– Да-да, иди, разберись. Еще Лулу эта приезжает… Может, и к лучшему, что остановится у нас, не будет здесь мельтешить. Как стерлядь лучше приготовить? Просто запечь или в сливочном соусе?
– Думаю, в сливочном соусе.
Михаил Витальевич кивнул.
С Димой они столкнулись в дверях, когда Саша выходила из ресторана. Те же темные джинсы, что и вчера, тот же темно-вишневый тонкий джемпер с вырезом уголком. Ее глаза привычно уперлись в его ключицы. Прижаться бы. Нельзя. Подняла голову.
– Привет.
Да, голос не изменился.
– Привет, приятного аппетита.
Возможно, они бы даже поговорили, но зазвонил телефон в руке.
– Александра Павловна, это из прачечной, тут такое дело, мы ваше белье по ошибке в другое место отправили, перепутали.
Какая она теперь деловая, и голос деловой, и одежда – светлая рубашка с прямой узкой юбкой, и даже прическа. Одинцов сделал шаг в сторону, пропуская Сашу. Она кивнула в знак благодарности, прежде чем выйти из ресторана. Цивилизованные люди расстаются цивилизованно. Только от этого не легче.
Завтраки здесь оказались вполне приличные. Ничего особенного, стандартные яйца, сосиски, колбаса, сыр, булочки, джем. Но все свежее. И кофе вкусный. С утренней трапезой Дмитрий управился быстро, он спешил вернуться в холл – вдруг там за стойкой Саша. Нет, Кристина. Стоит, улыбается.
– Как вам у нас спалось?
– Замечательно.
– Завтрак понравился?
– Очень.
Кажется, девушка с ним заигрывала.
– Номер удобный?
– Удобнее не придумаешь, жил бы в нем целую неделю.
Кристина захихикала:
– У нас еще люкс есть. Туда сегодня известный актер будет заселяться.
– С видом на липу?
Девушка захлопала глазами, не поняв вопроса.
Вчера перед сном Одинцов листал информационно-рекламный буклет о гостинице для постояльцев. В нем было написано, что раньше на этом месте находился дом известного купца и промышленника Петра Гордеевича Чигирева. Он жил в конце девятнадцатого – начале двадцатого века. Каменный этаж гостиницы остался от строения того далекого времени. Второй и третий этажи были возведены недавно. Когда-то позади дома находился большой яблоневый сад, но он, к сожалению, не сохранился, зато нетронутой осталась липа, которой уже около ста пятидесяти лет. И если гости хотят сделать фото на память – лучшего места не найти.
В гостинице было двадцать три номера, четыре маленьких на первом этаже, десять стандартных на втором, на третьем – восемь стандартных и один повышенной комфортности. Все номера оснащены телевизором, феном, кондиционером и мини-баром.
Вечером в темноте смотреть на липу Одинцов не стал, а вот выйдя утром из ванной, вспомнил о дереве и выглянул в окно. Ему повезло: обзор из номера открывался живописный, прямо на задний дворик, где был разбит пестрый цветник. С одной стороны от него стояли три кованых столика со стульями – маленькое открытое кафе, а с другой – та самая липа, высокая, с немного узловатым стволом. Рядом скамейка «под старину», чтобы уж фотография у желающих получилась атмосферная.
– Вообще, у нас тут все по-честному и никакой липы. – Кажется, Кристина обиделась.
– В вашей честности я даже не сомневаюсь, – поспешил успокоить девушку Одинцов. – Просто обычно лучшие номера обязательно с видом на море. Но в вашем городе моря нет, зато есть старинная дореволюционная липа, я вчера в книжке прочитал. Практически достопримечательность. Вполне логично, что люкс должен быть с видом на липу.
Кристина рассмеялась:
– Да, вы угадали.
– Отличный, кстати, ход. Можно вообще сделать ее местом паломничества для туристов. Как со всего мира едут в Верону посмотреть на балкон Джульетты, так и к вам могут ездить смотреть на липу.
Зачем он флиртует с девушкой? Ей это явно нравится. А ему? А он просто тянет время и ждет Сашу. Только Саша работает, наверняка занята, и возможности пообщаться с собственным, пусть и практически бывшим, мужем у нее нет. Как у него когда-то.
Надо звонить писателю Полянкину, надо связываться с автосервисом, надо будет попробовать познакомиться с актером, когда тот прибудет. Надо…
– У нас там даже табличка есть, – похвасталась Кристина.
– Какая табличка? – Одинцов понял, что прослушал, о чем говорила администратор.
– Ну, о том, что липа старинная и росла тут еще при Чигиревых.
– Кристина, как только приедет актер, сразу же позвони мне. Я сама его зарегистрирую.
Все-таки дождался.
– Хорошо, – кисло ответила девушка, которая явно хотела лично заняться звездным постояльцем.
Саша положила на стойку-конторку пластиковую папку с бумагами.
– Еще надо посмотреть, что у нас освободится в воскресенье, пришел запрос на двухместный номер. После праздника ведь многие разъезжаются? Режиссер с ассистентом, помню, в понедельник… – Она вдруг повернулась к Одинцову.
– А я остаюсь, – ответил он на ее немой вопрос. – Я вообще подошел сюда продлить комнату. Как раз до понедельника.
