– Но ты хоть осознаешь, насколько важным было твое вмешательство в ход нашей беседы? – Алекс крепко сжал ее руку. – Как это ты набралась храбрости?
– Я просто увлеклась и забыла о том, как тряслась от страха, пока мы ехали сюда. – Она серьезно посмотрела ему в глаза. – К тому же я сказала ему правду. Я сумею расшифровать надпись.
– Ты? Поправь меня, если я ошибаюсь, но я так понял, что ты отказываешься от моих услуг?
– На Джонатана произвели большое впечатление твои способности, только поэтому я и решила сослаться на них, – оправдываясь, проговорила Кэтлин. – Мне одной он бы не доверил такую работу. На самом деле расшифровкой я буду заниматься сама.
– Вот как! – лениво протянул Алекс. – А меня начинает интриговать эта загадка.
Она резко повернулась к нему:
– Это мое дело, Алекс!
Он расхохотался:
– Ого, как ты сразу выпустила коготки! Я пошутил. Мне хотелось посмотреть, что ты скажешь.
– Опять твое чертово любопытство! – Она помолчала. – Извини. Просто никогда не думала, что мне представится такая возможность. Впрочем, ничего еще не известно. Что, если Андреасу придется не по душе план рекламной кампании?
Алекс покачал головой:
– Мне кажется, что он выискивает подходящий предлог, чтобы дать свое согласие.
– Ты хочешь сказать, что он может передумать?
– Нет, – ответил Алекс. – Он уже передумал.
– И какое у тебя осталось впечатление, Питер? – Джонатан откинулся на спинку кресла. Его пальцы непроизвольно поигрывали фотографией Глен Клоус, что лежала прямо перед ним на столе.
– О ком?
– О Каразове.
– Умен. Решителен. Скрытен.
– А Кэтлин?
Питер улыбнулся:
– Сначала она мне показалась мягкой кошечкой. Но с того момента, когда вдруг загорелась идеей расшифровать надпись… Первоначальное впечатление, которое она производит, обманчиво. – Улыбка исчезла с его губ. Выражение лица стало задумчивым. – И она влюблена.
– В Каразова?
– Может быть… – Питер усмехнулся. – Но еще сильнее – в Танцующий Ветер. Я не могу забыть, какими глазами она глядела на статуэтку. Никогда не видел, чтобы лицо озарялось таким внутренним светом.
– В таком случае она не меньше нас заинтересована в том, чтобы со статуэткой ничего не случилось.
– Совершенно верно. – Питер изучающе посмотрел на Джонатана. – И все же тебя мучают сомнения, можно ли доверить им Танцующий Ветер?
– Ты считаешь, что я способен на такой безумный шаг?
Питер усмехнулся:
– Надеешься, что стану отговаривать тебя? Ошибаешься. Ведь если мы дадим им возможность вывезти Танцующий Ветер во Францию, я наконец заполучу дневник Катрин. И, кроме того, есть надежда расшифровать надпись.
– Рискуя навсегда потерять саму статуэтку.
– В том случае, если ты сам отправишься в эту поездку, можно гарантировать ее безопасность.
– Ты готов на все ради того, чтобы расшифровать надпись.
– Так мне представлялось раньше. Но после того, как я увидел сияющие глаза Кэтлин… Для меня это просто сильное увлечение. Для нее нечто совершенно иное. Это идет из глубины души.
– И все же тебе очень хотелось бы разгадать эту загадку, – задумчиво произнес Джонатан. – На протяжении сотни лет ученые ломали головы над расшифровкой надписи. Большинство из них склоняется к тому, что это мертвый язык, который исчез с лица земли еще до эпохи фараонов.
Питер отрицательно покачал головой:
– Первое упоминание о Танцующем Ветре восходит к Трое. Если бы статуэтка существовала до того времени, мы бы узнали. Это не такая вещь, которая могла пройти незамеченной. Какое-нибудь упоминание проскользнуло бы.
– Надпись, выцарапанная на стене пещеры, где жили неандертальцы?
– Мы бы наткнулись на какие-то упоминания о ней, – упрямо повторил Питер.
– Питер, ты не можешь знать… – Джонатан рассмеялся и снова покачал головой. – Ну какой же ты упрямец. Ладно, свяжись с Мэддоксом, постарайся вытянуть из него еще что-нибудь о Каразове. Сведения, которые он предоставил, слишком скудны. Если мы собираемся иметь дело с этим человеком, то нам надо знать всю его подноготную.
– А мы собираемся иметь с ним дело?
Взгляд Джонатана скользнул по фотографиям и рисункам, что лежали перед ним на столе. Он помолчал немного, прежде чем медленно произнести:
– Не исключено.
После ужина в отеле Алекс проводил Кэтлин до ее комнаты, открыл дверь и вручил ключ:
– Я попрошу, чтобы нам принесли завтрак сюда, к тебе. Чего бы ты хотела?
– Все равно.
Несмотря на то что Алекс заказал два номера, Кэтлин до этого момента считала, что он проведет ночь вместе с ней. Чтобы не выдать своего разочарования, она отвернулась.
– Как ты думаешь, в котором часу они позвонят?
– Когда Андреас сочтет, что уже удобно звонить. Он понимает, с каким нетерпением ты ждешь звонка, и не станет заставлять тебя томиться. – Он распахнул перед ней дверь. – Ты понравилась ему.
– И он мне. – Она повернулась к Алексу. – А тебе нет?
