В этот момент ко мне крадучись двинулась Нарвиэль, притом, судя по выражению лица, это была отнюдь не та бедная, несчастная, запуганная сторона личности.
– А мне кажется, что ты подслушивала.
– Тебе кажется, Нарвиэль, – улыбнулась я в ответ.
Если честно, в тот момент, когда тебя с двух сторон зажимают явно недоброжелательно настроенные остроухие личности, все, чего хочется, это кинуть в рыжего документами и повторить подвиг суккубы с выпрыгиванием в окно. Но не за мужиком, а от него!
– Так это из-за тебя я в кусты роз свалилась? – ласково осведомилась суккуба, вспомнив тот же эпизод. Я нервно сглотнула, а она продолжила. – А это, знаешь ли, было болезненно. И вообще, бегать босиком по парку за мертвым мужиком, который от тебя очень резво удирает, вовсе не предел моих мечтаний. Обычно все было ровным счетом наоборот.
– Я тебе очень сочувствую, – чистосердечно отозвалась я, и на всякий случай отошла в сторону, а потом и вовсе быстрым движением скользнула за высокий, прямоугольный стол, уставленный баночками и скляночками.
Если честно – нет, не сочувствую! Как вспомню всю палитру эмоций, которую я испытала благодаря этой девице, так разом перестаю сочувствовать! После таких потрясений самооценку лечить и лечить!
– Эль, остановись, – вдруг резко скомандовал Цайран, почему-то с настороженностью во взгляде наблюдая за нами.
– Вот еще, и не подумаю! – гневно фыркнула суккуба и прищурилась, многозначительно ухмыляясь.
Иррациональным чувством, интуицией именуемым, я почему-то осознала, что сейчас эта неадекватная на меня бросится. Вот как лицо исказилось, ноздри раздуваются, а губы подрагивают.
Нет, я, конечно, все понимаю! Бедная девочка, которую наверняка с детства не особо любили и не позволяли забыть, что она плод насилия и вообще ошибка природы, а не создание. А после стали использовать способности и наверняка изучать.
Но кажется, вторая, агрессивная часть очень плохо себя контролирует!
– Эль, стоять! – рявкнул отравитель, но девушка только отмахнулась и широким жестом смела с разделяющего нас стола реактивы. Склянки с оглушающим звоном разлетелись по полу, усеивая его разноцветными разводами и сверкающими осколками. А сверху, медленно кружась, торжественно оседала лиловая пыль, медленно высыпающаяся из какого-то лежащего на краю стола мешочка.
Суккуба рассмеялась настолько радостно, что от этого безумного звука стало страшно.
Глаза засверкали, а ногти удлинились, трансформируясь в когти. В голове мигом всплыло, что у демонов изнанки, к которым относятся и суккубы, есть боевая ипостась. И что она не только мужиков совращать умеет и комплексы в женщин вселять!
Но Нарвиэль схватил за талию бесстрашный Цай, стянул со стола и быстро нажал на какие-то точки на шее, от чего буйная эльфийка закатила глаза и обмякла на руках отравителя.
– И вот так всегда, – недовольно процедил Хозяин Ядов, быстро, но осторожно опуская девушку на пол и разворачиваясь ко мне с приказом. – Не дыши?
– Почему? – запнувшись спросила я, но тотчас схватилась за горло.
Такое ощущение, что в воздухе оказалась рассыпана металлическая стружка, и я, забывшись, втянула ее в себя во время вдоха. Она царапала горло, словно обдирала изнутри слизистую.
Пошатнувшись, я почувствовала, как по губам и подбородку потекло что-то теплое, и коснувшись влажного рта, неверяще уставилась на красные от крови пальцы.
А после сознание начала медленно затягивать сверкающая пелена, оставляя меня наедине с болью.
Боль.
Я оказывается раньше так мало знала об этом слове. А оно огромное как лес и всепоглощающее. Оно имеет миллионы разных оттенков и словно стремится продемонстрировать тебе каждый, прозванивая нервы все новыми и новыми оттенками.
Она карабкается по внутренним органам, обдирает с тебя кожу и периодически милостиво отступает, позволяя краем сознания оценить все, что происходит вокруг.
А вокруг сразу разгорелась немеренная активность.
Вспышками я ощущала, как отчаянно ругающийся на идиоток-суккуб Цай что-то в меня вливает, а после подхватывает на руки и, разбивая невероятно ценный телепортационный кристалл, заходит в пространственный переход.
Во время следующего прояснения я вижу себя на кровати в больничном крыле, и надо мной до хрипоты спорит дриада-главный врач и все тот же Хозяин Ядов.
– А я говорю, что она умрет, если влить ей универсальный антидот! Я создавал эти составы, вы действительно думаете, что не знаю в какую реакцию они вступят с этим веществом?!
– Хорошо! Ваши предложения, – скрестила руки на груди дриада. – Но, господин ректор, я предупреждаю, что то, что предлагает наш новый, с позволения сказать ЦЕЛИТЕЛЬ, скорее всего убьет девочку.
– Скорее всего, – с нажимом повторил за ней Цай. – А если ничего не делать или лечить ее традиционными методами, то она умрет совершенно точно.
– Так… – голос Сибэля я узнала сразу и безошибочно. – Мне плевать как именно вы это сделаете, но она должна выжить. Иначе оба рядом ляжете, все понятно? Конкретно ты, Цай, ляжешь по частям.
