— Для целителя! — снова начал злиться дед. — А мы — боевые маги!
— Целительство чаще передаётся по женской линии. Пусть дочки унаследуют дар Гвен, он достаточно мощный. В комбинации с моим может получиться нечто интересное, — совершенно спокойно ответил Ирвен. — Главное, чтобы нас всех кантрады не сожрали до момента, когда мы сможем увидеть наших с Гвен детей.
— Боллары известны крайней приверженностью своей… традиции действовать исключительно в собственных интересах, невзирая на обстоятельства и возможные последствия для остальных, — степенно проговорила нобларина Моэра, выразительно глядя на племянника.
— Гвен предана в первую очередь мне. Бреур использовал её и оставил привязанной к дереву.
Я удивлённо моргнула, вспоминая, когда это брат оставлял меня привязанной к дереву, но из недр памяти Гвендолины всплыло значение этого выражения. В определённых обстоятельствах, когда группу людей преследовали блейзы, а они не могли или не хотели от них отбиваться, то позади оставляли привязанную к дереву жертву. Блейзы либо довольствовались ею, либо существенно отставали от преследуемых, что давало последним приличную фору. Пожалуй, именно так Бреур со мной и поступил, и за это мне ещё предстояло с ним поквитаться.
— Откуда тебе знать, что ваш брак — не часть плана? — недовольно спросил Ирвена дед. — Между прочим, не самая сложная многоходовка, которая привела бы эту Боллар либо к замужеству с одним из самых обеспеченных холостяков города, либо к смерти одного из Блайнеров — как ни крути, желаемый результат для Болларов.
Ирвен молча расстегнул рубашку и показал свою грудь.
— Я чувствую. Повторяю последний раз: Гвен — моя желанная и законная жена. Мой выбор. Не необходимость, не меньшее из зол, не ответственность. Выбор, за который я готов отвечать перед богами и людьми. Больше говорить здесь не о чем.
Дед так явно не считал, но продолжать спор не стал. Уставился на меня водянисто-голубыми глазами, словно заранее прикидывая, какой я принесу вред. Тяжёлый взгляд встретила с достоинством, но без вызова. Враги среди близких мужа мне не нужны. Напротив, я на многое готова, чтобы наладить с ними контакт. Меньше всего на свете хотелось, чтобы от Ирвена отреклись из-за меня.
— Ясной ночи, ноблард Блайнер, — тихо проговорила я. — Понимаю вашу настороженность и желание защитить Ирвена. Мне отрадно видеть, что вы заботитесь о его благополучии. Надеюсь, со временем мне удастся завоевать и ваше доверие тоже. Пожалуй, начну с того, что по освобождению из тюрьмы предложу вам несколько сеансов восполнения жизненных сил. Старость, разумеется, не лечится, но у магов жизни есть свои секреты, и думаю, что смогу быть полезной лично вам.
Откровенная враждебность на лице пожилого Блайнера сменилась скепсисом. Он словно новый вид жаб внезапно обнаружил перед собой и теперь раздумывал: раздавить или оставить, чтобы те охотились на сверчков и тараканов?
— Значит, маг жизни в семье… — протянул старый патриарх, неохотно соглашаясь с новой действительностью. — Нет, ну если так рассуждать, то не самый плохой расклад. По крайне мере, не мезальянс. А если остальные Боллары не дадут потомства, то ваши дети смогут претендовать на их наследие. Когда Бреур Боллар обнищает окончательно, их фамильное имение выставят на торги. Если к тому времени у вас родится мальчишка, можно будет обратиться с прошением к Императору о праве выкупа… Без аукциона, разумеется…
Дед Ирвена посмотрел на меня по-новому, прикидывая, какую ещё выгоду можно извлечь из факта нашей с Ирвом скоропалительной женитьбы, и я ни секунды не сомневалась, что он её найдёт. И всё равно не возражала. Кто же откажется от огромного имения для ещё нерождённых детей?
— Ценю в людях практичность и умение договориться, несмотря на разногласия, — вежливо улыбнулась я. — И очень рада знакомству с близкими Ирвена, пусть и при таких обстоятельствах.
— До женитьбы на вас, нобларина… Блайнер, мой племянник не имел проблем с законом, — надменно проговорила Моэра.
— Не имел проблем с законом, о которых тебе, драгоценная тётя, было бы известно, — неожиданно задорно улыбнулся муж.
Кеммер согласно хмыкнул, а молчаливо наблюдавший за нами жрец весело мне подмигнул.
— Я была под впечатлением, что ты, дорогой племянник, оставил затею с женитьбой, когда я отказалась помогать тебе. Удивительно, что ты готов был пойти на смерть ради такой… партии, состоящей в столь тесных отношениях с враждебным родом. Я бы настояла на том, чтобы проверить тебя на привороты.
— Мы это уже сделали, — сказал Кеммер. — Это было первое, о чём подумал я. Нет, это не приворот. Хотя поверить в него было бы куда легче.
Снова повисла пауза, и все взгляды обратились на меня. Что ж, лучшего момента всё равно не будет.
— Ноблард Блайнер, позвольте обратиться к вам с просьбой, — посмотрела я на деда Ирвена. — Мне бы хотелось увидеть Бреура до начала суда. В присутствии заинтересованных сторон, разумеется. Попробую убедить его отказаться от требований и обвинений. Я была бы безмерно благодарна вам, если бы у вас получилось организовать нашу встречу.
