С лёгким стыдом откройте словарь. Выберите слово подлинней и ударьте. Пните популяризатора прямо в «а». Человеконенавистницу в «и». Светопреставление в «е».
Наши слова – мужского, женского, среднего рода. Мужские слова тупые и грубые, часто пьющие. Женские – одинокие суки. Средние – например, колесо.
Диалог 3. Влюблённые
– Привет, Маша. Я потратил все наши деньги на пиво и жестокости.
– Привет, Миша. Я потратила на тебя всю жизнь.
– А я покатилось, у меня такие спицы.
– Просто заглохни, вещь. Просто закрой рот.
Упражнение 3. Неловкость
С чувством неловкости прочитайте эти плохие стихи вслух.
Решение. Сомнение. Окно.
Дерьмо!
Прохладно и довольно странно.
Стекло разбито, тело безымянно.
Тупое утро. Мокрое пятно.
Чтобы было попроще, мы придумали множественное число. Например, одинокий пограничник мечтает о множестве пограничников рядом, чтобы можно было хотя бы выпить. Но это самообман: одна боль, одна шея, одна фуражка, один шлагбаум, одна дорога, одна страна.
Диалог 4. Сограждане
– Ваши документы.
– Вот.
– Круто. Теперь ты у меня спроси.
– Ваши документы.
– Вот.
– Кайф. Давай ещё раз.
Упражнение 4. Ярость
В ярости киньте в стену что-нибудь: например, стакан. Проверьте, что получилось: например, осколки. Подготовьте об этом доклад и расскажите его сами себе.
У нас три времени: прошлое, настоящее, будущее. Прошлое тревожит, настоящее пугает, будущее ужасает.
Диалог 5. Родные
– Где ты был?
– Нигде.
– Как себя чувствуешь?
– Нормально.
– Кашу будешь?
– Можно.
Упражнение 5. Скука
Одолевая скуку, опишите, как провели день. Просклоняйте по временам. Например: с утра сидел, тупил в экран, с утра сижу, туплю в экран, так до вечера и просижу.
Звательный падеж отменили: некого звать. Осталось шесть: именительный, родительный, дательный, винительный, творительный, предложный. Чтобы запомнить, возьмите слова на те же буквы: Иисуса распяли, дали вина, толпа пьяна.
Диалог 6. Преступники
– Ты доиграешься, посадят.
– Кого?
– Ты зачем это сделал?
– Что?
– Я сейчас опять расплачусь.
– О ком?
Упражнение 6. Тоска
В тоске просклоняйте любую бессмыслицу: я, меня, мне, меня, мной, обо мне. Если есть кот или иной близкий, повторите упражнение: кот, кота и так далее. Убедитесь, что легче не стало. Продолжайте.
Главное нашим языком не выразить. Для главного у нас тихий смех, кривой кивок, тычок в грудь или сразу на колени. Друзья мычат, родители молчат, дети хнычут. А говорят одни лишь неживые. Светофор. Терминал. Автомат.
Диалог 7. Неживые
– Вставьте купюру в купюроприёмник.
– Вот.
– Возьмите, пожалуйста, вашу квитанцию.
– Спасибо.
– Претензии по зачислению платежа без квитанции не принимаются.
– Хорошо.
– Вставьте купюру в купюроприёмник.
Упражнение 7. Любовь
Кажется, вы уже русский. Теперь обнимите кого-нибудь.
Сказки из-под землиЧитать вслух до, после или вместо конца света
Кабаре «Кипарис»
В начале было так: все решили зарыться, чтоб их не убили. Не знаю, как там за морями, а тут бомбоубежища просты: двор, во дворе курган, в кургане штуки всякие, а сверху снег и собаки. Шли годы, было много малых войн и ни одной большой, курган стал не нужен, его расковыряли. А потом пришёл один человек.
Ты дурак, ты глянь вокруг: тысяча домов по тысяче квартир, летом смрад, зимой хлад, пьяные примерзают струёй к бетону. Так говорили ему, а он отвечал: ага. Только тут и только сейчас я возведу лучшую кофейню в мире.
Итак, вначале была земля, и дыра в земле, и светлое пятно у входа в бывший бункер: лампочка в сто свечей разгоняла тьму. Потом из дыры запахло кофе.
И человек сказал:
– Я назову кофейню «Кипарис».
Когда у места только появилось имя, они пришли. Один чёрный – не как ночь, но как вчерашняя кровь на асфальте. Другой белый – не как снег, но как обломок зуба после драки. Третий просто, штаны в полоску.
– Кипарис – на «пидарас» похоже, – сказал третий и достал пистолет. Я там не был, но говорят, из дула дало льдом, будто ствол зарядили открытым космосом. Не хотел бы я получить такую пулю.
А у человека хобби: он ломает кости. Хвать – и пальца нет. Хвать – и нет запястья. В конкурсе костоломов человеку бы дали все медали. Бункер вздрогнул, что-то хрустнуло. Человек встал над убийцами и сказал:
– Кипарис посвящён Плутону, то есть покойникам, но не вам, пока ещё не вам. Кипарис убил оленя, а после одеревенел, чтоб горько плакать, как вы сейчас, как вы. Из кипариса сколотили ковчег, чтоб все спаслись, и вы тоже будете спасены. Кипарис, наконец, – это просто красивое дерево. И звучит хорошо.
