– Рад познакомиться, Марион Туэрин, – с легкой бесшабашинкой улыбнулся этот странный эльф. – Расскажите мне про Порукскую Академию. Это где-то у моря?
Разумеется, Калли прекрасно знал, что это учебное заведение находится на юге Срединных земель. Слышал и про методы обучения там, и про мощную теоретическую базу, которую они закладывают. Многие эльфийские роды отправляли туда отпрысков, склонных к аналитическому подходу в изучении магии. Считалось очень престижно, куда больше подходило молодым добропорядочным эльфам, чем эта кузница бандитов и разбойников – Стонхэрмский… Да, все это он прекрасно помнил, хотя с интересом расспрашивал новую знакомую. Ему просто хотелось, чтобы она отвлеклась от своих горестей.
Перестала смотреть с такой тоской за борт.
Поэтому он задавал вопросы, охотно отвечал на встречные, легонько улыбался и пытался сообразить, как выпытать у Марион, что же с ней произошло. С другой девушкой он, может быть, и спросил бы в лоб. Но госпожа Туэрин явно принадлежала к той породе людей, которые не рассказывают про свои беды случайным попутчикам. Оставалось только вести обычную в общем-то беседу, надеясь, что на нужные темы та выйдет сама.
Охраняющие Марион воины хмуро смотрели на их общение. Младший – Бойрыч – даже двинулся было разобраться с наглым эльфом, однако старший – Нагайно – его остановил.
– Не лезь. Не дай ему выставить себя героем, – пояснил он в ответ на вопросительный взгляд. – Молодой эльф. Опыта с девками, похоже, не имеет. Он не знает, как соблазнить ее иначе, чем выказав себя защитником. А таковым он может стать, только если ты полезешь. Так же они сейчас пообщаются и разойдутся.
– А если она попросит его помочь? – спросил средний – Зоулюс.
– Не попросит, – покачал головой Нагайно. – Не та натура.
– А чо мы какого-то ушастого боимся? – возмутился Бойрыч.
Старший покачал головой.
– А ты что, не видишь, что у него на груди знак Стонхэрмского Университета? Поясняю для особо разбирающихся в географии – это значит, что он маг. Пусть и ученик.
– И чо? Девка наша тоже магичка типа. Но даже против тараканов не страшна.
– Стонхэрм – это тебе не Порук. Там сначала учат огненные шары в морду отправлять, а потом объясняют, как эта жуть получилась.
– Чо, правда?
– А ты думал? Видишь, как эльфеныш на нас глазами сверкает. Думает, что подойдем. Тут он и покрасуется.
– А мы не подойдем?
– Пока нет. Но если вдруг придется, ты, Зоулюс, заходи сзади. Так, чтобы между ушами его и приложить.
– А чо, сейчас нельзя? – никак не мог угомониться Бойрыч.
– А матросы и прочая публика, думаешь, будут сидеть и орехи щелкать, пока мы нападаем на мирного пассажира?
– Да он так трахнет ее, пока ты будешь на этих ушлепков оглядываться!
– Не трахнет. В каюту нашу подопечную мы проводим. Тут мы в своем праве. И у дверей придется постоять. Впрочем, так и так пришлось бы. Не нравится мне ее настрой.
– А если он к ней полезет?
– Поднимаешь шум, бьешь в морду, ножом под ребра. Главное, не давай ему на расстоянии атаковать.
– Пойду я, наверное, – вздохнула Марион. – Хочу отдохнуть немного… и не хочу лишний раз злить… этих, – она глазами указала на сопровождение.
– Я могу как-то помочь? – Калли напряженно вглядывался в лицо девушки.
Та только вздохнула. Как же ей хотелось выложить ему всю свою историю, пожаловаться на судьбу-злодейку и попросить о спасении. Как же хотелось… Однако что этот очаровательный эльфик может сделать? На глазах у всех напасть на ее охранников? Светлые, конечно, искусны в фехтовании, но трое – это перебор. Да и магией тут особо не поможешь, корабль все-таки. Закон, опять же, будет на стороне конвоя. Да и… не верила Марион в безвозмездную помощь. Милые симпатяжки редко бывают способны на поступки. На словах – да, а в деле… Сейчас он, конечно, ожидает, что она благородно откажется от его помощи. И всё – приличия соблюдены. Можно дальше флиртовать. Все эти тонкие-звонкие красавчики не про нее. Время игр прошло. Ей нужны только поступки.
– Ты и так помог, – тем не менее продолжила она по всем известному сценарию.
Эльф несколько удивленно воззрился на нее. Потом наклонил чуть набок голову и, помолчав, ответил:
– Тогда хорошо тебе отдохнуть.
«Даже настаивать не стал», – мысленно возмутилась Марион и с гордо поднятой головой отправилась в каюту.
– Ну, что я говорил? – возгордился Ногайно, глядя, как подопечная одна шагает к себе в комнату. – Не полез в драку ушастый.
Бойрыч уставился на командира и, поскрипев мозгами, выдал вопрос:
– И чо, он вот так просто отвалит?
– Не, ну не сразу. Еще пару раз подкатит с разговорами. На большее-то у него кишка тонка.
Младший вздохнул. Одно расстройство от этих эльфов, даже в морду не дашь.
Калли огорченно смотрел вслед девушке. Нет, Марион ничего этакого о себе не рассказывала, но по оговоркам, по паузам, по изредка вылетающим фразам эльф нарисовал себе картину. Равнодушный отец, любимые сестрички, увлечение магической наукой. И какое-то огромное сожаление, что-то, перечеркнувшее все планы на жизнь. Воистину прав был дядя, когда говорил, что то, о чем молчат, кричит громче всего.
