Ирвен открыл глаза и сел. Оглядел нас всех настороженным, колючим взглядом, а затем остановил его на мне.
Его глаза наконец стали голубыми, и меня накрыло волной пьянящего счастья. Получилось! У нас всё получилось! Моё сердце невольно забилось в унисон с сердцем мужа, и этот ритм показался мне самой чудесной музыкой на свете. Ритм нашей жизни.
Я подползла поближе и обняла:
— Прости. Прости за всё, что я говорила и делала последние дни. Я была сама не своя. Прости, что не доверяла тебе. Я ошибалась, а ты был прав. Прости! Я так люблю тебя!
Мои руки оплели могучую шею мужа, а щёку согрело его горячее дыхание.
Он молчал. Сидел напряжённо, прислушиваясь не только к себе, но и ко мне тоже. И что-то показалось странным в его позе, в том, как он держался и даже смотрел. Эйфория схлынула так же внезапно, как накатила до этого. Я села ровнее и вопросительно посмотрела в голубые, с невероятно тёмной окантовкой радужки глаза.
Через них на меня смотрел некто чужой. Смотрел изучающе, настороженно, выжидательно.
Я замерла, ещё не осознавая, но уже чувствуя, что мой самый страшный кошмар воплотился в жизнь. Это был не Ирвен. На меня из глубины его глаз смотрел чужак. Незнакомец, занявший его тело.
От ужаса пересохло во рту, и когда я попыталась что-то сказать, из горла вырвался лишь сдавленный хрип.
Незнакомец сориентировался мгновенно. Он понял, что раскрыт! Схватил меня крепче и впился в рот. Жестокий поцелуй даже близко не походил на то, как целовал меня Ирвен. Сильные руки сжали в болезненном объятии совсем иначе, чем это делал он.
От ужаса я забилась в чужих руках, и они отпустили.
— Гвен, прекрати, — пророкотал он. — Кеммер, брат, помоги мне подняться.
Тот протянул руку, незнакомец принял её, поднялся на ноги, не выпуская меня, и огляделся. Он держал меня железной хваткой, а я никак не могла поверить, что это не мой муж. Задохнулась от обиды и горечи. Попыталась его оттолкнуть, но словно упёрлась руками в каменную глыбу.
— Это не он… не Ирвен… — прошептала я, и все взгляды обратились ко мне.
— Гвен всё ещё не в себе, — оборвал меня незнакомец.
Он даже говорил иначе, чем Ирвен. Отрывистее, резче, с другой интонацией. Глаза смотрели совершенно по-иному. Я осознала, насколько невыносимо больно это видеть и мысленно оправдала Бреура за то, что он сделал. Я тоже изо всех сил возненавидела того, кто занял тело Ирвена, хотя пока не знала, что делать с этой ненавистью.
Кеммер с недоверием посмотрел сначала на меня, потом перевёл взгляд на брата и секунду изучал его лицо.
— Ну-ка, напомни мне, как ты назвал меня после первого занятия магией с наставником? — сощурился Кеммер.
В воздухе сгустилось неимоверное напряжение, и все ждали ответа. Я облегчённо выдохнула, радуясь, что не у одной меня возникли сомнения.
— Летуном, — запнувшись на мгновение, откликнулся чужак.
— А почему? — спросил Кеммер, взвешивая ответ.
— Потому что ты сидел на подоконнике и случайно выпал из окна.
Брат Ирвена расслабленно улыбнулся, хлопнул того по плечу и сказал:
— Добро пожаловать обратно. Ты не представляешь, как я волновался.
Я застыла, заледенев от ужаса. Чужак кинул на меня насмешливый, угрожающий взгляд, а потом обратился к остальным:
— Благодарю за помощь, но надеюсь, что вы не собираетесь толпиться тут до рассвета. Нам с Гвен положена брачная ночь, и я бы очень хотел остаться с женой наедине.
Слова прозвучали чересчур резко, и Ячер на секунду нахмурился, а потом кивнул:
— Понимаю. Вам нужно объясниться. Надеюсь, завтра вечером мы сможем отпраздновать благополучное завершение… даже не знаю, как это и назвать-то… в общем, благополучное завершение и выживание.
— Нет, пожалуйста, не оставляйте меня с ним! — я потерянно обернулась к Кеммеру. — Это не Ирвен! Пожалуйста, поверьте, это не он!
— Ребята, вам нужно поспать и принять успокоительного. Слишком много всего на вас обрушилось за последние дни, — вздохнул Ячер, а потом обратился ко мне: — Гвен, тебе просто нужно отдохнуть. В тебе всё ещё говорит зелье беспамятства и повсюду мерещатся враги.
— Мы все знаем, что Ирвен тебя не обидит, — уверенно добавил Кеммер. — Вам и правда нужно… объясниться и побыть вдвоём.
Отступила на шаг, но рука чужака уже поймала меня за запястье. Он проследил за тем, как все ушли, и крыша опустела, а потом перевёл взгляд на меня.
И я готова была поставить жизнь на то, что это — не Ирвен.
Тридцать пятый день эбреля. На рассвете
— Кто вы? — выдавила я, когда мы остались одни.
Незнакомец отвечать не стал. Огляделся, ощупал одной рукой своё тело, коснулся сначала шрама на загривке и недовольно поморщился, потом потёр ладонью печать на груди и неприязненно её изучил. Резким толчком развернул меня к себе спиной и внимательно осмотрел мою идентичную печать, а потом и ощупал. От грубых прикосновений стало тошно. Меня словно пачкали эти чужие руки. Дёрнулась в попытке вырваться, но бесполезно. Противник был слишком силён.
Посмотрела на сияющую волшебным светом Гесту и едва слышно спросила:
— Почему? Чем я так перед тобой провинилась?..
Чужак снова развернул меня к себе, небрежно схватил за лицо, по-хозяйски повертел и вынес вердикт:
— Тощая, конечно, ещё и бледная, как моль, но на первое время сойдёт.
— Кто вы? — повторила я свой вопрос, чувствуя, как меня обволакивает могильный холод безысходности.
— Я? Один очень везучий сукин сын. А ты раздевайся. Раз уж у нас с тобой первая брачная ночь, грех не воспользоваться этим правом. Заодно разомнусь. А потом буду на свежую голову решать, что со всем этим делать. Магия тут дурная, конечно, но мне не привыкать, освоюсь быстро. А если ещё и в компании… — он зло хохотнул, а затем прижал к себе и стиснул мои ягодицы.
На глазах выступили слёзы, но я не собиралась ни сдаваться, ни подчиняться. Хотела лишь убедиться окончательно. Времени оставалось катастрофически мало. Оно стекало с крыши лунными лучами и убегало от меня к рассвету. Чем дольше дух проводил вдали от тела, тем меньше становилось шансов, что он вспомнит дорогу к себе и вернётся.
Да и луна… тускнела с каждой секундой. На востоке голубело небо, и остались лишь мгновения до момента, когда за светлой пеленой нового дня Геста спрячет от Солара свой лик.
— Вы — не Ирвен.
— Нет, лапочка моя, я не Ирвен. Я — гораздо более любопытный экземпляр, чем этот мальчишка. И его судьба тебя больше не должна беспокоить, потому что твой Ирвен мёртв.
В это верить я отказывалась. Чувствовала отклик его духа и помнила, что он всё ещё был где-то там, в небытие. Мне нужно лишь позвать… Лишь позвать…
— А вы тогда кто? — жалобно всхлипнула я, делая вид, что подчинилась.
— Маг. Старый и тоже мёртвый, но периодически возвращающийся к жизни вот такими замысловатыми путями. Должен, кстати, тебя поблагодарить. Ты отлично справилась, подготовила для меня приемлемое тело. Остатки яда выйдут в течение пары дней. А мы с тобой поладим, — он сжал меня ещё сильнее, мучительно долго смотря в глаза. — Если ты не начнёшь дурить. А если попытаешься восстать против моей воли — пойдёшь в расход. Усекла?
— Да, — прохрипела я. — Но как вышло, что вы всё помните? Почему вам доступны воспоминания Ирвена?
— А это, лапочка моя, профессиональный секрет, — он вдруг ослабил хватку, а затем коснулся моего лица почти нежно. — Пожалуй, я взял слишком большой разгон. Хотя, как показывает практика, женщины любят силу. Во всех мирах.
Я улыбнулась. Осторожно высвободила руки и положила ему на щёки, взяв родное лицо в ладони.
— Женщины любят силу, это правда, — покорно согласилась я. — Но иногда они просто любят, и тогда ни сила, ни слабость уже не имеют значения.
Поднялась на цыпочки и коснулась губ чужака в отчаянном поцелуе. Чужак самодовольно позволил. Он меня не боялся. Потому что меня не боялся Ирвен. Откуда Ирвену было знать мою тайну?
Маг жизни умеет не только делиться жизненной силой.
Гвендолина никогда бы так не поступила. Она презирала эту сторону дара.
Но я — не Гвендолина. Меня звали Инной, и месяц назад я утонула в море.
Светлые, похожие на ртутные жемчужины пузырьки воздуха поднимались от меня вверх, а я изо всех сил билась в холодной воде, рвалась к поверхности… но проиграла битву за свою жизнь, хоть и отчаянно хотела выплыть. Настолько отчаянно, что мой дух занял чужое тело.
И я стала Гвен. Магом жизни. Неумелой целительницей обречённого воина. Невольной женой чужого врага, ставшего для меня светом. Светом всей моей короткой и странной жизни.
— Магов смерти не бывает… — едва слышно прошептала я. — Мы всех в этом убедили…
Когда силы хлынули от незнакомца ко мне, он понял. Всё понял, резко дёрнулся и в последний момент оттолкнул обеими руками. Я отлетела в сторону и с размаху приложилась затылком о каменный пол. В глазах на секунду потемнело от боли. Тело Ирвена обмякло и осело на каменную поверхность крыши прежде, чем чужак успел ударить заклинанием. Его глаза закатились, но он еще дышал. Цеплялся за жизнь. О, как мне это знакомо!
Поднялась на трясущихся ногах и шагнула к мужу. Я отчаянно рисковала. Если не получится, то меня ждёт каторга за убийство. Кеммер искромсает меня на куски, и я не никогда не смогу ему доказать, что убила не его брата, даже если поклянусь жизнью. А если чужак всё же выживет, то не забудет и не простит того, что я сделала, а я до конца жизни буду в его полной власти.
Но мне было плевать на последствия.
Болезненное желание вернуть любимого мужчину подстегнуло решимость. Я навалилась сверху на Ирвена и вобрала в себя сущность чужого духа. Тело мужа забилось в агонии, и мне было физически больно его убивать. Но я бы сделала это ещё сотню раз, ради одной только призрачной возможности вернуть дух Ирвена.
Сокровенная тайна магов жизни в том, что они умеют убивать навсегда. Выпивать дух. Обращать его в свою мощь. Впитывать неимоверную силу чужой жизни и распоряжаться ею.