Когда убийцы уползли, кофейня стала кабаре, потому что так звучит ещё лучше. А потом человек нашёл меня и просквозил меня взглядом от пуза до позвоночника.
Я, как и все, жил в одном из этих домов. На окраине окраин, в спальном районе, без надежды на пробуждение.
– Стой, – сказал человек. – Мне нужны герои.
– Ну какой же я герой. Я наоборот. Пустите, я вообще за пивом.
– Какой-никакой, – сказал человек. – И отныне ты будешь только кофе.
Из остатков колючей проволоки мы сплели наши буквы. Старыми гирляндами связали их в слова. Замигало у входа: «Кабаре “Кипарис”». Рядом повесили белый лист – афишу. В ней было про музыку, смех, страдание и кофе на халяву – каждый вечер.
Зашли первые гости, самые отчаянные: ну, светится из-под земли чего-то, как не зайти.
Я сел, сосчитал их глаза, помолчал, покачал ногой, и первое слово отразилось от голых стен. Послушайте сказку, люди мои, люди.
Понедельник. Сказка про арифметику
Каждый за себя, один Бог за себя и за того парня.
Жили три брата. Вместе учились, вместе не выучились. Иван клал дороги, Матвей строил дома, а Марк продавал телевизоры, чтобы люди не видели эти дороги и эти дома. В детстве все хотели ловить стрижей и прыгать по луне, но вышло как вышло.
Иван жил в общаге, Матвей чёрт знает где, Марк снимал дыру в пригороде. Они плелись по жизни от лета к лету и не плодились, потому что женщины не рожают от бездомных.
Дом-то у них был, гнилая двушка в центре, но там жила старая мать, запивала снотворное водкой и кидала бутылки в распахнутое окно, прямо в черёмуху.
Детей она не любила, а любила зато больного кота, который кричал, как человек, и ел занавески от зависти ко всему живому и неживому.
Когда стало совсем никуда, братья собрались у постели.
– Ну что, подонки. Скоро сдохну. Квартира – вам. Разбирайтесь как хотите. Чтоб вы все страдали, как я страдала. Пойди ко мне, сынок! – сказала она коту, но тот не стал.
Вскоре мать положили в ящик, ящик в землю, выпили водки, и больше никто никого не вспомнил.
Квартира была большая, но нет, не для троих. Братья молча разошлись по своим углам к своим женщинам.
– Не добудешь дом – дам студентам, – сказала женщина Ивана. – На меня смотрят, я ничего. Прямо у тебя на глазах, драные будущие юристы ко мне придут.
– Мне бы ребёночка! – сказала женщина Марка. – У меня-то никак, а у него всё выйдет.
– Позвони Гайке, – сказала женщина Матвея, самая злая и бесплодная, потому что у неё никого не осталось и ни одна юбка ни к чему не подходила.
Смерть не смерть, а что-то над нами вьётся вроде птички. Гайку посадили ещё ребёнком – украл ведро какой-то дряни. Потом в колонии кого-то зарезал, и вышло здорово. Потом он стал учёный и уже не попадался. Говорили, Гайка убивает незадорого и даже забесплатно, если человек плох. А если не плох, то может и пощадить, потому что во всём должен быть порядок.
– Здравствуй, Гайка, – сказал Матвей. – Мне бы, это самое, знаешь…
– Знаю. Кого?
– Братьев.
– Сколько дашь?
– Машину. Больше нечего.
Настала зима, и двушка стояла пустая, два на три не делится. Братья торчали кто где и лишь раз поспорили, кто заплатит за свет и за воду и вынесет кошачий труп. Однажды раздался звонок, и Матвей услышал в трубке треск.
– Встретимся, – сказал Гайка. – За парком. На углу. У будки. Где тень всегда.
Матвей собрался. И пока шёл, думал о потолках. Чистишь, грунтуешь, пока не высохнет, ждёшь, и дальше, и дальше. А когда пришёл, встретил братьев своих в одинаковых дутых куртках.
– Вы тут, – сказал Гайка, – потому что во всём должен быть порядок. Знаете, почему я Гайка? Потому что верую в резьбу. Вы трое попросили меня убить друг друга. Ты, Матвей, обещал машину. Ты, Марк, скопил денег. Ты, Иван, старший и бедный, обещал жену когда пожелаю. Но я ничего не желаю, я прихожу и беру, что положено. Мне не надо много. Мне надо, чтобы по правилам. Если я убью всех, мне никто не заплатит. Я пока посижу в снегу, а вы решите, кому тут жить, а кому помереть.
Братья стояли на холоде. Иван дул на пальцы, Матвей думал о потолках, а Марк застёгивал и расстёгивал куртку, глядя в тень.
Так до сих пор и не решили. Так они и стоят до сих пор. Так и стоят.
Горячие гвозди
Не знаю, как там за морями, а тут сегодня как вчера. Очнулся, полежал, погрыз подушку, если Бог дал подушку, перевернулся, пригляделся к обстановке, что-то такое поделал, и вот уже снова ночь.
Так было и со мной. Так и со мной было.
Но из ящиков от чего-то когда-то смертельного мы сколотили барную стойку. И каждое утро вставал за неё человек и варил кофе. Быстро. Вода сама становилась густа и черна. Приходили какие-то грязные люди, брали чашечку.