Алекс помедлил с ответом:
– Трудно не поддаться его обаянию. Если бы не те обстоятельства, при которых мы встретились, думаю, что мы могли бы стать друзьями.
Она смотрела на него непонимающими глазами:
– Разве деловые отношения – не самый лучший повод подружиться?
Алекс коснулся губами ее лба.
– Ты подружишься с ним. Вы относитесь к одному типу людей.
– К какому же?
– Открытому, дружелюбному. – Он снова улыбнулся ей. – А я уже давно утратил эти качества. Спокойной ночи.
– Боюсь, что спокойной не получится. – Она слегка нахмурилась. – Я страшно нервничаю. Ты почему-то уверен, что все обернется хорошо. Но мне не по себе.
– Я же сказал, что не стоит беспокоиться.
– Слушаюсь, – шутливо откозыряла она.
– Встань под горячий душ, а потом сразу ложись в постель – и через пять минут уже будешь видеть сны. Ты вторые сутки не спишь. Если я тебе понадоблюсь, то я внизу.
«Но не в моей постели».
– Думаю, что не понадобишься, – она с трудом выдавила из себя улыбку. – Все в порядке. Ты прав, не стоит распускаться. Спокойной ночи.
Она вошла в номер и быстро захлопнула за собой дверь. В конце концов, это даже хорошо, что он не остался у нее. Он, наверно, устал не меньше, чем она, и ему надо отдохнуть. Их связывает только секс. Другие чувства сюда не стоит приплетать. Вполне возможно, что теперь, когда наступило время решительных действий, он считает, что их близость может каким-то образом помешать делу, и, наверное, от этого придется вовсе отказаться.
Ну почему она такая идиотка! Еще немного – и слезы брызнут у нее из глаз, как когда-то в детстве. Взяв себя в руки, она двинулась в спальню. Сейчас она, как советовал Алекс, примет душ, ляжет в постель и заснет в ту же самую минуту.
А если это не получится, она будет лежать и вспоминать: о той волшебной минуте, когда ее глаза встретились с глазами Танцующего Ветра.
6
В дверь постучали.
Кэтлин с трудом разлепила глаза. Яркий солнечный свет заливал комнату. Позолота. Белизна. Холодное изящество. Это не Вазаро.
Стук повторился снова, и осознание действительности наконец-то вернулось к ней. Алекс!
Она села на диване, отбросив в сторону покрывало.
– Иду, иду! – Она подошла к двери и повернула ключ.
Алекс стоял перед ней свежий и отдохнувший. Его темные волосы были еще влажными после душа. Он вошел, мягко притворив за собой дверь.
– Ну как ты?
– Извини, я еще не проснулась как следует. Вот приму душ и стану такой же свеженькой, как и ты.
– Сомневаюсь. – Его взгляд пробежал по ее лицу. – Ты так и не смогла заснуть?
– Неужто я так плохо выгляжу? – Она провела ладонью по лицу. – Мне и в самом деле долго не удавалось сомкнуть глаз. Где-то под утро я решила принять снотворное.
Он заметил покрывало на диване.
– Ты спала здесь?
– Кровать оказалась каких-то необъятных размеров. Словно взлетное поле на аэродроме. – Она попыталась пригладить растрепавшиеся волосы. – Сейчас я умоюсь, оденусь и буду готова…
– Постой!
Она обернулась, пытаясь понять, что означает выражение его лица.
– Я тоже неважно спал, – медленно заговорил он. – И тоже долго ворочался. Мне не хватало тебя. Иди ко мне. – Он протянул к ней руки.
Вспышка желания обожгла ее.
– Но сейчас должны принести завтрак…
– У нас еще есть время. Я не стану запирать дверь, чтобы официант мог оставить все здесь, а мы перейдем в спальню. Я понимаю, что тебе сейчас не до меня, но все же…
«Он хочет меня. Значит, все хорошо. Ничто не переменилось».
Кэтлин почувствовала, как постепенно уходит сковывающее ее напряжение.
Он обнял ее, прижав к себе, внимательно глядя ей в глаза:
– Мне не следовало оставлять тебя одну, зная, что ты все равно не уснешь.
– Ты не можешь нести ответственность за меня. Ты не… – Она замолчала на полуслове.
Его рука легла ей на грудь. Тонкая ткань ночной рубашки не могла скрыть тепла ладони.
– Я должен был помочь тебе, – сказал он. – Чтобы ты смогла расслабиться. – Он отодвинул вырез сорочки так, чтобы обнажилась грудь, и, встав на колени, со страстным нетерпением прильнул к соску, лаская его губами и языком.
Язык и губы излучали необыкновенное тепло, которое разносилось по всему телу. Обычно он был другим: настойчивым и страстным.
– Алекс, – ее колени ослабли и подогнулись, словно ватные. – Тебе не кажется, что нам лучше пойти в спальню?
– Еще нет, – ответил он, на миг оторвавшись от одного соска и передвигаясь к другому, в то время как руки его сжимали ее ягодицы.
– Я хочу… лечь… – попросила она.
– Еще рано, – повторил он и осторожно присел на диван, по-прежнему удерживая ее перед собой. – Ты еще не расслабилась окончательно. – И, подняв сорочку повыше, провел языком по животу, в то время как ладонь скользнула меж ног, ласково поглаживая увлажнившееся лоно. – Теперь лучше?
– Нет, Алекс. – Она слышала, каким прерывистым стало его дыхание. – Так не очень хорошо.