– Я бы согласилась, будь это даже фруктовой лавкой. Мне нужны деньги, впереди еще целое лето – не сидеть же дома, умирая со скуки? – Озаренная неожиданной мыслью, девушка дотронулась до его руки и попросила: – Ой, подожди секундочку, хочу кое-что тебе показать.
– Что ты на этот раз забыла? – возмутился Альберт, увидев, как она снова бежит на второй этаж. Но ответа он не получил.
4. Неопытная исследовательница
Книжный магазин располагался на задворках фешенебельного бульвара Пасео-де-Грасия и имел свою постоянную клиентуру – хипстеров, университетскую публику и фанатов из числа оторванных от жизни интеллектуалов. На стенах висели портреты британской писательницы и философа Мэри Уолстонкрафт[12], в честь которой заведение получило свое название; среди прочих заслуг – именитая мыслительница была матерью Мэри Шелли[13], в восемнадцать лет написавшей «Франкенштейна».
Магазин больше напоминал барахолку – хаотическое нагромождение книг, где представлялось невозможным найти что-то конкретное. Но зато посетитель никогда не покидал лавку без какой-нибудь удивительной неожиданной находки.
Анфилада помещений завершалась застекленной галереей – истинным раем для поклонников графических романов и комиксов в духе экзистенциализма, а не просто любителей выпусков о супергероях. Именно там эксцентричная (если верить тому, что о ней говорят) владелица заведения и решила обустроить кафе.
– Лола задерживается, – предупредил их худосочный бледный юноша; казалось, с пеленок сама судьба определила его для работы в «Уолстонкрафте». – Ей пришлось нести кошку к ветеринару, так что понятия не имею, когда она появится.
– Ничего страшного, – решительно заявила Олимпия. – Мы подождем.
Продавец пожал плечами и удалился за кассу, оставив их в галерее.
В центре отдела комиксов и графических романов стояли шесть металлических столиков с легким налетом ржавчины. Хотя никакого кафе еще и в помине не было, за одним из столов расположился кудрявый парень в клетчатой рубашке и очках. Он спокойно сидел, положив руки на блокнот «Молескин», словно поджидая несуществующую официантку.
Олимпия бросила взгляд на маленькую стойку. Туда уже поставили кофемашину, завезли коробки с чаем и даже пару стеклянных колпаков, чтобы закрывать будущую выпечку.
– Ты идеально сюда впишешься! Это место тебе подходит лучше некуда! – вывел ее из размышлений Альберт. – И вмиг научишься подавать напитки и сладости. Самым сложным будет находить то, что люди ищут, сами того не зная. А с учетом этого бедлама…
Олимпия вновь посмотрела на юношу за последним столиком. Он успел открыть свой блокнот и что-то выводил перьевой ручкой, почти уткнувшись носом в бумагу.
– Вряд ли он пишет графический роман, – проронила Олимпия.
– Как знать… – Вдруг Альберт вспомнил: – А что ты хотела мне показать? Я уже заждался.
Нервным движением Олимпия вытащила из тканевой сумки этот странный «Атлас любви» и положила на стол.
– Его купил папа на одном греческом острове.
Альберт погладил пальцами тисненые буквы на переплете и с почтением открыл фолиант. Он всегда любил раритеты, собственно, поэтому и решил изучать историю. Дойдя до карты Европы, он недовольно поморщился:
– Да тут все исчиркано!
– Да… Но эти надписи выглядят очень старыми. Смотри, их делали пером.
Она уже собиралась упомянуть лорда Байрона, но тут юноша с блокнотом заинтересованно поднял голову, и Олимпия предпочла промолчать.
С энтузиазмом археолога, пытающегося расшифровать загадочные письмена, Альберт начал читать маленькие заметки, рассеянные по всему старому континенту.
– Эта книга – настоящее сокровище! – зачарованно вымолвил он, перелистывая страницы и убеждаясь, что действительно ко всем континентам любви прилагаются продуманные наблюдения и даже советы, помещенные под гравюрами.
Шепотом Альберт прочитал вслух описание европейского любовника:
– «Склонен к фантазиям и переносит на любимого человека свои желания и ожидания. Как падающая звезда, которая непременно должна сгореть». Ага, эдакий настырный романтик. Видал я парочку таких.
Олимпия засмеялась, а Альберт между тем продолжал переворачивать страницы. Иногда он одобрительно кивал, а порой таращил глаза, как всегда, когда его что-то полностью захватывало.
– Это потрясающе! Я балдею…
– Письмо пришло вместе с атласом, – сказала Олимпия, когда Альберт закончил листать книгу, и протянула ему записку. – Он купил его у одного антиквара и считает, что в свое время этот том мог принадлежать…
– Подожди-ка, и тебе хватит смелости? – взволнованно прервал Альберт, впрочем тут же понизив голос.
– Смелости для чего?
– Для того, что предлагает твой отец в записке… Смелости узнать, куда стремится твое сердце! Ты же свободна как ветер, Оли, и ты не позволяла себе влюбляться с тех пор… ну, когда мы были вместе. Может, посвятишь лето исследованию этих пяти континентов любви?
