Л. Выпьем ещё чаю.
Бумажный человек. Мы живём с женой эти дни так же, как жили всегда, только под гнётом самой большой утраты, какую нам пришлось пережить.
Л. Читал газеты.
Наталья. Только и делаешь, что читаешь газеты. И охота тебе знать про новое платье Рузвельта и телят с двумя головами?
Л. Читал, что Буланова расстреляли. Того, с ремешками. Нашего конвоира. Распорядителя похорон.
Наталья. Опять просто так?
Л. Нет. Назвали троцкистом и пустили пулю в спину.
Бумажный человек. Признан виновным в попытке отравить Н.И. Ежова раствором ртути, который распрыскивал из пульверизатора в его кабинете.
Л. Цирк.
Наталья. Вот так и Серёжу, наверно, убили.
Бумажный человек…довёл до преждевременной смерти одну из моих дочерей, до самоубийства – другую… арестовал двух моих зятьёв, которые потом бесследно исчезли. ГПУ арестовало моего младшего сына, Сергея, по невероятному обвинению в отравлении рабочих, после чего арестованный исчез.
Л. Он такой… Рассказывал… Помнишь?.. Хотел идти в актёры. Это от тебя у него. Я-то не понимаю театр. Врут, поют, руками машут.
Наталья. Говори, говори.
Л. А потом Серёжа любил двигатели. Двигатели я понимаю. Я только не понимаю, зачем расстреливать за двигатели. Они видят контрреволюцию в двигателях. В шатунах и шестерёнках. Они не видят, что сами они – контрреволюция. Сами они шатуны и шестерёнки. Шестерёнки и шатуны.
Наталья. Говори.
Л. В детстве мне снилось, я первый, один на весь мир человек, и от моего слова зависит всё. Бормочу впотьмах – и от голоса рождаются звери и люди. Назвал чьё-то имя – и вот он рядом.
Наталья. Назови же.
Л. Зина. Нина. Лёва. Серёжа.
Бумажный человек. Тук-тук.
Л. Я довольно много жил и произнёс довольно много слов. И теперь мне кажется, даже в одинокие минуты, что вокруг довольно много людей, и все смотрят на меня. И ждут от меня… довольно многого. Хотя самим пора бы пошевелиться.
Бумажный человек. Тук-тук.
Наталья. Пришёл человек, в руках бумага и ничего кроме бумаги. Что это значит?
Л. Наташа. Наташа. Наташа. Помнишь тот наш день? Тридцать семь чёртовых лет назад?
Наталья. Было солнце, как сейчас. Был Париж. И ещё совсем мало автомобилей. Я спросила: вы что же, Троцкий, думаете, что никогда не умрёте?
Л. И я ответил: кто однажды жил – не умрёт.
Наталья. И я обняла тебя.
Л. В Мадриде, в одиночной камере, приговорённый к смерти нацарапал женский портрет по камню камешком. Я водил пальцем по этим каракулям и называл твоё имя. На фронте, когда давил Деникин, девчонка с красным пятном на груди орала от страха и смотрела сквозь меня пустеющими прекрасными глазами, похожими на твои. Раздавленная автобусом художница корчилась в руках врача. Миллионы женщин. Мужчин. Друзей. Это всегда была ты. Одна ты.
Наталья. Спасибо.
Л. Этот человек – ко мне. Подожди в соседней комнате.
Наталья. Хорошо.
Л. Я вас ждал. Довольно долго.
Бумажный человек. Да.
Л. Вы что-то принесли. Наверно, рукопись.
Бумажный человек. Да.
Л. Сейчас я открою папку, и там будут пустые листы.
Бумажный человек. Да.
Л. Бумага и ничего кроме бумаги. Долго вы шли. Я успел многое.
Бумажный человек. Да.
Л. Пустое. Дайте бумагу сюда. Я буду читать пустые листы. Буду дёргать пустой рукой. Я повернусь к вам спиной. У вас минута.
Хор.
нет у меня бороды
но я плачу
как будто была борода
пала корова падре
и он плакал
горькая пала на всё звезда
донья че умерла
перед смертью сказала: смерть, не иначе!
