— Мы не знаем, кто он, но предполагаем, что он не заставит себя долго ждать, — так же загадочно улыбаясь, отвечает Старец.
Почему то у меня сложилось стойкое ощущение интриги, в которой я играю главную роль. Мысль эта неприятна и я прогоняю ее прочь.
— И что нам делать здесь все это время? — удивленно я осматриваю всех своих женихов. Даниэль же по-прежнему прикидывается, что его здесь нет.
— Общаться, я могу распорядиться, что бы вам принесли книги из библиотеки. Когда принцы придут в себя и смогут ходить, то прогулки не возбраняются. Только убедительно вас прошу, не оставаться одной, кто-то из женихов должен быть с вами всегда, — наставительно говорит жрец и поднимается со стула, намереваясь покинуть комнату, следом за ним стартанул и Даниэль.
— А ты куда? — я прям, обалдела от его резвости.
— Я пойду, тебе надо получше узнать своих женихов, — язвительно с горечью отвечает Даниэль.
Я пытаюсь ему что-то сказать, остановить, когда он порывисто направляется к выходу из комнаты, но меня берет за руку Хьюго. Я перевожу на него непонимающий взгляд.
— Маря, он хочет побыть один, — говорит мой блондин и обнимает меня. А я, снова забывая, что мы не одни, обнимаю его в ответ. Положила голову ему на плечо, а он по-хозяйски перетаскивает меня к себе на колени, и в этот момент я встречаюсь взглядом с Грегом.
Его темные глаза, сейчас просто чёрные, какая-то бездна. И как я справлюсь с пятью мужьями? Если даже вот между двух появляется такая дикая ревность.
45. Разговоры и не только
— Что делать то будем? — задаю я вполне закономерный вопрос.
Я встаю с колен Хьюго, под обжигающим взглядом Грега нежничать как-то перехотелось. Сажусь в одно из освободившихся кресел и перевожу взгляд с одного мужчины на другого.
— Усмирять свои инстинкты, — тихо говорит Грег.
— О каком именно инстинкте речь? — уточняю я.
— О собственническом конечно, — уточняет он. — А ты о чем подумала, малышка?
— О нем и подумала, — вру я.
— Ты их простила? — спрашивает Хьюго и кивает в сторону спящих на кровати принцев.
— Не знаю, но одно могу сказать точно, стать причиной их смерти, я точно не хочу, — отвечаю, а сама про себя задумалась, а действительно ли только это причина моего к ним хорошего отношения.
— Ты им нужна, но и нам тоже. Иди сюда, — просит Грег и когда я сделала пару шагов в его сторону, берет за руку и усаживает к себе на колени.
Я не ожидала такого выпада и не успеваю среагировать, как Грег целует меня. Губы мягкие, и поцелуй такой нежный, никогда бы не подумала, что такой брутал, может так нежно целоваться. Мне это определено нравится, и я теряюсь в ощущениях. Для меня это все в новинку. Не искушена я в поцелуях и нежностях. Я в неге, с закрытыми глазами, но вот поцелуй прерывается. Грег разворачивает меня к себе спиной, откидывая волосы мне на одно плечо, а сам проводит кончиками пальцев по шее, от чего у меня мурашки по коже побежали. Это как будто щекотно, но при этом так приятно, а потом он меня целует. Поцелуи от кромки волос спускаются все ниже по шее. Я то закрываю глаза от удовольствия, то открываю от новых ощущений. Рука Грега ложится на грудь, и он аккуратными круговыми движениями проводит пальцами, будто по спирали подбираясь к соску. Грудь налилась, а сосок напрягся, и выпирает через ткань.
— Не бойся, маленькая, мы не обидим. Хью, поцелуй нашу невесту, — говорит тихо Грег. Я все слышу, хотя голова как в тумане, но достигают мозга.
Я дергаюсь, пытаясь встать, потому, что расслабленный мозг дал команду, что мы не одни, на нас смотрит другой мой жених. Видимо предвидя такую мою реакцию, Грег чуть сильнее удерживает меня, и мой порыв встать затухает.
Хьюго уже около меня, и склонившись надо мной впивается в губы. Его поцелуй страстный, от сосет и больно прикусывает мои губы. Руками придерживает мое лицо, будто мстит, что видел мою негу от поцелуя с Грегом. Я в растерянности. Тело совсем не слушается меня. Я понимаю аморальность своего повеления, но мозг просит ещё секундочку удовольствия. Оправдывает все, тем, что я просто заложница обстоятельств. Они мои женихи, хоть и навязанные, но все же будущие мужья. От меня зависят их жизни. Они без меня не смогут, и женихи мне совершенно не противны. Особенно сейчас, когда внизу живота стягивает мышцы, хочется свести ноги плотнее, но не получается, потому что только сейчас я осознаю, что они разведены в стороны Грегом. Он сделал это для удобства Хью, который и стоит между моих разведённых ног.
Пока я витала в облаках удовольствия, шнуровка на платье развязана, и вот уже перед Хьюго моя обнаженная грудь. Он падает на колени и начинает гладить ее, целовать, вбирая в рот соски по очереди. Я не могу на это смотреть, внизу живота уже болезненные спазмы, которые то скручиваются в узел, то распрямляются. Грег целует за ушком, шею, спину, выводя узоры, поглаживая, расслабляя. Правой рукой проводит по моей ноге и, ухватившись за подол платья, потихоньку приподнимает его.
— Не надо, прошу, хватит, — уже молю я. Мне уже больно, — не могу сформулировать я свои эмоции.