– Погрызенным частям, – мрачно добавила свое веское слово находящаяся вне поля зрения Таль. – Кстати, почему это данный яд не подействовал на тебя и суккубу?
Ответ я уже не услышала, мир вновь растворился в боли и всех ее оттенках.
Нэфисей Сибэль. Король Нежити и ректор Академии Триединства
Раньше он всегда думал, что смерть – это красиво. Этакая своеобразная эстетика отвратительного, доступная не каждому, но если ты однажды оценил всю ее темную прелесть, то сложно отказаться лицезреть ее снова и снова.
Но сейчас, глядя на то как мечется на окровавленных простынях хрупкая эльфийка, Король Нежити понимал, что ошибался.
Убийство – да, это красиво. Потому что в этом танце со смертью ты ведешь сам, и расставляешь декорации так, как тебе хочется.
Смакуешь детали. Или наоборот, делаешь все быстро и решительно. Наверное после гибели именно это заменило любовный танец с женщиной, во всяком случае, лишь убийства приносили моральное удовлетворение.
Раньше. Раньше кровь приносила практически эстетический оргазм. Особенно так красиво рассыпавшиеся алые капли, что в следующий момент были размазаны тонкой рукой.
Сейчас же горло сжималось так, что было нечем дышать. А ведь ему снова, впервые за столько сотен лет требовался воздух.
Фэй с длинным стоном выгнулась на кровати. Тело девушки прогнулось настолько сильно, что это уже казалось неестественным. Золотистые волосы прилипли к шее и лбу, а невидяще распахнутые зеленые глаза, казалось, выковыривали ему душу.
По кусочкам. Маленьким, окровавленным кускам, что вырезались десертным ножом.
Демонов отравитель что-то говорил. Спорил с дриадой и вообще отчаянно пытался что-то сделать, а где-то в соседней палате сходила с ума суккуба, на которую смесь разных веществ подействовала прямо противоположным образом. Бодрая была до безобразия.
– …. подействовало только на Фэйниэль потому, что я – создатель и на меня вообще не действуют все мои смеси. А Нарвиэль очень долго принимала аналогичный состав для того, чтобы держать себя в узде, и у нее тоже выработался иммунитет.
Несколько секунд в палате царила тишина. Дриада пыталась влить в девушку одобренное успокоительное.
Во время очередного, полного боли стона побледневший Цай тихо сказал:
– Мне нужны… некоторые запрещенные травы и… совсем не распространенные компоненты. И очень, очень быстро.
– Дай мне список, – отрывисто бросил упырь, подходя вплотную к рыжему отравителю. Широко, до оскала улыбнулся и протянул руку к горлу эльфа. Наследник рода Ядовитых Роз попытался было перехватить запястье Короля Нежити, но не преуспел. Разница в физической силе была слишком большой. Серая ладонь сжала гортань Хозяина Ядов и, склонившись к самому лицу собеседника, Сибэль тихо сказал: – А теперь послушай. Я не шутил, совсем не шутил, когда говорил о том, что ты не выживешь, если девочка погибнет. И поверь, все самые жуткие твои фантазии окажутся детским лепетом по сравнению с реальностью. Дай мне список и делай все, чтобы она дожила до того момента, когда я вернусь. Иначе я не только тебя на ленточки порежу, но и всех, кто тебе дорог.
– Зверь, – хрипло выплюнул Цайран, с ненавистью глядя на некроэльфа.
– Я лишь держу слово. Из-за тебя пострадала та, с которой мое сердце бьется быстрее. Мне нравилось это ощущение, и я не собираюсь его терять.
Спустя минуту Король Нежити взглянул на первый пункт, и хмыкнул:
– Сердце высшего лича? Серьезно?
– Средство запретное, – повел плечами что-то смешивающий в колбе Цайран, а после попросил: – Пусть мне пришлют санитаров. Она мечется по кровати так, что все иглы из вен повыдергивает сейчас.
– Все будет.
А сам упырь жестом позвал за собой удивительно молчаливую навь и скрылся в портале. Магический вихрь выплюнул их в темном коридоре. Сразу потянуло сыростью и холодом. Беспроглядный мрак лишь немного рассеивало тусклое свечение от мха, что тонким слоем покрывал каменные стены.
– Катакомбы Падали? – хмыкнула Таль, брезгливо переступая лапами по влажному полу. – Вариант неплох, но ты уверен, что она отдаст сердце?
– Я очень проникновенно попрошу.
Сибэль стремительно шел вперед, мягко ступая по каменным плитам, но сколь бы не был легким шаг эльфа, звуки все равно далеко разносились по каменным коридорам. Из боковых ответвлений сверкали красные и зеленые глаза, раздавалось сначала агрессивное шипение, а после униженное поскуливание, что складывалось во фразу «Король идет…»
Таль стелилась следом, и багровые угли ее глаз тускло светились удовлетворением.
– Я уже почти забыла каково это… идти по следам Короля посреди его армии.
– Не привыкай. Живой Король Нежити – это моветон даже для меня.
Спустя несколько минут они вышли из прохода посреди огромного зала. Он освещался лишь тремя огромными люстрами, в которых плавились красные свечи, и воск медленно стекал по металлическим изгибам и капал на пол, превращаясь в алые лужи.