— Всего только на год, — жалобно протянула она.
— И все же… — произнес он задумчиво, — ты приводишь очень веские причины, и я сделаю так, как ты просишь, но я поступлю так вопреки собственным убеждениям и желаниям.
Поговорив так, они быстро и радостно собрались в дорогу и вскоре прибыли в Тару Королей.
Глава 4
Непременной частью образования принца является умение хорошо играть в шахматы и этим упражнять свой ум в искусстве трезво мыслить — ведь в будущем ему придется решать сложные, запутанные проблемы, которые могут встать перед ним в любой момент.
Арт сын Конна сидел за шахматной доской с Кромдесом, волшебником своего отца.
— Будь осторожен с тем ходом, который ты собираешься сделать, — сказал Кромдес.
— Я должен быть осторожным? — переспросил Арт. — Ты имеешь в виду ход, о котором ты прочитал в моих мыслях?
— Нет, — ответствовал его собеседник.
— Ну, тогда мне нужно осторожничать не больше, чем обычно, — парировал Арт и сделал ход.
— Этот ход — изгнание, — сказал Кромдес.
— Сам себя я точно никуда не сошлю. Возможно, мой отец это сделает, да вот только не знаю, зачем это может ему понадобиться.
— Твой отец будет тут ни при чем.
— Тогда кто же?
— Твоя мать.
— Моя мать умерла.
— Я имею в виду другую, — сказал волшебник.
— Это что-то новенькое, — произнес Арт. — В таком случае не очень-то я буду любить свою мачеху.
— Ты будешь любить ее даже больше, чем она тебя, — сказал Кромдес, имея в виду, что им суждено ненавидеть друг друга.
Пока они так разговаривали, король и Бекума прибыли во дворец.
— Пойду-ка я лучше поздороваюсь с отцом, — сказал юноша.
— Лучше подожди, пока он пошлет за тобой сам, — заметил его партнер, и они вернулись к игре.
В скором времени от короля прибыл посланник, сообщивший Арту королевскую волю: немедленно покинуть Тару и на целый год уехать из Ирландии.
В ту же ночь принц уехал из Тары, чтобы целый год не возвращаться на родину. Но весь этот год дела шли плохо как у короля, так и во всей стране. Если раньше земля приносила по три урожая в год, то во время отсутствия Арта во всей Ирландии не давало зерна ни одно поле и не доилась ни одна корова. Вся страна голодала.
В каждом доме были исхудавшие люди, на каждом поле — изголодавшийся скот. Кустарники не родили ягод. Только пчелы, как обычно, деловито сновали туда-сюда, но и они каждый вечер возвращались в свои ульи ни с чем.
Люди глядели друг на друга удивленно и непонимающе — ведь все знали, что плохой урожай, помимо всего прочего, означает и то, что плох король…[22] Но люди слишком верили своему повелителю, чтобы у них в голове возникла такая мысль.
И вот барды и маги Ирландии собрались вместе, дабы попытаться выяснить причину бедствий, обрушившихся на страну. Их искусство открыло им правду о жене короля — и то, что настоящее имя ее было Бекума Белокожая, и то, за что ее на самом деле изгнали из Разноцветного Края, раскинувшегося далеко за морем.
Мудрецы рассказали королю все, но он так и не смог поверить в вину ослепительно прекрасной женщины, обладавшей нежными руками, золотыми волосами и красивыми губами. Король потребовал у мудрых людей ответа на вопрос, как ему сберечь и свою жену, и свою корону. И маги сказали королю: „Есть такой способ. Коли отыщется на свете сын родителей, не ведающих греха, и коли кровь его смешается с землей Тары, голод и разруха покинут Ирландию”. Вот каков был их ответ.
— Если он есть где-то, я отыщу его! — вскричал Конн.
В конце года Арт вернулся в Ирландию. Отец оставил ему правление, а сам отправился на поиски сына безгрешных родителей — в точности такого, о котором ему было сказано.
Глава 5
Верховный король не знал точно, где ему искать такого спасителя, но он был хорошо образован и знал, как именно ему следует искать то, что нужно. Его знания были предназначены для того, чтобы исполнять свой долг.
Он отправился в Бен Эдайр, сел на корабль и отплыл от берега, позволив судну двигаться по воле ветра и волн.
Он проплывал мимо маленьких островков и в конце концов окончательно сбился с курса и затерялся в океанской дали. Он плыл, ориентируясь по звездам, солнцу и луне.
Он видел черных пучеглазых оленей, кричавших ему, нырявших, пританцовывавших, кружившихся вокруг себя и мчавшихся вдаль быстрее стрелы. Он видел, как громадные киты поднимались из темно-зеленой бездны, пуская фонтаны и хлопая широченными хвостами по воде. Он видел, как дельфины маленькими стаями и целыми косяками стремглав неслись куда-то мимо него. Он видел, как маленькие рыбки скользили вокруг, подплывали к его раскачивавшейся на волнах лодке и, покружившись, уплывали.
Ужасающие штормы обрушивались на него с такой силою, что лодка взлетала к небесам на целую милю, застывала на мгновение на гребне волны и падала вниз к стеклянной поверхности воды, словно то была не лодка, а камень, пущенный из пращи.
