– Поиски психолога – это не наша компетенция! – выпалила Кристина, чем только подлила масла в огонь.
Ну что ты с ней будешь делать.
– Еще и грубите! – Указательный палец с серебряным кольцом был обвиняюще направлен на администратора.
– Девушки, у вас свободного номера не найдется? – поинтересовался Одинцов, подходя к стойке. – У меня сейчас переговоры с одним известным писателем Вениамином Полянкиным, слышали о таком?
Ассистент режиссера замолчала и вся как-то сразу подобралась, приготовилась слушать.
– Знаем! – звонко ответила Кристина. – Это очень модный автор.
– Я сейчас прогулялся по городу, и возникла идея пригласить его сюда. Не на эти выходные, конечно, Полянкин очень занятой человек, а на следующей неделе, например. У нас с ним как раз намечается совместный проект, а эта ваша липа – отличные декорации для интервью.
Кристина открыла от восхищения рот. Валентина Петровна оценивающе поглядывала на Одинцова.
– А вы тоже приехали на фестиваль? – поинтересовался у нее Дима. – Мне кажется, здесь намечается нечто очень интересное.
– Мы являемся его постановщиками, – с достоинством ответила ассистент, – воплотителями идеи.
– Значит, идея не местная?
Валентина Петровна выразительно фыркнула:
– Нет, конечно. Мы специально приехали из Москвы со Святославом Аркадьевичем…
– Вы знаете, я тоже приехал из Москвы! Вообще, интересно посмотреть, какие праздники устраивают в провинции. И я уверен, что если за дело взялся сам Святослав Аркадьевич… – слова были сказаны таким многозначительным тоном, словно он действительно знал, кто это.
Во всяком случае, Валентина Петровна в это поверила и позволила себе улыбку:
– Он гений, непризнанный, но гений.
Саша почувствовала себя зрителем в театре. Поистине, там, где в общении с женщиной не помогают профессионализм и психологические уловки, мужчина и мужское внимание творят чудеса.
– Вы знаете, я в некотором роде тоже специализируюсь на праздниках, создал клуб, где проводятся различные мероприятия. Нашими гостями являются писатели, актеры, деятели культуры, и если мы с вами обменяемся деловыми контактами…
– Конечно. – Валентина Петровна полезла в свою бездонную сумку, долго в ней рылась и наконец вытащила на свет визитку.
Одинцов взял протянутый кусочек картона.
– Моя, к сожалению, в номере, но я вам ее передам, – пообещал он.
– Мы здесь до понедельника, – проинформировала ассистент. – Очень приятно было поговорить с вами, молодой человек, но мне пора. У нас генеральный прогон, и я все время должна быть при Святославе Аркадьевиче. Могу понадобиться ему в любую минуту, вы же понимаете.
Естественно, Дима понимал, о чем заверил ее в самых цветистых выражениях.
Когда Валентина Петровна ушла, все выдохнули.
– Вот стерва, – не сдержалась Кристина, а потом, глянув на Одинцова, добавила: – Извините.
– Ничего-ничего.
– Просто не очень счастливый человек, – резюмировала Саша, – поэтому самоутверждается за счет других. По большому счету, ее надо пожалеть.
– Не собираюсь я ее жалеть, за полчаса всю кровь выпила, оскорбляла, угрожала, еще отзыв обещала написать о гостинице отрицательный, а нам потом с Михаилом Витальевичем объясняться.
– Я напишу положительный, – пообещал Одинцов.
– Правда? – Щеки Кристины окрасил нежный румянец.
Девочка явно увлеклась. И немудрено. Пришел, разрулил ситуацию, спас от склочной женщины, теперь очаровывает обещаниями. Да что там девочка… Саша сама стоит, смотрит на него и сходит с ума. Димка, Димка…
– А у вас здесь есть однофамилец! – заявила вдруг Кристина.
– Правда? – Он удивился очень натурально, а Саше вдруг захотелось уйти.
– Да, у Саши тоже фамилия Одинцова.
– Кто бы мог подумать… – В его голосе проскользнула легкая ирония. – Вот так случайно встречаются люди в маленькой гостинице, а потом выясняется, что у них одинаковая фамилия.
Встречаются, и понимаешь, что ничего счастливее в твоей жизни не было, как то время, когда вы были вместе, радовались одним и тем же вещам, смеялись над одними и теми же шутками, понимали друг друга с полуслова, были родными.
А теперь все это в прошлом.
Что ему здесь делать до понедельника, если не обсуждать предстоящий развод?
В затянувшемся молчании появилась осязаемая тяжесть, даже Кристина почувствовала дискомфорт.
– А про писателя правда? Привезете? – сменила она тему.
– Если честно, то вряд ли. Но вашей вредной даме знать об этом не обязательно. – Одинцов перевел взгляд на Сашу и очень серьезно сказал: – Александра, не уделите мне несколько минут своего времени?
Вот оно. То, зачем он приехал. Собственный голос Саша не узнала:
– Да, конечно. Если что-то важное, мы можем обсудить это во дворике.
– Важное.
– Хорошо, пойдемте. Кристина, я на телефоне, приедет актер – позвони.
– Ладно, – немного растерянно ответила девушка.