– Что ты имеешь в виду под «исследованием»? – с досадой поинтересовалась Олимпия.
Альберт озорно рассмеялся:
– Это будет зависеть от того, на что тебя вдохновит каждый континент. Все великие путешественницы умеют импровизировать. Подобная авантюра – это и вызов, и отличная практика, не правда ли? Хотя для этого тебе придется распрощаться со своим страхом.
– Каким таким страхом? – спросила она еще более раздраженным тоном.
Альберт указал на кудрявого парня, который опять углубился в свои записи.
– Вот, например, с таким… – шепнул он. – Хватит духу заговорить с ним, чтобы выяснить, с какого он континента?
– Да я же его совсем не знаю!
– Вот об этом-то и речь! О том, чтобы знакомиться с новыми людьми… И возможно, найти любовь. Только так ты сумеешь выяснить, с каким типом любовников ты чувствуешь наибольшую связь.
– С тех пор как у тебя появилась родная душа, ты стал невыносим!
– Невыносимо влюблен, ты хочешь сказать? – поправил Альберт с лукавой улыбкой. – Ладно, дело обстоит так: у тебя впереди целое лето, а ты не раз признавалась, что хотела бы полюбить, правильно?
– Ну да не знаю… Наверное… Но не первого же попавшегося!
– Само собой. Но чтобы это произошло, тебе всяко придется знакомиться с кем-то, да? А этот «Атлас любви» кажется мне прекрасным поводом. – Олимпия бросила на друга скептический взгляд, и тот вздохнул. – Ладно, это все пустая болтовня. Ясно, что тебе не хватит духу…
– Думаю, ты меня недооцениваешь, – хмыкнула Олимпия, быстро вскакивая с места.
Пока она заставляла себя передвигать непослушные ноги к последнему столику, ей казалось, будто пол качается, – так, верно, ощущает себя исследователь дальних стран, ступивший на твердую землю после долгого и изнурительного плавания.
ЕВРОПЕЙСКИЙ ЛЮБОВНИК
Ему ведомы секреты соблазнения.
Время над ним не властно.
Склонен к фантазиям и переносит на любимого человека свои желания и ожидания.
В силу этого он страстен, но не отличается постоянством.
Как падающая звезда, которая непременно должна сгореть.
Пока длится влюбленность, европейский любовник будет с пристальным вниманием продумывать детали: тщательно выбирать обращенные к избраннице слова и жесты, создавать незабываемую обстановку и яркие впечатления, лично или в длинных письмах, в которых выразит всю глубину своих чувств.
Европейский любовник постоянно умирает от любви или во имя любви.
5. Письма к утраченной любимой
– Извини, тебе помочь?
Эта фраза сложилась у Олимпии в голове где-то между четвертым и пятым шагом по направлению к молодому человеку. А дальше, увы, сплошная импровизация.
Юноша поднял глаза; казалось, ему требуется время, чтобы вернуться к реальности, словно записи уносили его далеко за пределы и этого кафе, и этой эпохи. А потом он улыбнулся, но ничего не сказал.
– Видишь ли… я собираюсь здесь работать, – добавила Олимпия. – В этом кафе. С графическими романами и все такое… ну, не знаю… хочешь, я тебе что-нибудь порекомендую? Нет, если я мешаю, то могу уйти, – закончила она, чувствуя, как кровь приливает к щекам.
Прежде чем девушка отвернулась, юноша закрыл ручку колпачком и с французским акцентом произнес:
– Спасибо, что отвлекла. Все равно в голове ни единой мысли. И что ты порекомендуешь?
Олимпия не ожидала такого ответа. На самом деле более логичными выглядели бы слова: «Нет, спасибо, все в порядке». А теперь, стоя так близко, девушка подумала, что его глаза своим ярко-голубым цветом напоминают волны на побережье Коста-Брава.
Олимпия сглотнула и бросила взгляд на Альберта. Ее приятель делал вид, будто по уши занят своим телефоном. И только его вопросительно поднятые брови явно говорили о том, что он внимательно прислушивается к беседе.
– Мм… А что тебе нравится? – поинтересовалась Олимпия.
– Я предпочитаю истории о любви. И чем необычнее, тем лучше.
Почти комичная уверенность его тона заставила Олимпию улыбнуться. Она попросила молодого человека подождать, пока отыщет что-нибудь подходящее.
Когда она проходила мимо столика Альберта, ее друг поднял голову и одобрительно кивнул с гордым видом. Олимпия лишь пожала плечами. Она ведь даже еще не начала тут работать! Если хозяйка магазина вдруг появится именно сейчас, то наверняка разозлится и наймет кого-нибудь другого.
Пока Олимпия терзалась сомнениями, ее внимание привлекла книга на самой верхней полке. Это был графический роман, тот же самый, что мать подарила ей несколько месяцев назад, еще до исчезновения отца. Назывался этот опус «Океан любви», и в нем описывалась история моряка: он пропал в океане, а жена делает все возможное и невозможное, чтобы найти его.
Все это в высшей степени походило на дежавю, когда происходит нечто, о чем раньше уже читал или писал.