Долго искали княжича друзья. Когда же нашли, он сидел под деревом и мечтательно смотрел на реку. Растормошили, начали расспрашивать, что случилось. Он же встряхнулся, взглянул на товарищей, что за годы странствий стали ближе родных, и заявил:
– На этом месте построим город, прекрасней которого нет и не будет на свете, и станем в нем жить.
Сказал как отрезал. Не сразу согласились на это его друзья. Говорили, что это чужие земли, людей мало в округе, ну и много других умных вещей. Но получилось все так, как сказал княже. Земля непостижимым образом раздвинулась, и именно это место теперь уже никому из окружающих владык не принадлежало, и как ни силились те доказать обратное, ничего не удалось. Кто с миром к Милораду шел – все дошли, а кто с войной – месяцами бродили по окрестностям да так и не вышли к молодому славному городу. Деревья и камни будто сами хотели стать домами, дворцами, мостами. И люди потянулись, словно долгие годы ждали именно этого. Имя же новому граду Милорад дал сразу – Златослава.
Долго и справедливо правил славный князь. Под его рукой процветали город и округа. Нарадоваться на него не могли подданные. Только так и не женился. А когда заводили разговор на эту тему, он переводил взгляд на реку, что всегда виднелась из его окна, и мечтательно вздыхал. Наследником назначил своего младшего брата. Когда же пришел его срок, князь исчез. Говорят, он превратился в закат, чтобы наконец слиться со своей прекрасной возлюбленной – Златославой, чьей душе он дал тело, построив этот город. Ну а златые клены – их общие дети. Такие нигде больше не растут, а увезенные в другие места превращаются в обычные.
Красивая легенда, только кто в те легенды верит? Златко вот тоже не то чтобы не верил, но сомневался, пока Ива не поведала про то, что видела женщину со златыми волосами и ее возлюбленного, род которого она обещала хранить, что слышала ее голос у себя в голове. Можно было бы, конечно, и тут найти тучу научных объяснений, но глупости все это. Златослава была, и был ее вечный возлюбленный, князь Милорад. Вот и все.
Возможно, такая вера возникла из-за того, что Златко разве что не влюбился в эту легенду. Как тут не влюбиться, когда в истории есть все, что нужно – красивая женщина, отважный воин и город, который достался ему в дар?
«Ива говорила, что у камней нам, возможно, помогут местные хранители… Получается, что если камень здесь, то и хранитель – Златослава…» Губы юноши неудержимо разъехались в улыбке. Неужели мечта сбудется? А сейчас… Бэррин не мог себе в этом отказать… Он направил коня к центру города. Так отчаянно хотелось полюбоваться на старинную ратушу и дворец князя, попетлять по узким улочкам, проехать через рынок, купить каких-нибудь жареных сосисок и съесть их таки под знаменитое золотое пиво. «Полчаса, – пообещал себе Златко, – не дольше».
Город чем дальше, тем больше нравился юноше. Была в нем какая-то особая легкость, которая появляется, когда люди живут хорошо. Женщины улыбаются, мужчины ходят с гордо развернутыми плечами, то и дело слышится смех, торговля идет вокруг, все чистое, цветы везде. Красота да и только.
Златко проехался до центра, от души налюбовался на старинную архитектуру. «Может, это признак стихии?» – подумал он, вспоминая друзей. Никто из них, даже совсем не романтичная Дэй и грубоватый Грым, никогда не отказывался посмотреть на какие-нибудь выдающиеся здания или смотаться чисто ради любопытства в соседний город «на поглазеть». Хотя, конечно, совсем разные вещи вызывали их восторг или недовольство. Например, Калли начинал восхищенно улыбаться, когда видел что-то изящно-воздушное, изысканное, утонченное. Тролля радовали идеально приспособленные к длительной обороне крепости. Дэй, кстати, тоже. А Иве же нравились практически все здания из дерева.
Рынок Златко тоже одобрил. Множество товаров, и цены вполне приемлемые. Юноша даже прикупил себе яблок в дорогу и еще одну суму через плечо, уж больно качественная кожа оказалась, да и украшена хорошо.
После такого нельзя было не свернуть в таверну через пару улочек от базарной площади. Тем более сосиски благоухали так, что завтрак показался невообразимо далеким. Удивительная красная капуста и мягчайший хлеб с хрустящей корочкой под золотое пиво примирили бы с действительностью кого угодно. «Вот бы всегда так, – мечтал Златко. – Этак выйти из дома, пройти пару шагов – и вот она радость. Может, после университета обосноваться где-нибудь в этих краях?..»
Однако долг звал. Пришлось отрываться от разглядывания золотых кос и щедрых прелестей подавальщицы и ехать дальше. Как бы ни хотелось задержаться еще на какое-то время. Златко искренне надеялся, что камень поведет его не к воротам. Однако амулет тянул к окраинам. Вот уж юноша проехал мосты со статуями богов, героев и магов. Позади осталась вторая торговая площадь и парк золотистых кленов за ней. Дома стали ниже и проще. Бэррин вздыхал и оглядывался, все надеясь, что ему повезет и где-нибудь мелькнет девушка с золотыми волосами и неземной аурой. Женщины щедро дарили юному чародею с теми самыми златыми локонами улыбки, но все они явно относились к смертным. Хотя все равно приятно.