Догадаться не сложно, что могло полностью изменить подобную судьбу. И похоже, что замужество с каким-то неизвестным мало радует Марион. Калли знал, что человеческие дворянки часто вступают в договорной брак. Причем, зачастую действительно ни разу не увидев того, с кем придется делить жизнь и постель. Но обычно родители все же хоть немного заботятся о счастье своих детей. Неужели здесь не так? Или все дело в том, что девушка уже вкусила воздух свободы, царящий в любом магическом учебном заведении? Подобный университет давал поистине уникальную возможность после его окончания ни от кого больше не зависеть. Разве что отработать на страну, если того требовал контракт. Мелочь, на самом деле, за право самому решать свою судьбу. Обеспечивать себя и неплохо жить потом. Немногие по своей воле отказывались от таких даров. И Марион точно не собиралась. Значит, брак оказался выгоден ее родным. И второй стороне. Потому что дворяне не любят магичек в роли супружниц. Запулит такая в лоб огненным шаром, не посмотрит на титул и «Правила примерных жен». Покорности в них мало. Уважение приходится заслуживать, а не нарабатывать небезызвестными фразами: «как я сказал, так и будет», «молчи, женщина. Твое дело – кухня», «я мужик, я лучше знаю». Однако в старых девах чародейки тоже редко задерживались. Наверное, потому что большинству мужчин, слава звездам, интересней вот с такими – непокорными, образованными, знающими себе цену.
Что же у Марион было такого, что не остановило жениха? Магические способности? Тогда нужно было бы еще подождать. В Порукской Академии дар начинают разрабатывать на последних курсах. Приданое? Не похоже. Может, какие-то земли, рудник? Впрочем, какая разница? Важно лишь то, что девушка не хотела замуж, но не могла отказаться.
И что делать с этим знанием? Калли не знал. Влезешь, не понимая, что к чему, – и ей же хуже станет. Обвинят в убийстве или в сговоре с целью убийства. Или жених за потерю бойцов отлупит. Или без защиты в дороге ее ждет куда худшая судьба. Как узнать? Почему-то спросить не удавалось. Только он решался, как Марион, будто читая его мысли, смотрела с какой-то особой строгостью, и слова застревали в горле. Что же делать…
– Да-а, зад что надо, – протянул рядом кто-то. Калли дернулся и возмущенно уставился на Мирека, который сидел там же, где он сам недавно, когда подслушивал разговор Марион с охранниками. Запоздало юноша сообразил, что его долгий провожающий взгляд можно было растолковать и таким вот образом. Впрочем, нет, настолько низко его взор не опускался!
– Вот не надо! – Калли взял себя в руки. Как этому нахалу удается так быстро выводить его из себя? Эльф сбавил тон: – Не надо, правда. Марион… не из тех девушек, о которых можно говорить в таком тоне.
– А разве девушки делятся на какие-нибудь категории? – хмыкнул со своего насеста Мирек.
– Разумеется, – кивнул Светлый. – Минимум на приличных и на тех, о ком говорят так, как ты только что.
– И как одних отличить от других? – деланно заинтересовался паренек.
Калли понял, что его хотят втянуть в бессмысленно-бестолковую беседу, на которые новый знакомец был мастер. Очень уж умело подменял смыслы и играл на том, что большинство людей редко задаются трудом объяснять себе те или иные понятия. Что, впрочем, никак не отменяло истинности их суждений. Мирек же умел всё перевернуть с ног на голову просто потому, что нравилось смотреть, как люди выкручиваются.
Поэтому эльф только отмахнулся от нахаленка.
– А ты чего такой смелый? Полночи у меня ныл под дверью, что боишься наказания за безбилетный проезд. А сейчас среди белого дня вылез.
– А я теперь не безбилетник. Капитан таки поймал меня. И заставил отрабатывать билет на камбузе!!! Тебе должно быть стыдно! Заставил ребенка работать!
– Труд облагораживает, – парировал Калли.
Паренек фыркнул, высоко задрав нос. Смотрелось очень смешно.
– А с девкой ты облажаешься. Не даст она тебе.
Светлый вздохнул.
– Мирек, я – эльф, у меня нет сложностей с благосклонностью девушек. Меня куда больше волнует, как ей помочь.
– Думаешь, надо? Она всеми возможными способами, кроме прямого запрета, дала тебе понять, что в твоей помощи не нуждается. Неужели не понял?
Калли задумался. Что-то в словах Мирека определенно было.
Дэй не знала, сколько проспала. Может, много, а может, и нет. Позавтракала скудно. Еду и воду придется экономить. Долго смотрела на завал, в очередной раз поражаясь бесполезности своей работы. Но вздохнула и взялась за первый камень.
– Девка, ну ты серьезно?
Гаргулья резко повернулась. Она не слышала ничьих шагов, что в такой тишине казалось практически невозможным. Нежить? Нечисть? Вампир?
Он оказался похож на сгорбленного мужичка, поросшего густой коричневой шерстью. Дэй мгновенно вспомнила рассказ Ти Корна про скрабника, или шубина, как его еще называют: «Его обычно описывают как маленькое мохнатое существо или невысокого старика в шубе. Наверное, отсюда и название. Иногда даже с копытами или с яркими горящими глазами. В гномьих записях я с его описанием не встречался. То ли умалчивают, то ли они как-то делят территорию. Я вообще только в людской литературе с его упоминанием сталкивался. Байки разные, в основном. Очень похоже на лешего. То он заблудившегося выводит, то наоборот, светом или звуками подманивает и уводит куда-то вглубь, откуда человек уже не возвращается. Пишут, что шубин любит шутить: пугает людей, внезапно разразившись во тьме смехом, или хватает за ногу. Вроде как он доброжелателен к честным труженикам, беднякам, а же