгляд, казалось бы, что такого? Девушка пошла работать, служанкой же, не проституткой. Но в XV веке то, что она работала на постоялом дворе, да еще и у женщины с таким говорящим именем (La Rousse означает «рыжая», такое прозвище очень вероятно для сводни), общалась с солдатами и проститутками, было очень сильным аргументом в пользу ее собственного недобродетельного поведения. Как известно, все подобные намеки насчет Жанны разбились о железные доказательства ее девственности, но само по себе использование таких аргументов в судебном процессе очень показательно.
Возвращаясь к историям о подругах, устроивших пьянку в таверне, надо сказать, что, несмотря на безудержное потребление алкоголя, никто из них сексуальных оргий не устроил. Англичанки вообще только на мужей жаловались, итальянки ограничились купанием голышом, и даже француженки, которые «оттянулись» сильнее всех, максимум поболтали о своих любовниках и побегали по улицам в голом виде. То есть они рисковали стать жертвами своего поведения, но все же не стали, иначе песенки из комических превратились бы в трагические
Почему они замужем?
Важный момент – героини всех пяти произведений про пьянствующих женщин замужем. Они не девицы и не вдовы, а именно замужние женщины – и как раз поэтому подобные истории так щекотали мужчинам нервы. Незамужние героини не вызывали бы у них подсознательного страха, поскольку девицы имели слишком малый вес в обществе и в семье, а вдовы уже похоронили того мужчину, которому могли бы причинить реальные неприятности.
Дело в том, что незамужняя девушка продолжала фактически считаться ребенком (обычно до 25 лет, а иногда и дольше). Ее слова почти ничего не значили, она не могла совершать никаких коммерческих операций и вообще рассматривалась как существо слабое, глупое и нуждающееся в опеке. Даже работающие девушки в основном были юридически несамостоятельны и зависели от отца или опекуна.
Замужняя женщина – это уже другое дело. Несмотря на то, что зависимость женщины от мужа была не меньше, чем от отца, в глазах общества она имела совершенно другой вес, потому что жена являлась как бы представительницей мужа. Если дочь – это просто неразумный ребенок, то жена – это была часть мужа, единое с ним существо. Она могла говорить от имени мужа, требовать от его имени выполнения обязательств, делать покупки от его имени, давать от его имени обещания и т. д. При этом, если женщина совершала какие-то ошибки или даже преступления, ответственность нес ее муж, потому что женщина отвечала только перед ним, а не перед законом или сеньором.
Да, муж был господином своей жены, и она обязана была ему подчиняться. Но это в теории, а на деле все зависело от характера, и в семье, как и сейчас, главенствовал тот, кто был сильнее духом. Средневековая литература переполнена мужьями-подкаблучниками, одураченными мужьями или хотя бы мужьями, которые с большим трудом, хитростью или силой заставляют своих жен слушаться.
Денежный вопрос
Я заостряю на этом внимание именно сейчас, потому что если страх перед покушением на мужскую территорию или перед излишней женской сексуальной свободой касался женщин и их поведения в целом, то вот когда речь шла о деньгах, трепетали именно женатые мужчины.
В Средние века имущество супругов было совместным, и принадлежало оно мужу. Да, были исключения, брачные контракты, доверительное управление и много других способов обходить это правило, но по умолчанию закон был прост и ясен: все имущество принадлежало мужу, а о жене он должен был заботиться. Юридическое положение жены было схоже с положением современного ребенка. Никого же не удивляет, что в семье все принадлежит родителям, а дети находятся под их опекой. Вот примерно такое было положение и у средневековых жен.
Иллюстрация к поэме об Элинор Румминг XVI век.
Однако в отличие от детей женщины управляли домом, вели хозяйство, иногда даже работали, а еще, как я уже упоминала, могли выступать в качестве представительниц мужа. И это порождало постоянный страх мужчин перед женским расточительством. Ведь если жена пойдет в лавку и накупит там кучу нарядов, с этим ничего нельзя будет сделать, не признаваться же перед лавочником, что жена тебя не слушается. Можно не давать ей денег – так она наберет в долг, и все равно придется расплачиваться. Можно переступить через гордость и предупредить лавочников, чтобы не давали ей в долг, – так она может продать что-то из дома или заложить, и этому тоже никак не помешать. Только побить ее, но денег это не вернет.
Если внимательно прочитать сатирические истории про пьянствующих женщин, то можно заметить, что денежный вопрос там еще как присутствует. Парижанки, встречающиеся в таверне, заказывают самые дорогие вина и огромное количество еды, а когда у них заканчиваются деньги, продолжают есть и пить в кредит, заложив предметы своего гардероба. Мало того, когда они напиваются до потери сознания, их еще и обворовывают. Учитывая стоимость одежды в Средние века, это немалый удар по семейному бюджету.
С клиентками Элинор Румминг все еще более прямолинейно – автор прямо пишет, что женщины несут в оплату за эль все ценное, что смогли найти дома. Деньги они либо уже пропили, либо мужья, зная их зависимость, попросту ничего им не дают.
На этом фоне итальянские и английские подружки, которые всего-навсего устраивают обильный и расточительный пир, выглядят очень скромно, но в их случае подтекст остается тем же, просто он подается не так прямолинейно. Для современников и так все было понятно, потому что тема женских трат в питейных заведениях поднималась в средневековой назидательной литературе с завидной регулярностью. Как говорилось в одном стихотворении конца XV века, хорошие жены:
В трактир не пойдут,
Ни в пивную никогда тем более,
Ибо, видит Бог, их сердцам было бы горько
Так тратить деньги своих мужей.