Трущоб здесь не оказалось, что весьма порадовало Синекрылого. Однако ворота уже показались в поле зрения, и стало ясно – Златослава не явит свой лик. Юноша понимал, что обижаться на это глупо. Таких везунчиков за всю историю раз-два и обчелся. Что-то, наверное, есть в Иве, что позволяет ей видеть души городов и общаться с их человеческими воплощениями. Может, кровь неведомого отца? Но все равно Златко расстроился. Понимал, что мается ерундой, однако ничего с собой поделать не мог. Амулет недвусмысленно тянул к воротам. «Что ж, может, в другой раз повезет».
Бэррин перекинулся парой слов со стражниками и проехал под каменным сводом врат. Мимолетно коснулся пальцами серьезной древней каменной кладки. «Прощай, Златослава», – подумал он… И услышал тихий девичий смех в голове. «Возвращайся. И подружку привози!»
Выезжал Златко из города с широчайшей из возможных улыбок. И долго не мог от нее избавиться. Как там Ива говорила? «Девушка. Молодая. Красивая. Умная. Какая-то вся радостная. Спокойная и смешливая одновременно. Легкая, светлая, но не так, как светлы эльфы или святоши. А как солнечный луч в плошке с медом…» Да, именно такая. И она улыбнулась ему!
Вызов Ивы застал юношу в нескольких верстах от Златославы и немало его удивил. Выслушав же новые сведения, Бэррин мог только выругаться. Одно за другим, одно за другим! Но делать нечего, пришлось вызывать по шару Эрила. Тот казался странно возбужденным и невнимательным. Однако услышав новости, быстро взял себя в руки.
– Гоблин, надо спросить у его высочества разрешения, чтобы ты вызывал его напрямую! – ругнулся он. – Что я между вами как придурковатый гонец?
– Почему придурковатый? – удивился Златко.
– Потому что на половину вопросов принца не знаю ответов! А сам до этих вопросов не додумался!
– Уверен, что и я не до всех бы додумался.
– Тогда, может, предложим Иве вызывать напрямую принца?
– Ты смеешься? Тогда мы никогда ничего не узнаем.
– Хм… Да, есть такой вариант. А почему новости всегда от нее исходят?
– Судьба у нее такая, – хмыкнул Златко.
– А у меня судьба быть придурковатым гонцом. Ладно, отключаюсь и вызываю принца. Звучит-то как!
И исчез, даже не попрощавшись. Младший Бэррин только усмехнулся. Настроение снова повысилось.
Особенно когда он посмотрел на своего жеребца и попытался понять, что тот творит. Рядом с местом, где устроился Златко, кто-то оставил здоровенное поломанное колесо. Оно упало на средних размеров камень и теперь вызывающе выпирало, по крайней мере, по мнению Василька. Конь ходил вокруг колеса, угрожающе лягался (пока доставая копытами только воздух) и грозно ржал, то подскакивая поближе, то отпрыгивая назад.
– Воюешь? – хохотнул Бэррин.
Разбушевавшегося жеребца не сразу удалось призвать к порядку. Только когда тот лягнул-таки «врага» и не получил отпора, Златко смог забраться в седло. Василек, жутко довольный и победно ржущий, вынес хозяина обратно на дорогу.
– От же дурно езженная скотина, – усмехнулся юноша. – Давай уже! Пошел!
Они проехали еще с версту, когда с боковой дороги вынырнула карета, запряженная весьма неплохой двойкой. Залюбовавшись на нее, молодой человек обратил внимание на хозяйку, только когда она его окликнула:
– Златко! Златко Бэррин!
Он посмотрел в окошко, и сердце екнуло. На него вновь смотрели невероятные фиалковые глаза Антари Девир. Именно такие, какие он помнил. За лето природная бледность не изменила девушке, а несколько черных локонов, искусно выпущенных из поднятой прически, игриво плясали на ветру. Красавица улыбалась и махала знакомому рукой. Он же чувствовал, что просто не может заставить себя улыбнуться в ответ.
В конце лета Антари с Эрилом объявили о помолвке.
Телепорта напрямую из Стонхэрма к теплым морям не существовало. Пришлось попрыгать из одного города в другой. Все бы ничего, если бы не приходилось каждый раз стоять в очереди. Конь Калли – красивый, тонконогий – удивительным образом умудрялся подбивать на безобразия своих сородичей. Лучше всего это, конечно, срабатывало с жеребцом Златко. Но и с другими Лейэтиэль – «Весенний вихрь», если грубо переводить с эльфийского – тоже умудрялся проворачивать подобные номера. В результате обычно спокойные животные начинали выделывать совершенно невообразимые вещи, так и норовя порушить порядок, перетоптать хозяев, соседей и магов-телепортистов. Один Лейэтиэль стоял как ни в чем не бывало, изображая безвинную лошадку, на которую невесть с чего окрысился злой хозяин.
Калли давно уже привык к выкрутасам своего четвероногого непарнокопытного друга, но порой они утомляли. Да и в конюшне приходилось за него доплачивать. Тоже там чудил… на пару с Васильком, как звали Златкино недоразумение. Между прочим, сам Бэррин так и не рассказал им историю происхождения такого странного имени для благородного коня. Ее, смеясь, под большим секретом поведал им Тони, второй старший брат Синекрылого.