да милая да
стыдно
звонкий тростник молчит
так от стыда дрожала в книге книг осина
наши деревни горят
рваные губы
нам говорят из куста
кто-то опять у власти
с дутой трубкой
в шапке крысиной
с ротой солдат
и краденой дыркой вместо рта
звонкий
у нас тростник
огонь горячий
небо
полное
перевёрнутых звёзд
во рту
горит
вода
время
брать на себя
время
власть
и всего себя
иначе —
да милая да!
кто-то лежит в траве
в красной траве
у последней жизни в лапах
кто-то ещё
скачет на фоне неба
ещё
один
удар
есть у меня
дудка из тростника
а у пули женский запах
да
милая
да
верная
да последняя да
звонкий
у нас тростник
огонь горячий
небо
полное
перевёрнутых звёзд
во рту
горит
вода
время
брать на себя
время
власть
и всего себя
иначе —
да милая да!
счастье так умереть друзья
ещё
немного
крови
в красную нашу траву ещё
чтоб гуще рос тростник
наша земля пуста и пуста винтовка
и каждый пулю словит
но наша сила и наша слава и женщины
пляшут для нас одних
звонкий
у нас тростник
огонь горячий
небо
полное
перевёрнутых звёзд
во рту
горит
вода
время
брать на себя
время
власть
и всего себя
иначе —
да
милая
да!
да
милая
да!
да
милая
да!
Старуха. Что теперь будет, сеньор Полицейский?
Полицейский. Разойдись! Поколочу! Устроили цирк!
Старуха. Эй, публика! Что будет дальше?
Полицейский. Не слушайте дурную бабу. На вверенном мне участке происшествий не обнаружено. Птиц пролетело – одна штука. Один мужской и один женский крик.
Старуха. Эй, публика! Что завтра?
Полицейский. Театр закрыт! За углом теперь кино. Там всё как настоящее. Приказываю снять маски!
Старуха. Куда нам идти?
Хор.
верно неверно
с моря идёт война
мы поджигаем воду
она
огнеупорна
мы
ещё
поборемся за времена
люди в земле по горло
земля без дна
а континенты меняют форму
Старуха. Куда нам идти?
Полицейский. В никуда! Ничего не будет! Моё время! Моё время! Моё! Маски долой! Разойдись! Разойдись! Пошли! Все! Вон!
Наталья. Высокое (и всё повышающееся) давление крови обманывает окружающих насчёт моего действительного состояния. Я активен и работоспособен, но развязка, видимо, близка. Эти строки будут опубликованы после моей смерти.
Бумажный человек. В могилу сошёл человек, чьё имя с презрением и проклятием произносят трудящиеся во всём мире, человек, который на протяжении многих лет боролся против дела рабочего класса и его авангарда – большевистской партии.
Наталья. Я сохраняю за собою право самому определить срок своей смерти. «Само-убийство» (если здесь это выражение уместно) не будет ни в коем случае выражением отчаяния или безнадёжности. Мы не раз говорили с Наташей, что может наступить такое физическое состояние, когда лучше самому сократить свою жизнь, вернее, своё слишком медленное умирание.
Бумажный человек. Когда советское правительство выслало из пределов нашей родины контрреволюционера, изменника Троцкого, капиталистические круги Европы и Америки приняли его в свои объятия. Это было не случайно. Это было закономерно. Ибо Троцкий уже давным-давно перешёл на службу эксплуататорам рабочего класса.
Наталья. Каковы бы, однако, ни были обстоятельства моей смерти, я умру с непоколебимой верой в коммунистическое будущее. Эта вера в человека и его будущее даёт мне сейчас такую силу сопротивления, какую не может дать никакая религия.
Бумажный человек. Троцкий, организовавший злодейское убийство Кирова, Куйбышева, Горького, стал жертвой своих же собственных интриг, предательств, измен, злодеяний. Так бесславно кончил свою жизнь этот презренный человек, сойдя в могилу с печатью международного шпиона и убийцы на челе. «Правда». 28 августа 1940 года.
Наталья. Наташа подошла сейчас со двора к окну и раскрыла его шире, чтоб воздух свободнее проходил в мою комнату. Я вижу ярко-зелёную полосу травы под стеной, чистое голубое небо над стеной и солнечный свет везде. Жизнь прекрасна. Пусть грядущие поколения очистят её от зла, гнёта, насилия и наслаждаются ею вполне. Л. Троцкий.