День выдался настолько насыщенный, что Саша едва нашла полчаса на обед. Как только продлили номер Диме, пришлось срочно бежать на кухню – сломалась посудомоечная машина, вызывали мастера. Чистое белье из прачечной хоть и с приключениями, но прибыло. Двухместный номер на воскресенье нашли – забронировали, люкс для актера приготовили, такси режиссеру вызвали, подтекавший кран в номере Валентины Петровны починили, скатерти в ресторане сменили, букет со свежими цветами в холл поставили. Теперь предстояло найти психолога. Саша еще когда несколько дней назад регистрировала помощника режиссера – рыхлую женщину лет пятидесяти с короткой стрижкой и огромной сумкой через плечо, сразу поняла: будут проблемы. Наверное, это приходит с опытом. Выражение лица, интонация, жесты… и ты уже понимаешь – не самый простой гость. Так оно и получилось. На следующий же день встал вопрос о жалюзи.
– Почему у вас в номере нет жалюзи? Утром солнце светит ярко и будит. Я встала вся разбитая.
– У нас ночные шторы специально для этого случая сшиты из плотной ткани, если задернуть – свет не проникает в комнату.
– Мне это абсолютно не подходит, – и недовольное подергивание полным плечом, – тогда я не пойму, настало утро или нет. Это же кромешная темнота. Ваша гостиница совершенно не приспособлена для комфорта.
Дальше последовал пространный рассказ о том, какая важная и ответственная работа у ассистента.
– Святослав Аркадьевич, он же величайший режиссер, неоцененный в наше смутное время. Мастер вынужден ездить по маленьким городам и ставить спектакли в областных центрах, а мог бы снять кино. Но разве денег на это получишь.
– А что, существует только Москва? Неужели поставить спектакль для зрителей Смоленска, Перми, Самары менее почетно? – И зачем только Саша влезла в этот разговор, ведь знала же: не надо. – Почему вы думаете, что там театр востребован меньше?
– Ах, что вы понимаете! – всплеснула руками Валентина Петровна. – Вы даже гостиницу содержать нормально не можете, а рассуждаете про искусство! Жалюзи нет, полотенца без вензелей. Вы знаете, что во всех приличных гостиницах на полотенцах есть монограмма? Вот помню, в прошлом году мы ездили со Святославом Аркадьевичем в Париж… Кстати, там такие салоны красоты, нам еще учиться и учиться. С тех пор я каждый раз, бывая в Европе, обязательно хожу в местные салоны. И косметику покупаю исключительно за границей.
Все это приходилось слушать с вежливой улыбкой. Когда ассистент закончила рассказ о своей удавшейся жизни и забыла про жалюзи, Саша предложила ей чаепитие на свежем воздухе.
– У нас во дворике есть столики. Через пару минут к вам туда подойдет официант.
Сегодня чаепитием дело не обойдется.
– Неужели в этом городе нет ни одного приличного психолога? – возмущалась Валентина Петровна.
– Конечно, есть. Я связалась с тремя, но, к сожалению, приемы идут только по записи. Самый ранний срок, когда вас могут проконсультировать, – это завтра.
– Но завтра я не могу! Завтра у нас выступление. Я должна неотлучно находиться при Святославе Аркадьевиче! Я и сейчас должна, у нас генеральный прогон, но мои расшатанные нервы! Я уже приняла успокоительные, они не помогают, мне срочно нужен психолог.
Стоявшая рядом Кристина робко произнесла:
– У меня есть подруга, она недавно получила диплом, я могу позвонить, попросить, только она… детский. В садиках там, начальная школа…
– Вы в своем уме?! – Валентина Петровна гневно посмотрела на девушку, а потом перевела взгляд на Сашу: – Как вы вообще набираете персонал? Я рассказываю о том, что нахожусь на грани нервного срыва, а мне подсовывают… какую-то девчонку, которая подрабатывает по детским садам.
Лицо Кристины пошло красными пятнами.
– Вообще-то… – начала она, но Саша предостерегающе сжала руку девушки.
– Валентина Петровна, – обратилась Саша спокойным голосом к постоялице, – вы должны понимать, что город у нас маленький и специалистов не так много. Вы переволновались, я понимаю, у вас очень ответственная работа…
– Именно! Очень ответственная! А я не могу ни выспаться, ни получить вовремя психологическую помощь. Да еще кран в номере подтекал. Всю ночь лежала и слушала это кап-кап-кап в ванной. Вы знаете, что капанье воды – самая изощренная пытка? Ее в китайских тюрьмах применяли, чтобы сводить людей с ума.
– Кран вам починили, сегодняшняя ночь пройдет в тишине.
– Но нервы-то уже расшатали! Не надейтесь, что я это просто так оставлю. Отзыв напишу правдивый.
Зазвенел дверной колокольчик. Хоть бы актер прибыл, может, появление звезды угомонит эту женщину. Но в холл зашел не актер, а Дима.
Дима, который сегодня продлил номер до понедельника.
– И в своем отзыве я укажу, – продолжала угрожать Валентина Петровна, – как безобразно вы принимаете гостей, в каком состоянии находятся ваши номера и как вы отказываете людям в удовлетворении простейшей просьбы.