– Восхитительно, – отец настолько едко это процедил, что я даже вздрогнула. – То есть все, о чем ты предлагаешь мне позаботиться в этой ситуации – это о достойных похоронах любимой дочери?
– Любимая дочь выбирает похороны, а не принца. Все.
Судя по выражению лица, папеньке такой расклад не понравился.
И он тотчас сделал ответный ход, загоняя меня в классическую «вилку». Куда не сунься всюду остро и прискорбно не выгодно.
– Хорошо, Фэй, будет так, как ты скажешь. Выполнишь задание – получишь свободу. Все инструменты для достижения цели у тебя есть, так что вперед. Но…
– Но?..
– Но я ограничиваю тебя во времени. Я не собираюсь оставлять тебя учиться непонятно чему и непонятно где на пять лет, потому у тебя есть две недели на то, чтобы выйти замуж и добраться до артефакта. Две недели. Если ты не уложишься в срок, то я забираю тебя обратно в Эльзитур.
– Но почему?!
Если честно, я совсем не ожидала такого поворота событий.
– Потому что не вижу смысла в затягивании. Ставка сделана, а я в отличие от многих наших соплеменников люблю быстрые игры с быстрой выгодой. Я готов ждать только в том случае, когда мои вложения окупятся стопроцентно и многократно. Это совсем не тот случай и совсем не те риски. Ты не простая наемница, ты моя дочь.
– Две недели – это мало, – медленно повторила я.
– Этого достаточно. Ты уже находишься там порядочно времени, и я считаю, что пора форсировать события.
– А если у меня не получится?..
Вопрос был очень актуальный. Что-то подсказывает, что папа не оставит мое требование о независимости без санкций со своей стороны.
– То ты возвращаешься в отчий дом, и больше я подобных ошибок совершать не буду.
– То есть?
– То есть мы вместе подумаем как устроить твою дальнейшую жизнь. Фэйниэль… – голос отца смягчился, а в холодных глазах появилось тепло. – Не считай меня жестоким самодуром. Я хочу тебе добра и не собираюсь за волосы тащить в светлое будущее. Мы определим его вместе. Это твоя жизнь, и тебе ее жить.
Я не удержалась и часто-часто заморгала, чтобы согнать с ресниц набежавшие слезы.
– Спасибо, папа.
– Тогда до связи, – кивнул он в ответ. – И да, ты же помнишь, что можешь выйти из игры в любой момент?
– Помню. Я не стану рисковать понапрасну.
Когда изображение отца погасло в зеркальной глади, я нервно прикусила губу и задумчиво постучала пальцами по столу.
Первая эмоциональная реакция уже прошла, потому у меня появились маленькие такие предположения. Сомнения.
Отец очень быстро вывернул диалог от угроз, до уверения в любви и гарантий, что он не станет принуждать меня к тому, чего я не хочу.
Папа недаром советник.
Он хитрый. Он умный.
Он ещё никогда не упускал своей выгоды.
Но я его дочь, и как говорят люди – кровь не водица.
Так что я верю…нет, я уверена, что я обязательно добьюсь своего!
Нэфисей Сибэль. Король Нежити и ректор Академии Триединства
Ночи перестали приносить покой и радость. Нет, у высшего умертвия уже давно не было сильных эмоций, не важно положительных или отрицательных, неизменным оставался лишь интерес к происходящему вокруг. Наверное, и в Академии Триединства он остался именно потому, что здесь не приходилось скучать. Постоянно что-то случалось, вдобавок у половины данного учебного заведения напрочь отсутствовал банальный инстинкт самосохранения. Особенно у тех кто относился к факультету Интриг и Пакостей.
Одним из самых ярких воспоминаний было пробуждение от громкого шепота над ухом. Парочка интриганов обсуждала, как выгоднее продать его дохлейшество: целиком на опыты или таки частями. Потому как за то, чтобы поглумиться над реликтовой нежитью в его упырином лице, некроманты отвалили бы круглую сумму. Собственно, они уже отвалили! И сумму, и несколько ценных зелий, которые в теории должны были Сибэля обездвижить и усыпить.
К большому сожалению студентов, зелья не подействовали. Так как они были, конечно, редкие и ценные, но рассчитаны на обычную нежить, а не на модифицированную.
От теплых воспоминаний Король Нежити улыбнулся и задумчиво проследил взглядом изгиб рисунка на внутренней стороне крышки саркофага.
Хорошее было время.
Но все же раньше ночь дарила подобие спокойствия хотя бы потому, что жители Академии Триединства затихали с наступлением темноты, а в голове у некроэльфа было достаточно тихо.
Раньше было тихо.
Оказалось, что быть живым это весьма… беспокойно.
В первую очередь потому, что потребностей становится больше. Не то чтобы существенно, но зов природы оказался очень силен. И он прогрессировал с каждым часом, судя по ощущениям.
Тело осознало, что оно теперь не просто активное, но еще и правильно функционирующее.
Хотелось женщину. Теплую, нежную, влажную под чувственным напором. Перед внутренним взором периодически всплывали образы. Длинные стройные ноги, нежные коленки, красивое плечо с едва заметной розовой отметиной от слишком тугой бретельки. Этот отпечаток хотелось исследовать сначала пальцами, а после и языком.
