Кемаль кивнул.
– Она улыбается, но не смеется. Это нехорошо. Кто-нибудь должен научить ее смеяться.
– Ей пришлось много пережить. Но как ты догадался?.. – В голосе Кэтлин звучало изумление.
Кемаль таинственно улыбнулся:
– Древние китайцы умели читать по выражению лица. Я занимался их наукой одно время.
– На какой-то момент я почти поверила в твое хваленое второе зрение, – вяло улыбнулась Кэтлин. – Ты неплохо усвоил эту науку.
– Да. – Он вдруг убрал снимок в карман своих джинсов. – Я подержу его у себя. О’кей?
– Если тебе так хочется.
– Мне очень хочется этого. – Он снова стал доставать проекторы из коробки. – Теперь я отнесу все это в кабинет и подготовлю для работы. Пойдем со мной, ты покажешь, где лучше установить их.
Он быстро направился к кабинету. Оживление не покидало Кэтлин. Бережно прижимая к себе сверток с переводом, она двинулась вслед за Кемалем.
– Один мы поставим на стол, а остальные два разместим по углам, что позволит…
– Напоминает стереофильмы, – пробормотал Кемаль, уставившись на голограмму Танцующего Ветра.
Шторы на окнах были задернуты, в комнате царил полумрак. Кэтлин и Кемаль стояли на коленях на полу, уставившись на голограмму Танцующего Ветра. Даже при таком тусклом свете Алекс, стоящий в дверях кабинета, мог заметить оживленное, открытое выражение лица Кэтлин, и он вдруг почувствовал укол ревности. Кемалю удалось развеять ее оцепенение, ему – нет.
Алекс чувствовал себя лишним, одиноким, никому не нужным. Эти двое прекрасно ладили друг с другом. Ему пришлось потоптаться на месте, чтобы они заметили его.
– Ах, это ты, – сказал Кемаль. – Садись и любуйся на это чудо. Сплошная магия.
Алекс заметил, как напряглась Кэтлин, ее улыбка угасла, когда она взглянула на него. Вот как! Ей неприятно его присутствие!
– Ты рано ушел сегодня. Где ты пропадал?
– В музее у Модуха.
– Зачем?
– Я подумал, что у него было достаточно времени, чтобы вспомнить, где он видел похожую надпись.
– И он вспомнил?
– Да. Но прежде мне пришлось выслушать целую лекцию о том, какую работу он проделал, отбрасывая кучу ненужных вариантов. Ты можешь гордиться мной. Я допрашивал его с предельной настойчивостью.
– Я представляю себе. Когда тебе что-нибудь нужно, ты впиваешься в человека, как клещ. Ну и где же он видел то, что нас интересует?
– На раскопках, в горах возле Тарсуса, точнее, у деревушки, называемой Тамкало. Это происходило пять лет назад. Раскопки были заброшены из-за прекратившегося финансирования, и наиболее ценные находки отправили в музей Анкары, хотя местные жители и просили оставить их для построенного ими примитивного музейчика. Им хотелось привлечь в свои горы больше туристов с побережья. – Он помолчал. – Но табличка с надписью была найдена не в результате раскопок. Обломок ее принес какой-то выходец с гор – ребенок или рабочий.
– Как Моисей, он спустился с горы, прижимая к груди драгоценные скрижали, – мечтательно произнес Кемаль.
– Еще покруче, – ответил Алекс. – Он попросил заплатить за его сокровище наличными, что и было сделано. Нашел он этот обломок в какой-то пещере.
– Значит, остальная часть таблички тоже должна быть где-то там, – сказала Кэтлин.
– Возможно.
Кемаль встал и выключил проектор.
– Следовательно, мы отправляемся в Тамкало.
– Это мы с Кэтлин отправляемся в Тамкало, – сказал Алекс. – А ты останешься здесь и будешь караулить Ирмака и Ледфорда.
– Прекрасно. Терпеть не могу карабкаться по горам. – Он усмехнулся. – Придется мне на время перебраться сюда, чтобы следить за вашей собственностью.
– Мы оценим твою жертву.
– Да, у меня большое сердце. Когда отправляетесь?
– Завтра утром.
– Я найму джип и пригоню его к вашим дверям вместе со всем необходимым оснащением.
– Но учти, что мы обойдемся без золотых крючков на тенте.
– Какая жалость. Я как раз знаю, где их раздобыть, и приготовился запросить за это повышенный гонорар.
– Полагаю, что твой гонорар и так уже достаточно высок.
– Мне тоже так кажется. Джип будет стоять снаружи у ворот в шесть утра. – Кемаль протянул руку. – Мне надо сделать собственный ключ от этого дома, раз я собираюсь здесь за всем присматривать.
Алекс достал из кармана и протянул ему латунный ключ, отпиравший ворота и входную дверь.
– Ты уверен, что это не будет тебе в тягость? Я бы не хотел ставить тебя в затруднительное положение.
– Положись на меня. Все будет хорошо. – Кемаль ласково улыбнулся Кэтлин. – Эта прогулка пойдет тебе на пользу. Ты прогонишь из памяти все плохое и залечишь свои раны.
Не дожидаясь ответа, он покинул кабинет. Алекс пошел проводить Кемаля до дверей.
– Я постараюсь звонить тебе каждый день, чтобы постоянно быть в курсе дела. Ты должен оставить свою лень и найти наконец Ирмака.
– Но я и так сбился с ног. – Резковатый тон Алекса слегка удивил Кемаля, но потом он понимающе улыбнулся: – Не сердись. Я тут ни при чем. Это все статуэтка, из-за нее она так оживилась.
