Эта снисходительная фраза ранила Олимпию сильнее, чем все предыдущие лобовые атаки. Совершенно потеряв контроль над собой, она, прежде чем подняться в свою комнату, одеться и уйти, бросила:
– Теперь я начинаю понимать, почему папа уехал.
17. Совместный опыт
Путешествие из Барселоны в Кадакес[35] походило на бегство. Олимпии не оставили выбора: накануне утром Альберт и Дидак заявились к ней домой без предупреждения и предложили съездить на побережье Коста-Брава. Матери идея показалась превосходной, поскольку она обожала юношей, как родных сыновей, которых у нее никогда не было. Особенно с учетом того, что, как выяснилось, Гудрун будет отсутствовать в ближайшие дни, поскольку собралась в Валенсию со своей подругой Хейди. Олимпия распрощалась с датчанкой рано утром, за пару часов до того, как друзья должны были за ней заехать. Девушки договорились поддерживать связь во время своих поездок. Гудрун пообещала, что к возвращению Олимпии из Кадакеса она непременно будет ждать ее дома.
Через полтора часа, оставив за спиной космополитический сумбур Барселоны, Олимпия, Дидак и Альберт оказались в поистине фантастических декорациях. Взятая напрокат машина карабкалась по головокружительной горной дороге по направлению к морю.
Долгожданная цель затаилась в конце извилистого серпантина.
Белые домики с оранжевыми крышами сбегали по склонам обрывистой горы к необъятному синему простору. Местным бухтам могли бы позавидовать курорты Греции и Ибицы.
По дороге друзья во все горло распевали песни под плейлист, который Альберт и Дидак специально составили для этой поездки, и болтали о всякой чепухе.
Имя Гудрун жгло губы Олимпии, горело на кончиках ее пальцев. Ей хотелось рассказать о ней друзьям, но никак не представлялся подходящий момент. Она не могла оторваться от телефона, страстно желая получить новое сообщение от датчанки, так что между одним ответом и другим проходило едва ли несколько секунд. Олимпии порой не удавалось скрыть улыбку, вызванную словами подруги или присланной ей картинкой. В конце концов Альберт это заметил и поинтересовался, глядя в зеркало заднего вида:
– Ну и кто же этот наш виртуальный попутчик?
Девушка смущенно подняла глаза:
– В смысле? Никто…
– Судя по тому, как ты нас игнорируешь, непохоже… Уж не болтаешь ли ты опять со своим лягушатником?
– Даже если бы и болтала, это не твое дело, – укорил его Дидак.
– Спасибо, – поблагодарила Олимпия.
– Кстати, я тоже надеюсь, что это не он, – добавил Дидак, и Олимпия раздраженно засопела.
– Это… подруга. Девушка, которой я помогла, когда ее ограбили.
– Ясно, – лаконично ответил Альберт.
Судя по взгляду, он явно не поверил.
Гостиница, которой управляли дядя и тетя Альберта, располагалась на узком каменистом склоне совсем рядом с гаванью. Оставив машину на гостиничной парковке, друзья забрали свои рюкзаки. Навстречу им вышел мужчина огромного роста и такой загорелый, что казался моряком, ступившим на сушу после многомесячного плавания. За ним следом появилась женщина с длинными светлыми волосами; с теплой улыбкой она поздоровалась с каждым за руку.
– Добро пожаловать в Мангату! – воскликнул дядя Альберта низким, как рокот вулкана, голосом. И обнял всех, одного за другим.
– Ваши комнаты уже готовы, – сообщила его жена. – Это наверху. Альберт, покажешь?
– Конечно, тетя.
Простившись с хозяевами, друзья ступили на порог гостиницы. Дом был отделан с таким вкусом, а бриз отдавал такой свежестью, что Олимпии захотелось пожить здесь подольше, по крайней мере летом. Это впечатление лишь усилилось, когда Альберт показал предназначенную ей комнату с балконом, выходящим на море.
– Здесь прекрасно… – прошептала Олимпия, тронутая красотой пейзажа. – Почему ты не привозил меня сюда раньше?
– Да потому что ты вечно была занята! Вспомни, сколько раз я тебе предлагал поехать!
– Ну да, ты прав. Спасибо… – промолвила Олимпия, опираясь на его плечо и вздыхая.
– С тобой что-то происходит, меня не обманешь. Когда захочешь поделиться, я буду рядом. А пока давай пройдемся, грех не воспользоваться таким прекрасным днем!
Весь день друзья гуляли по Кадакесу. Этот городок пленил многих знаменитых художников и поэтов – от Дали до Бунюэля, от Пикассо до Лорки[36]. Пообедать решили в ресторанчике на четыре столика, где их накормили потрясающим рисом; перекусив, побродили по гавани.
Затем по рекомендации дяди Жоана они взяли машину и поехали на дикий мыс Кап-де-Креус, чтобы любоваться видами Коста-Бравы на закате и делать фото, пока не раскалятся мобильники. Табличка на мысе гласила, что этот природный храм, омываемый прибоем, послужил декорацией на съемках многих фильмов, среди которых числится и «Маяк на краю света»[37] с Кирком Дугласом и Юлом Бриннером в главных ролях.