Потом море внезапно успокаивалось, и над его головой было только низкое унылое небо, а вокруг — бесконечные серые волны, всегда разные и всегда одни и те же.
После долгого вглядывания в пустынное ничто воздуха и воды, он рассматривал обтянутые шкурами борта своей лодки, исследовал свои руки и кожу, черные волосы на пальцах, завившиеся вокруг перстня, и эти мелочи, давным-давно знакомые, казались ему новыми и удивительными на фоне окружающего однообразия.
Потом, когда минула череда штормов, низкие серые тучи вздрогнули и рассыпались на тысячи маленьких клочков, тотчас же испуганно умчавшихся за горизонт, и король оказался лицом к лицу с бесконечной синевой, настолько огромной, что глаза его были не в силах охватить ее целиком и не могли от нее оторваться.
Солнце сияло так ярко, что весь воздух был наполнен светом, а море сверкало тысячью огней. И королю показалось, будто он вернулся домой в Тару, к колоннам из белой и желтой бронзы, отражающим солнце, и расписным красно-бело-желтым потолкам, слепящим своей яркостью.
Так вот и плыл он, запутавшись в смене дней и ночей, чередовании ветров и штилей, и в конце концов добрался до искомого острова.
Остров появился за его спиной совершенно неожиданно, и король сидел, с изумлением размышляя о переменах, произошедших в этом неизменном доселе мире. Долгое время он не мог понять, что же за волнующий аромат примешивается к просоленному запаху морского ветра. И вдруг пришел он в сильное возбуждение, и сердце его учащенно забилось.
— Это же аромат октября! — сказал он себе, — Это запах яблок[23].
Он повернулся и увидел остров, заросший яблонями. Между яблонями текли ручьи, в которых вместо воды было вино. Прислушавшись, он услышал, как сквозь бесконечный монотонный шум моря с берега доносятся звуки птичьих песен — остров был полон птиц, и их голоса звучали прекрасно, радостно и торжественно.
Он причалил к этому дивному острову и пошел вперед на звук птичьих голосов, под сень яблонь, к берегам озер, заросшим священным орешником, плодоносящим орехами мудрости, что падали в эти озера, и, видя все это, король возблагодарил своих богов за то, что земля не вздрогнула у него под ногами и деревья, крепко держащиеся за эту землю корнями, не пошли на него войной.
Глава 6
Немного пройдя по этим прекрасным местам, Конн увидел дом, который, казалось, нежился в лучах солнца. Крыша его была сложена из птичьих крыльев — голубых, желтых и белых, а вела в тот дом дверь из хрусталя меж двух бронзовых колонн.
В этом чудесном доме жила королева острова по имени Ригру (что значит Щедроглазая), дочь Лодана и жена Дайре Дегамра. Она восседала на хрустальном троне, а рядом сидел ее сын Сегда, и оба они вежливо приветствовали Верховного короля.
В том дворце не было слуг, да, собственно, и нужды в них тоже не было. Верховный Король обнаружил, что его руки оказались вымытыми словно бы сами по себе, а чуть позже с удивлением заметил, что пища сама появляется перед ним, и перемена блюд происходит также без участия чьих-либо рук. Новая мантия легко легла на его плечи, ибо прежнюю совсем выбелило солнце, истрепал ветер и просолила вода, и не подобало Конну в таком виде представать перед королевой.
Конн увидел, что еда появляется только перед ним, что его вовсе не обрадовало, ибо сажать гостя за стол одного противоречило представлениям короля о гостеприимстве и заставляло его нарушить обет, некогда данный богам.
— Милостивые хозяева, — сказал он, отказываясь от пищи, — мой гейс[24] запрещает мне есть в одиночестве.
— Но мы всегда едим в одиночестве, — ответила королева.
— Я не могу нарушить гейс, — сказал Верховный король.
— Я буду есть вместе с тобой, — вступил в разговор Сегда (чье имя, кстати, означает Сладкоголосый), — поскольку ты гость и негоже тебе нарушать из-за нас свои обеты.
— Я благодарен тебе, — сказал Конн, — ибо меня и так уже настигло большое несчастье, и мне не хотелось бы усугублять его гневом богов.
— Что же случилось с тобой? — спросила благородная королева.
— Вот уже в течение целого года, — ответил Конн, — в Ирландии не родится хлеб и нет молока. Земля пересохла, деревья засохли, птицы не поют теперь в Ирландии, пчелы не приносят меда.
— Ты действительно в беде, — согласилась королева и продолжила: — Но какая же нужда привела тебя на наш остров?
— Я пришел просить у тебя взаймы твоего сына.
— Взаймы? Моего сына?
— Я узнал, — объяснил Конн, — что если доставить сына безгрешных родителей в Тару и омыть его в водах Ирландии, моя земля исцелится.
Король острова Дайре, который до этого не вступал в разговор, вдруг резко вмешался, потрясенный речами гостя:
— Мы не отпустим своего сына ни с кем, будь то даже король всего мира!
Но Сегда, видя выражение безысходной тоски на лице Конна, возразил отцу: