— Это не глупости. Я перепишу все активы на братьев, оставлю тебе немного денег, куплю жильё, если нужно. Бреура ты, кажется, не особо любишь, ведь так? — спросил он, глядя куда-то в пространство поверх моей головы, а я кивнула. — Когда проклятие с тебя будет снято, ты быстро выйдешь замуж. Редкая красавица из благородной семьи, с сильным даром. Через пару лет ты обо мне даже не вспомнишь.
— Но ты же не хотел…
— Я не люблю, когда мне выкручивают руки и ставят условия. Но я же понимаю, что так будет лучше для тебя. Я не хотел жениться по договору, но хочу жениться на тебе. Я же вижу, что ты искренна со мной.
Эти слова ранили ещё сильнее. Я не была с ним искренна и не знала, что в моём поведении продиктовано моими желаниями, а что — приказом Бреура нравиться Ирвену. Я бы рассказала всю правду, но не могла.
— Я подумаю. Я не хочу получать выгоду от твоей смерти, — тихо призналась ему. — Это отвратительное ощущение.
— Глупости. Я буду рад, что смог сделать для тебя что-то хорошее. Я же вижу, как ты стараешься, Гвен. По-настоящему стараешься.
Я снова закусила уже истерзанную губу. Как же я ненавидела «брата» за то, что он со мной сделал! Его приказ отравлял меня изнутри настолько, что я перестала доверять себе.
Ирвен вытер мокрые дорожки с моих щёк и наклонился так, будто хотел поцеловать, но в последний момент остановился. Дал мне выбор. Позволил самой решать, хочу я этого поцелуя или нет. От этого сердце болезненно сжалось в груди и, кажется, перестало биться. Я чуть-чуть приподнялась на цыпочки и коснулась губами горячих губ Ирвена. Прижалась к нему всем телом и бережно обняла, чтобы не потревожить рану. Он ответил с такой жадностью и страстью, что у меня закружилась голова.
Это был самый лучший и самый горький поцелуй в моей жизни.
Разум твердил, что надежды на счастье нет, а сердце не верило ему.
Сердце хотело дарить жизнь.
Седьмой день эбреля. На закате
Вероятно, я вела себя опрометчиво. Вряд ли Гвендолина одобрила бы такое поведение, но я уснула рядом с Ирвеном, пока подпитывала его утром. Мы валялись на крыше до самого рассвета и задремали. Когда Ирвен поднял меня на руки и понёс в дом, я сделала вид, что сплю, а когда он положил меня на постель и устроился рядом — что так и не проснулась. Он повернул меня спиной к себе, обнял и отключился, а я периодически выныривала из рваного сна, чтобы подпитать его силой.
Проснулась на удивление умиротворённой. Когда Ирвен был рядом, мне становилось легче.
— Облачного утра тебе, ненаглядная моя, — тихо прошептал он мне на ухо.
— И тебе.
— Я ненадолго вернусь к себе в покои, чтобы искупаться.
— Повечерничаем на крыше как обычно?
— Да, конечно.
Ирвен легко поднялся с постели, я проследила за ним, а когда он подошёл к двери, сказала:
— Когда ты спишь рядом, мне проще делиться с тобой силой. Предлагаю тебе дневать вместе.
Он замер и сощурил почти целиком почерневшие глаза, глядя на меня.
— Ты уверена?
— Да. Абсолютно, — кивнула и сладко потянулась. — Мне спокойнее, когда ты рядом.
— Хорошо. Как скажешь. Ты моя целительница, и я должен следовать твоим рекомендациям, — улыбнулся Ирвен.
Это была первая светлая улыбка за всё то время, сколько я его знала. Ласково улыбнулась в ответ:
— Иди и не забудь распорядиться насчёт еды. Я проснулась жутко голодная.
— Ещё бы, я высосал из тебя все силы. Взамен обещаю вкусно накормить.
Ирвен исчез за дверью, а я освежилась, привела себя в порядок и успела одеться до его возвращения.
Он постучал, и я открыла.
— Пойдём, всё уже готово.
— Давай только сначала рану промоем, — отозвалась я, ища домашние туфли.
И куда они делись? Может, остались на крыше?
— А есть ли смысл? — тихо спросил Ирвен.
Я замерла, стоя босиком на прохладном полу и глядя на него.
— Есть. Ты продержался уже почти дюжину дней с момента ранения, и всё выглядит так, будто продержишься ещё столько же. Ячер может ошибаться с прогнозами. Всё не так плохо. Нет, Ирвен, я не позволю тебе сдаться.
— Я не сдаюсь… — проговорил он. — Просто не уверен, что оно того стоит.
Каждое промывание причиняло боль, несмотря на заклинания и все мои старания облегчить процедуру. Ячер добавил ещё больше обезболивающего в состав отвара, и это помогало, пусть и не очень сильно. Хотя теперь отвар почти целиком из одного только обезболивающего и состоял.
— На мой взгляд, стоит. И я восхищаюсь тем, как ты держишься. Пойдём, — я наконец нашла туфли и обулась.
— На улице, правда, ещё совсем светло. Солар ещё не сел.
— И что? Последние лучи солнца вреда не причиняют, а мне нравится смотреть на закат.
Мы поднялись на крышу, и выяснилось, что Солар стоял ещё довольно высоко. Мы действительно проснулись рано, но это оттого, что день становился всё длиннее.
— Гвен?
— Что? — отозвалась я, подготавливая инструменты и материалы для промывания.