В отель вернулись усталые, но счастливые. С таким количеством впечатлений Олимпия почти не следила за телефоном, так что только ночью улучила время написать Гудрун и рассказать ей, как прошел день.
Датчанка почти сразу отреагировала на сообщение, прикрепив фотографии с подпольного концерта, на котором побывала тем вечером. Олимпия, в свою очередь, переслала ей несколько снимков с самыми запоминающимися моментами своей поездки, на что в ответ получила дюжину сердечек.
Храня в памяти это последнее сообщение, под колышущий занавески мягкий бриз Олимпия погрузилась в сладкий сон.
На следующее утро с кухни донесся аромат свежесваренного кофе и тостов. Еще сонная, как была в короткой пижаме, Олимпия пошла на запах в гостиную, будто у себя дома. Вероятно, поэтому она перепугалась, увидев за столом стройного юношу с латинскими чертами лица, большими темными глазами и белоснежной улыбкой.
– Добрый день, меня зовут Эдгар, – представился он с заметным мексиканским акцентом; его мягкий четкий выговор помог ей освоиться.
– Очень приятно, я Олимпия, – ответила она, стесняясь своей пижамы, и подошла, чтобы пожать ему руку. – Прости, не знала, что здесь есть другие постояльцы…
– Не переживай, все в порядке. Хорошо спала?
– Замечательно! А сейчас я жутко голодна, – заявила Олимпия, усаживаясь напротив нового знакомого.
– Ну, это легко решается… Будешь? – спросил юноша, поднимая гейзерную кофеварку.
– Да, пожалуйста.
Стол ломился от сладостей, включая свежевыпеченный бисквитный кекс, ломтиков хлеба с острым соусом из томатов, фруктов, а также сыров и домашних колбас.
– Ты… из Мексики? – начала разговор Олимпия.
– Да, из Монтеррея. Знаешь, где это?
– Нет, никогда там не была… А что ты здесь делаешь?
– Изучаю кино в ESCAC – Каталонской высшей школе кинематографии и аудиовизуальных искусств. Выиграл стипендию, а сейчас вот закончил курс. Теперь жду своих приятелей, они собираются провести со мной целый месяц. Только что написали, что рейс задерживается и они приедут только ночью. А ты здешняя?
– Да, из Барселоны. Этот дом принадлежит дяде одного моего друга, мы приехали на выходные.
– Класс!
В этот миг в столовую вошли Альберт и Дидак, как всегда хорошо одетые и готовые к выходу. Олимпия в своей короткой пижаме почувствовала себя еще более нелепо.
После процедуры знакомства с новым гостем пара присоединилась к их столу и с отменным аппетитом приступила к завтраку.
– Я тут говорил Олимпии, – начал Эдгар, – что мои друзья опаздывают, а я взял на сегодня билеты в музей Дали. Хотите пойти со мной? Будет жалко, если билеты пропадут, а их как раз четыре… Приглашаю всех.
Трое друзей переглянулись и согласно кивнули.
– Отличный план, Эдгар! – сказал Альберт.
– Большое спасибо! – поблагодарила Олимпия.
– Это вам спасибо! Как говорит моя мама, опыт совместный – вдвойне полезный.
18. Что вы чувствуете, рождаясь заново?
Дом, в котором Дали жил с 1930 года и до смерти Гала[38] в 1982 году, располагался в живописной бухте Порт-Лигат. Три рыбацкие хижины, переделанные гением в сюрреалистическом духе, сейчас представляли собой музей, куда допускались только малочисленные туристические группы.
Пока Олимпия со своими спутниками стояла в небольшой очереди перед закрытой металлической решеткой, Эдгар начал расспрашивать о ее жизни.
– Я работаю в кафе при книжном магазине.
– Потрясающе! – воскликнул мексиканец. – Жаль, что это не для меня.
– Вот как? Интересно почему?
– Мне захотелось бы прочитать все книги, до которых смогу дотянуться. В результате я не сумел бы сварить ни одной чашки кофе.
В это время решетчатые ворота распахнулись, и маленькая группа вступила в первые комнаты дома Дали. В каждом углу обнаруживались какие-нибудь поразительные детали, словно художник посвятил изрядную долю своей жизни коллекционированию необычных предметов.
Экскурсия начиналась с вестибюля, который находился под бдительным присмотром чучела медведя, держащего лампу. Позади него маячило чучело филина.
Поднявшись по лестнице, гости попали в крохотную комнату с видом на море; посередине стоял стеклянный стол с часами-улиткой. Олимпия почувствовала, как этот уголок усадьбы привносит в ее сердце некий меланхоличный покой. Похоже, жизнь супругов Дали текла неспешно, как этот гигантский моллюск, застывший в стеклянном озере.
Пронзительный голос гида отвлек ее от размышлений.
– Сальвадор Дали выбрал это место, потому что ему нравилось наблюдать за восходом солнца из постели: оно здесь встает раньше, чем во всей остальной Испании. Это действительно самая восточная точка полуострова. Игра зеркал между этими комнатами специально продумана так, чтобы художника будил первый луч зари.
Экскурсия продолжилась в спальне, где под балдахином высились две отдельно стоящие огромны