От моих слов, Грег и Хьюго замирают, после чего Грег поворачивает мою голову к себе, чтобы видеть мое лицо.
— Где тебе больно, малыш? — нежно спрашивает, но руку с внутренней стороны бедра не убирает. Она будто обжигает меня, я ее всем телом чувствую.
— В животе, там все сжимается, — отвечаю я.
— Это возбуждение, — говорит Грег. — На сегодня, наверное действительно хватит, — Грег целует меня и убирает руку из под юбки, а я облегченно выдыхаю.
— Мы не обидим тебя, — это уже говорит Хьюго. — Мы смирились с тем, что придется тебя делить друг с другом, и постараемся не ревновать.
Пока он говорит, Грег осторожно поправляет мое платье, аккуратно упаковывая мою грудь в него, так нежно и бережно, но я все равно все чувствую и горю со стыда. Пару минут и моя одежда в первозданном виде, только я вся, какая-то не такая, будто в неге, но при этом есть неудовлетворенность, и нарастает от этого раздражительность.
— Спасибо, я сама ещё не привыкла к этой ситуации. В моем мире, все не так, то, что между нами сейчас было, считается отхождением от нормы, — пытаюсь сформулировать свои мысли и собрать мозги в кучу.
— Но ты не у себя в мире, и норма, это же все так относительно. Чего боишься? Тебя никто не осудит, не скажет плохого слова, а если скажет у тебя есть аж четыре защитника, и где-то ходит пятый, — хмыкнул Грег. — Поверь, хуже мы к тебе относится не будем, и плохо думать тоже. Ты наша невеста, а скоро станешь, жена и мы защитим тебя любой ценой, от всех, — так проникновенно и нежно говорит Грег, что так хочется в это верить.
— Он прав, — раздалось со стороны кровати. За нашей беседой, мы и не заметили, как два принца пришли в себя, быстро они, однако. — Мы защитим, даже от самих себя. И я прошу прощения, за всю ту безответственность, что была у меня в голове по отношению к Истинной. Я бы никогда не опоил тебя зельем, я просто не хотел спорить с отцом, — говорит Эдмунд, и я ему почему-то верю, может, устала уже мучиться в вечных подозрениях. А может потому, что уверена, после такого урока, вряд ли они с Лексом причинят мне вред.
— Я тоже виноват, — говорит «огонек». — Прости меня.
— Я на вас не сержусь, и давно простила, а сейчас можно я побуду одна? Я устала, — я действительно устала, будто на мне пахали полдня, а не целовали и возбуждали.
Мужчины, правильно поняв мой непрозрачный намек, тихо вышли из моей комнаты, а я пошла и улеглась на свою скомканную постель. Хотелось все обдумать, проанализировать, так сказать смириться, но вместо этого я просто банально уснула.
46. Прощание Дана
Просыпаюсь от ощущения присутствия в комнате кого-то, открываю глаза и вижу Даниэля, который сидит рядом со мной на кровати, облокотившись на локоть. Гладит меня по щеке костяшками пальцев.
— Я пришел попрощаться, — говорит он.
— В смысле попрощаться? — я резко подрываюсь с кровати, сна как не бывало. — Ты куда собрался?
— Хочу в замок съездить, у меня появились кое-какие идеи и нужно это проверить все в библиотеке. Судя по словам жрецов, скоро сюда прибудет отец, а это мне на руку, не хотел бы пересекаться с ним в замке, он бы помешал моим поискам, — рассказывает свой план Даниэль.
— Ты поедешь один? — паникую я. В голове мысли лихорадочно сменяют одна другую, пытаюсь придумать причину, по которой не хочу его отпускать.
— Да, ты же помнишь, мы хотели поехать в библиотеку. Вот я все в нашей библиотеке и поищу. Вернусь через неделю, к этому времени совет Пяти Королевств пройдёт и ты уже будешь замужней женщиной, — говорит Дан и обнимает меня за плечи. Я вся содрогаюсь от рыданий, которые я так и не смогла сдержать.
— Я буду скучать и очень не хочу тебя отпускать, — говорю ему куда-то в область груди, стараясь успокоить слёзы.
— Ты же понимаешь, что мне тяжело смотреть на тебя и твоих будущих мужей. Я же понимаю, что вы здесь не книжки читать будете.
Я готова сгореть от стыда и смущения, но он прав.
Пытаюсь себя взять в руки, отстраниться от Дана, но он будто окаменел, не разжимает объятия, и смотрит в пустоту.
— Пусти, Даниэль, — прошу я тихо.
— Не могу, будто навсегда прощаюсь, — говорит Даниэль и смотрит мне пристально в лицо.
Ощупывает взглядом лицо и тело, в глазах какое-то безумие заблестело. Мне стало страшно, руки Дана начали шарить по моему тело, а он начал целовать мое лицо ища губы. Я сопротивляюсь, пытаюсь вырваться из его рук. Паникую, потому что он сильнее, он не слышит меня, он не чувствует моего сопротивления, он обезумел.
Он впивается в мои губы, кусая и терзая их. Руки лихорадочно блуждают по телу, задирают юбку, гладят обнаженные бедра. Звук рвущейся ткани, будто спусковой крючок в голове. Я начинаю кричать, чтобы достучаться, докричаться до него.
— Дан, хватит, перестать, ты меня пугаешь! — я кричу, вырываюсь, но он не слышит, в глазах туман, он будто загипнотизирован.