— Неужели вы считаете, что получится заставить его отказаться от обвинений? — насмешливо спросил тот. — Боллар отчаянно нуждается в деньгах и вряд ли упустит возможность залезть в чужой кошелёк. Кроме того, Ирвик подставился по-королевски, со стороны Боллара будет глупо отказываться от плывущих ему в руки денег и возможности унизить Блайнеров публично, — сердито закончил дед, снова распаляясь.
— Думаю, у меня найдутся нужные аргументы, чтобы убедить его умерить аппетиты.
Старший Блайнер несколько мгновений с любопытством рассматривал меня, а потом вынес вердикт:
— Что ж, будь по-твоему, новоиспечённая Блайнер. Заодно и проверим, на чьей стороне действительно лежит твоя лояльность. Но знай: я с тебя глаз не спущу!
Я покорно кивнула, хотя на языке и вертелся язвительный ответ, кто кому что мог бы спустить. Но — не время и не место. Глава семьи действительно имел все основания гневаться, а наш с Ирвом брак — всё же мезальянс, пусть не по происхождению, но по финансовому положению — однозначно.
Ощущение облегчения, исходящее от мужа, было практически пьянящим. Ну что же, хотя бы одной катастрофы удалось избежать. С благодарностью посмотрела на Кеммера, и тот едва уловимо кивнул в ответ.
— Ирвик, я встречусь с твоим правозащитником сегодня же и подумаю, как можно пустить кровь Боллару. Я давненько не смотрел в его сторону, посчитал, что их проклятие — само по себе достаточное наказание. Но теперь есть повод поточить старые ножи. Моэра, дочка, ты сможешь поговорить с мужем, чтобы он нужным образом преподнёс информацию Императору?
— Разумеется. Разве можно упустить возможность напомнить Болларам о том, что с Блайнерами лучше не связываться? Мы не даём себя в обиду, — на её лице появилась дежурная улыбка, но цепкий взгляд был направлен прямо на меня.
Не знаю, уловили ли остальные мужчины завуалированную угрозу, но я всё поняла: Моэра Блайнер ни на секунду мне не поверила.
Первый день майрэля. Глубокая ночь
Несколько часов прошло за обсуждением обстоятельств нашего дела и стратегии поведения в суде. К нам присоединился правозащитник, а Моэра и жрец ушли. Кеммер поначалу активно участвовал в разговоре, а потом всё чаще стал отвлекаться, кинул пару обеспокоенных взглядов на дверь, наконец взял приготовленный мною для Нони список и удалился.
Правозащитник — слегка полноватый мужчина за сорок с жидкой, но тщательно ухоженной бородкой и небольшими залысинами над выпуклым, округлым лбом — говорил очень быстро и сыпал номерами законов, которых я не знала, отчего оказалось сложно полноценно вникнуть в процесс. А переспрашивать, показывая своё невежество перед дедом Ирвена, я постеснялась, да и не хотела давать кому-либо лишний повод ставить под вопрос свои интеллектуальные способности. Но правда была в том, что мне действительно становилось сложно концентрироваться на разговоре.
Неужели это долгосрочные последствия приёма зелья беспамятства?
Ладно, времени у нас целый вагон или, как здесь говорят, до примирения Гесты с Танатой, так что муж мне всё объяснит потом.
Наконец встреча закончилась, дед распрощался и ушёл, а Ирвен обратился к правозащитнику:
— Ноблард Асад, пожалуйста, оставьте нас одних, чтобы мы могли поговорить наедине. Думаю, это займёт минут двадцать.
— Конечно, я подожду снаружи. Да, в камере сложно поговорить так, чтобы тюремщик при этом не грел уши. Прекрасно вас понимаю! — протараторил тот и исчез за дверью.
Как только мы остались одни, Ирвен крепко меня обнял и зарылся носом в волосы:
— Спасибо.
— За что?
— За поддержку и за то, как терпеливо ты отреагировала на нападки деда и тёти.
Обняла его в ответ и вздохнула:
— Они имеют все основания так реагировать. Почему ты не сказал им всей правды?
— Потому что не могу гарантировать, что они будут об этом молчать. Ким и Ячер — единственные, кто знает. Но в них я уверен, как в себе. Кроме того, они наблюдали всю эту ситуацию изнутри и указывали на странности в твоём поведении, а также в поступке Бреура. Всё же ни один нормальный брат не поступил бы так с сестрой. Однако Ким и Ячер будут молчать, а тётя Моэра обязательно поделится с мужем. Что касается деда… иногда он ведёт себя непредсказуемо, поэтому ему я тоже рассказывать не хочу. Но, вероятно, придётся.
— Я считала, что тётя в курсе, вы ведь просили её снять проклятие.
— На тот момент я не был уверен, лжёт Бреур или нет, поэтому говорил лишь то, что знал наверняка. Она отказалась помогать. Переубедить её не удалось, и я решил, что если она так воинственно настроена против нашего брака, то опасно раскрывать ей эту тайну. Иначе она могла бы использовать её против тебя. Я этого не хотел. Кроме того, это не моя тайна, Гвен, а твоя. И только ты можешь решать, кому доверить её, а кому нет. Но если мы вступим в полномасштабную конфронтацию с Бреуром, причина перемены его отношения к тебе всё равно всплывёт, так что я бы предпочёл рассказать родственникам заранее, не дожидаясь, пока они выясня