Они вышли в тот самый двор – бывший яблоневый сад, где росла старинная липа, сели за столик. Погода была замечательная – августовское солнце, греющее, но не припекающее, свежий чуть прохладный ветер. Хотелось чаю, варенья и не говорить о проблемах.
Только обнять, вспомнить, каково это – быть с ним рядом. А вместо этого:
– Ты знаешь Святослава Аркадьевича?
– Я даже не представляю, кто это, – пожал плечами Дима. – Но ваша постоялица имела такой многозначительный вид, когда произносила его имя-отчество, что сразу стало ясно: большой человек.
Саша против воли улыбнулась. Он подпер рукой щеку и посмотрел на нее. Как когда-то, миллион лет назад. Димка, Димка…
– О чем ты хотел поговорить?
– Узнать, как у тебя дела, как живешь.
– И… все?
– А разве этого мало?
И цвет глаз не изменился, такой же серый с вкраплениями рыжего. И поперечная морщинка на переносице совсем не портит лицо. Хотя разгладить хочется, коснуться пальцем…
– Живу неплохо. Как видишь, нашла работу.
– Веселая у тебя работа.
– Не жалуюсь. Во всяком случае, рутина не грозит. Почему ты здесь оказался? Не предупредил. Решил сделать сюрприз?
Он перестал подпирать щеку и потер переносицу. Морщинка не разгладилась.
– Я же объяснил вчера, что машина заглохла посреди дороги, теперь стоит в автосервисе. К тому же как я должен был предупредить, если не знал, где ты живешь? Даже адреса мне не оставила. Уехала и все.
– Мне показалось тогда, что это правильно.
– Тогда? – Он внимательно посмотрел на Сашу. – А сейчас?
– А сейчас… наверное… слишком поздно, – слова прозвучали тихо.
– Ты устроила свою жизнь?
А ты? Есть женщина, которая ждет вечерами, готовит ужины, приглашает в постель?
Саша молчала. Она почему-то не хотела отвечать на этот вопрос. Сказать, что есть поклонник, – некрасиво, признаться, что одна, – дать понять, насколько без него не складывается. А если у Димы кто-то есть? Зачем она ему со своей любовью через три года, если к тому же еще и ушла сама.
И все же… он здесь действительно случайно.
– Куда ты вчера направлялся?
Дима понял, что тему личной жизни она развивать не собирается. Он всегда ее понимал. Когда у него было на это время.
– Я ехал на встречу к Полянкину. У нас правда идут переговоры, только не об интервью, а о встрече с читателями в клубе.
– Ромкина идея?
– Его, – усмехнулся Дима. – Все самое безумное – это его. Долго утрясали детали, и в итоге вчера должен был состояться личный разговор, но заправился по дороге какой-то гадостью и заглох посреди трассы. Сюда доставляли эвакуатором, сказали, что на ремонт потребуется пара дней.
– Такая серьезная поломка?
– Да нет, надо всего лишь фильтр сменить. Но Воздвиженск не Москва, поэтому фильтры тут под заказ. Я после завтрака в автосервисе был, обещали доставку завтра. А как там на самом деле…
– Понятно, значит, встреча срывается?
– Можно сказать и так. Я сегодня Полянкину позвонил и предупредил, что из-за форс-мажора застрял на середине пути. Не могу сказать, что он был рад это услышать и что разговор получился легким.
– Поездом всего несколько часов, не рассматривал такую возможность?
– И оставить машину за три сотни километров в незнакомом городе?
Вот как. Значит, можно отложить рабочий вопрос на пару дней ради машины, а ради Саши нельзя. Во всяком случае, три года назад это было нереально. Все старые похороненные обиды вдруг разом ожили, и стало горько. Одна и та же ситуация: работа, важная встреча. Только на одной чаше весов – машина, а на другой – она, живой человек, жена. И ради машины… А ради жены… Стало так обидно и больно – невыносимо. Задохнуться можно.
– Саша, что с тобой?
– Все в порядке.
– Я же вижу, на тебе лица нет.
– Все хорошо. Правда. – Она сглотнула, пытаясь выровнять дыхание. Как там, вдох на три счета и выдох на три счета, долгий вдох и долгий выдох. – Усталость. Знаешь, с этим фестивалем все с ног сбились. Один постоялец серьезнее другого.
А он уже был на ногах и рядом, зачем-то трогал лоб, заглядывал в глаза. Только что практически убил своими словами и даже не понял этого. Машина оказалась важнее жены. Сказал жестокость, а теперь беспокоится.
– План – дожить до понедельника? – пытался шутить Дима.
– Да. А в понедельник все разъедутся.
Прозвучало очень двусмысленно.
– Ты скучаешь по Москве?
Я по тебе скучаю. Но знать это необязательно.
Саша пожала плечами и отвела глаза. Зазвонил телефон. Кристина возбужденно отрапортовала:
– Он приехал!
В маленьком холле было шумно, Кристина за стойкой стояла раскрасневшаяся, долгожданный гость уже что-то подписывал ей на память. Лицо актера показалось Одинцову знакомым. Крупный солидный мужчина в годах с гривой густых седых волос. Если бы Дмитрий был режиссером, он бы взял такой типаж на роль оперного певца или жившего на широкую ногу барина. А вот в каком фильме он видел актера – с ходу вспомнить не удалось, да Одинцов и не смотрел почти телевизор. Но видел где-то это лицо точно.