И понять, а какова на вкус кожа эльфийской девочки…
Мысли становились опасными.
Громкая, слишком громкая голова.
Сибэль отодвинул крышку саркофага и резко сел.
На него из своего угла пораженно уставилась навь.
– Слушай, хозяин, вот сейчас картина «восстание из гроба» была воистину эпической! – честно поделилась верная псина. – Ты нервный в последнее время.
– Тебе кажется, – спокойно ответил упырь, одним плавным движением вылезая из своего последнего пристанища и начиная стремительно одеваться.
Навь некоторое время задумчиво смотрела на то, как ее извечный посмертный спутник натягивает штаны и сапоги и после с руганью заплетает волосы в небрежную косу. Та серебряной змеей касалась четко очертанного пресса и достигала хвостом бедер.
– Ты куда?
Красные глаза Короля Нежити встретились с заинтересованными глазищами такого же оттенка. Уловив во взгляде хозяина недовольство, навь догадливо поинтересовалась:
– Ага, то есть мне с тобой нельзя?
– Нельзя.
На обнаженный торс легла сначала рубашка, а после упырь по привычке потянулся было к кольчуге, но решил обойтись камзолом.
Похлопал по карманам, обвел взглядом склеп и спросил:
– Слушай, а у нас есть деньги?
У нави впервые за последние сотни лет отпала челюсть.
– Зачем?! – со священным ужасом спросила она.
– На баб, – с нейтральным выражением лица отозвался ректор всея Академии. – Собираюсь зверски прокутить зарплату, потому мне впервые потребовались деньги. Так где?
– Слушай, я тебе скажу где, – навь потянулась всем телом и, процокав коготками по мраморному полу, подошла к упырю. Села у его ног, задрала голову и умильно заглянув в глаза, сказала. – Если ты возьмешь меня с собой!
– Не обсуждается.
– Тогда не скажу где деньги.
Прошло несколько секунд. Упырь понимал, что позорно распустил подчиненных, а навь осознавала, что если даст слабину, то пропустит самый эпичный спектакль последних столетий.
Потому что Король Нежити в борделе… помилуй Мать Природа! Что, ну ЧТО тут может пойти ТАК?!
– Таль, – Сибэль присел, опускаясь на один уровень с чрезвычайно наглой мордой верной подруги. – А ты не… как бы это сказать?
– Совсем берега потеряла! – с готовностью предложила та ругательный вариант. – Авторитетов не уважаю, субординация не бьет в голову и так далее. Сибэль, как хочешь меня называй, но только с собой возьми.
– К бабам?
– Да хоть к мужикам! Я хочу это видеть!
– Думаешь, без тебя не справлюсь?
Упырь улыбался. И очень так участливо гладил навь по ушам. И взгляд у него был добрый-добрый.
В общем все было настолько подозрительно замечательно, что в любой другой ситуации даже бесстрашная Стервь свалила бы от хозяина с воплями ужаса.
Но не сейчас!
– Я в тебя очень верю, – проникновенно посмотрела навь. – У тебя всегда была весьма неплохая память. Так и быть, в спальню меня можешь с собой не брать, но явление тебя в публичный дом я пропустить не должна!
– Нет, – упырь встал, потянулся и с некоторым сожалением заглянул в саркофаг.
Россыпь драгоценностей завлекательно искрилась в свете магического огонька, но тратить на продажных дам артефакты… нашли идиота.
М-да, кто же знал, что такая бесполезная вещь, как золото, все же может пригодиться в посмертии? То же вино на крови Сибэль закупал просто выписывая чек на предъявителя, и продавец после обналичивал его в банке.
Интересно, а с дамами полусвета так можно?
Наверняка да.
Но если в публичных домах существовала клиентская этика, и там было не принято распространяться о тех, кто приходил, то с банковскими клерками ситуация была совсем иная. Нет, профессиональная этику никто не отменял, но статья расходов «куртизанки» в бюджете у Короля Нежити – новость слишком резонансная.
– Совсем нет? – расстроенно хлопнула ресницами псинка.
– Вообще нет.
Сибэль застегнул верхнюю одежду и быстро поднялся наверх.
– Ты куда? – всполошилась выбравшаяся из подземелий Таль.
Король Нежити ее проигнорировал, зато открыл портал и шагнул туда. Стервь едва успела запрыгнуть следом, при этом чуть не оставшись без хвоста.
Когда мрак вокруг рассеялся, то парочка оказалась в стандартной комнате, предназначенной для обслуживающего персонала.
Упырь подошел к кровати в которой беспечно почивал завхоз, даже во сне обнимаясь с бухгалтерской книгой.
– Мастер Гронт, – откашлялся во мраке упырь.
Глаза гнома потрясенно распахнулись и узрели ужасное. Услужливо вышедшая из-за туч луна осветила высокую, мощную фигуру беловолосого упыря. Упырь сверкал красными глазами и скалился.
– Не ешьте меня, – очень-очень тихо и скромно попросил мастер Гронт. Он был очень воспитанный гном, потому не орал и не матерился, даже если очень хотелось.
Навь посмотрела на хозяина. Потом на гнома.