— Ты подумала?
— На чем?
— Над моим предложением, — посмотрел на меня Ирвен. — Я хочу жениться на тебе.
— Я… не знаю… я не уверена, что это хорошая идея.
— Гвен, это моя жизнь, и я вправе распоряжаться ею так, как мне вздумается. Вместо того, чтобы медленно угасать от отравления, я предпочту жениться на тебе и попытать счастья с проклятием. Вдруг оно подкинет что-нибудь интересное? Падение метеорита? Внезапную молнию? Атаку бешеных блейзов в центре города? Кроме того, так у меня будет ощущение, что я ушёл из жизни на своих условиях, а это дорого стоит. Я хочу, чтобы ты согласилась.
— Хорошо, — не стала спорить я, понимая и принимая его позицию. — Хорошо, пусть будет по-твоему.
— Прекрасно, — улыбнулся он и приобнял меня. — Я рад.
Я не знала, что на это сказать. Никакой радости не испытывала даже близко, только отчаяние и ощущение глубочайшей неправильности происходящего.
— Спасибо… Я очень благодарна, что ты заботишься обо мне, Ирвен, — глаза запекло от подступающих слёз, и я поспешила перевести тему. — А теперь садись, давай начнём. Кстати, на солнце рану прекрасно видно…
Пару дней назад мы пробовали промывать её в свете Гесты, но особого эффекта не заметили, а видно было не так хорошо, как в искусственном свете магических ламп. Геста ещё и убывала, а в середине месяца она вовсе исчезнет с ночного небосклона на один день.
К этому дню всегда готовились заранее — заряжали артефакты в полнолуние, проверяли защиту и ожидали прорыва у Разлома, а потом зализывали раны после битвы. Именно поэтому последнее затмение прошло так тяжело — в середине предыдущего месяца случился большой прорыв, а буквально через две недели после него, когда Геста ещё не успела войти в полную силу, Таната заслонила её собой, и маги получили второй удар, куда более тяжёлый.
Ирвен не рассказывал о бое, а я не спрашивала. Он сам выбирал темы для бесед, и это устраивало нас обоих.
Пока готовила и обрабатывала инструменты, мыслями то и дело возвращалась к Ячеру. Безумно хотелось, чтобы он нашёл решение, подарил нам с Ирвеном невероятный шанс, потому что я уже задыхалась от ощущения обречённости. Но последние дни Ячер не приезжал или приезжал с хмурым, молчаливым видом. Скорее проведать, чем обнадёжить. И уж лучше никаких новостей, чем такие, как вчера.
— Готов? — спросила Ирвена, сняв с его спины повязку.
— Да, — глухо отозвался он.
И я приступила. В золотистом солнечном свете рана выглядела особенно страшно. Я опять искусала все губы, чтобы снова не разреветься от сочувствия.
— Сегодня у нас немного другой материал для промывания. Посмотрим, может быть, дело пойдёт лучше, — сказала я, просто чтобы не молчать.
Ирвен ничего не ответил, и внезапно в районе поясницы пропитанный отваром тканевый тампон начал за что-то цепляться.
Я нахмурилась, развернула пациента спиной прямо к солнцу и уставилась на рану. С трудом разглядела несколько ворсинок, которые в ней остались. Нет, этот материал не подходит, не хватало ещё заражения. Взяла чистый пинцет и принялась аккуратно вынимать из раны светлые волокна ткани. И случайно зацепила и вынула на свет странный полупрозрачный волосок.
— Это что? — нахмурилась я, разглядывая находку. — И откуда это в ране?
Осторожно положила волосок на край металлического лотка, вернулась к оставшимся ворсинкам. И вынула ещё один такой же волосок! И ещё один! Нет, это уже не может быть совпадением! Вскоре на бортике лотка их лежало уже семь.
По телу пробежала странная волна, словно по нервам прошёлся электрический разряд. Волнение всё нарастало и нарастало, грозя лопнуть шаровой молнией в груди.
— Ты это видишь? — показала Ирвену.
Он с досадой отозвался:
— С трудом. Всё серое и расплывается перед глазами. Попросить Нони принести лупу?
— Я сама схожу. Сиди здесь и не двигайся! — скомандовала я, прикрыла рану повязкой и стремглав понеслась в дом.
Нони нашлась на первом этаже.
— Срочно найдите мне лупу, а лучше несколько разных! — с нетерпением потребовала я. — И бумагу, такую белую, какую только можно. А ещё немедленно пошлите за Ячером!
— Нобларду стало плохо? — побледнела она.
— Нет! Не в этом дело! Мы нашли в ране что-то странное. Исполняйте сейчас же!
Она с облегчением выдохнула, кивнула и с неожиданной прытью бросилась выполнять мои распоряжения — только каблучки застучали по полированному мрамору пола.
Я бегом вернулась наверх, случайно потеряв по дороге туфлю. Она соскользнула с ноги и полетела по лестнице вниз. Да и дракон с ней! Не спускаться же теперь. Скинула вторую и понеслась к Ирвену. Сердце билось в рваном ритме, мысли путались, но интуиция орала сиреной: мы нащупали что-то невероятно важное!
Вернувшись к Ирвену, я откинула в сторону повязку и принялась за поиски. В свете Солара мелькнул едва заметный отблеск — и я вынула ещё один волосок. Потом другой, третий… десятый!..
Когда вернулась Нони с лупой, я показала ей находки, просто чтобы убедиться, что не спятила от отчаяния и не брежу.