Алекс знал, что Кемаль прав. Но, черт побери, Кэтлин никогда раньше не смотрела на него так отчужденно и враждебно.
– Не понимаю, о чем ты. Я рад, что идея с Танцующим Ветром сработала.
– Для тебя это оказалось болезненным. Ничего, все устроится со временем.
И Кемаль закрыл за собой дверь.
– Мы что, в самом деле завтра отправляемся? – спросила Кэтлин, стоя в дверях кабинета.
– Конечно.
Он лишь мимоходом взглянул на нее, отправляясь в свою комнату.
Ревность. Боже, в нем бушевала ревность. Он ревновал к Кемалю, к проклятому переводу, к Танцующему Ветру. Никогда раньше он не испытывал ничего подобного.
Ему вдруг захотелось взять и встряхнуть ее. Если бы она хоть раз посмотрела на него так, как в те их первые дни в Париже! Рассудком он понимал, что это нереально, нужно было набраться терпения, как рекомендовал Кемаль. Но чувства не подчинялись доводам рассудка. Он так хотел помочь ей, а она все больше уходила в себя, отгораживаясь от него. Нет, подумал он горько, не надо лгать хотя бы самому себе. Помочь ей – это не все, к чему он стремился. Он тосковал по ее телу, вспоминая, как трепетало оно в его объятиях, как мгновенно отзывалось на его ласки, он тосковал по ее дружескому участию, помощи, поддержке – по ее любви.
Кэтлин перевернула следующую страницу и положила ее рядом с собой на покрывало.
– Спи лучше, – сказал Алекс. – Завтра тебе придется карабкаться по горам.
– Мы же пойдем коротким путем. – Кэтлин все никак не могла оторваться от перевода.
– И тем не менее я бы не хотел тащить тебя на себе.
Она подняла глаза.
– Тебе не придется тащить меня, я смогу идти сама. – Она вдруг усмехнулась. – Это не мои слова. Так ответила Ясинта Андросу.
– Что?
– Когда они покидали Трою. – Она задумчиво смотрела на огонь. – Ясинта сказала, что сможет идти так же быстро, как и он. Ты знаешь, Андрос был из народа шардана, и я думаю, что и надпись могла быть на их языке. Мне почему-то кажется, что это именно Андрос сделал надпись на статуэтке после того, как покинул Трою. Может быть, он хотел, чтобы потомкам стала известна его история.
– Почему ты так думаешь?
– Ни в одной из первых легенд о надписи ничего не говорится. Дается только детальное описание статуэтки.
– Возможно, о ней просто забыли упомянуть.
– Почему же тогда традицией семьи стало вести свою историю от Андроса – об этом пишет Катерина в своем дневнике. И все же… – Кэтлин вдруг нахмурилась. – Странно…
– Что?
– Андрос был воином, а не мыслителем, не таким человеком, который стремится сохранить для потомства память о себе.
– Откуда ты знаешь, каким он был?
– Прочитай эти легенды, я думаю, ты согласишься со мной.
– Возможно, завтра я это и сделаю. Кто были эти шарданы?
– О них слишком мало известно. Они держали в тайне свои законы и обычаи и не оставили никаких документов. Древние египтяне считали их морскими разбойниками. Они устрашали противника в битвах своей силой и ловкостью, одно время они атаковали и побережье египтян, но позже многие из них стали наемниками у фараонов. Никто не знает, почему из врагов они превратились в слуг.
– Надеюсь, ты не собираешься посвятить выяснению этого вопроса сегодняшнюю ночь? – Алекс отвернулся от нее, застегивая «молнию» на своем спальном мешке. – Спи!
– Еще минуту.
– Немедленно.
В его голосе было столько свирепости, что это изумило ее. Читая историю Андроса, она забыла обо всем на свете и не чувствовала растущего напряжения Алекса. Только теперь она заметила, что он еле сдерживает себя. Не стоило доводить дело до ссоры. К тому же он прав, ей надо быть в форме завтра.
Подъем оказался гораздо более трудным, чем это представляла себе Кэтлин. Не удалось дойти до пещеры даже после полудня. Узенькая тропинка местами обрывалась и совсем пропадала, и им приходилось шагать по ямам и валунам.
Когда же наконец их взорам открылась широкая впадина из известняка, Кэтлин чувствовала себя так, будто карабкалась уже много дней, а не часов. Рюкзак оттягивал ей плечи и весил, казалось, целую тонну.
Алекс обернулся и протянул ей руку, помогая взобраться на выступ.
– Все в порядке? – Впервые за время подъема он заговорил с ней.
Она кивнула, тяжело дыша и вытирая шарфом пот со лба.
– Стой здесь. Я должен проверить, что там внутри. Он исчез в глубине пещеры.
Она постояла немного, отдышалась и двинулась за ним.
Свет проникал в пещеру со стороны входа. Свод над головой Кэтлин поднимался в высоту до тридцати футов, но не чувствовалось ни сквозняков, ни холода. Было почти жарко внутри. Кэтлин видела очертания булыжника и валунов и мерцание фонарика Алекса, шедшего к ней.
– Ты, как всегда, не считаешь нужным подчиняться моим инструкциям.
– Как далеко в глубину уходит пещера?
– Ярдов на четыреста. Здесь так тепло потому, что в глубине есть горячий источник. – Он шутливо улыбнулся. – Но я не заметил никаких древних символов или надписей на стенах.