Маддалена довольно улыбнулась. Адель слишком любила вызовы, чтобы отвергнуть такое предложение.
– Хочешь, я пришлю тебе платье от Скиапарелли? – спросила она.
– Да, было бы неплохо. Хотя я почти уверена, что она использовала тот же оттенок розового, что и для упаковки духов, верно? Они упаковывают одежду и аксессуары в один и тот же особый цвет.
– Совершенно верно. Об этом оттенке восторженно писали в «Вог». Свежий розовый тон – не такой броский, как фуксия, но и не такой насыщенный, как малиновый.
– Да-да, я хорошо его помню, – перебила ее Адель.
Маддалена рассмеялась.
– Вижу, тебе не терпится взяться за работу. Узнаю этот взгляд! – сказала она, собираясь прощаться.
– Ты слишком хорошо меня знаешь, – произнесла Адель, покраснев и подставив подруге щеку для поцелуя.
– Я загляну к тебе на днях. Завтра узнаю насчет кормилицы. А сейчас у меня важная встреча. Удачи! – попрощалась Маддалена, открывая дверь мастерской.
– Постой! Ты же мне так и не сказала, какой хочешь минодьер! – позвала ее Адель, привстав с места.
– А зачем? Делай на свое усмотрение… Я целиком и полностью тебе доверяю.
7
Рим, 1925 год
Дом Фенди
Адель взглянула на мужа и улыбнулась. Первая неделя работы превзошла самые смелые ожидания. Казалось, успех их магазина мелкой и средней кожгалантереи, открывшегося на виа дель Плебишито, заставил забыть все трудности последних месяцев. Их скромное ателье в короткий срок превратилось в просторный, изысканный бутик для продажи изделий, созданных Аделью. Немалую лепту в успех предприятия внес и опыт Эдоардо. Поработав в «Хаасе», он прекрасно понимал, как клиенты ценят внимание. Радушный прием – залог успеха. Абсолютно все, кто ступал на порог магазина Фенди, могли без промедления примерить и приобрести любую вещь, чувствуя себя как дома. В первую неделю их посетило немало замужних дам в компании мужей. По большей части они покупали сумки и горжетки. Вечерние сумочки раскупили все до единой. То был настоящий успех.
– Об изделиях Фенди узнают во всем мире, потому что наша фамилия короткая и мелодичная, звучит одинаково на всех языках, – воскликнул Эдоардо, обнимая жену.
Лицо Адели засветилось от счастья.
– Я в этом ничуть не сомневаюсь.
И это было правдой. Она была настолько в этом уверена, что старалась не думать о предстоящих трудностях. Адель собиралась идти до конца, невзирая на все препятствия, что встанут у них пути.
Известность, к которой так стремился Эдоардо, была вполне достижима. Ключ к ней, по мнению Адели, лежал в гармоничном сочетании форм и материалов.
Тем субботним вечером, после ужина на скорую руку, они чувствовали себя уставшими, но счастливыми. Мысль о воскресном отдыхе ослабила напряжение последней недели. На следующий день Адель, как обычно, встала, едва начало светать. Она говорила, что в рассветные часы ей ничто не мешает. Ранним утром, со свежими силами легче приниматься за работу. Поэтому она вставала с первыми лучами солнца, работала над эскизами, а затем ждала Эдоардо к завтраку. Адель где-то слышала, что силу воли, как и обычную мышцу, нужно ежедневно тренировать, иначе она выйдет из строя. Это на самом деле было так: на протяжении рабочего дня она беспрерывно трудилась и в мастерской, и в магазине, где брала на себя самых трудных покупателей – колебавшихся либо зевак.
Благодаря тому, что магазин располагался в двух шагах от Палаццо Венеция, где заседал дуче, недостатка в клиентах они не испытывали. В магазине постоянно толпились покупатели, порой к ним заглядывали даже иностранцы.
После Первой мировой войны Италия оказалась в плачевном положении, и в стране на долгие годы воцарились тяжелые времена, но теперь, казалось, люди вздохнули с облегчением и хлынули в магазины. С момента «похода на Рим» в октябре 1922 года минуло уже три года. С приходом к власти Муссолини страна медленно, но неумолимо менялась. Прошлогодний кризис, вызванный убийством социалиста Джакомо Маттеотти, сошел на нет, и теперь фашистская партия во главе с дуче была сильна как никогда прежде.
Несмотря на кажущееся затишье, пригороды сотрясались от забастовок, акций протеста и попыток захвата фабрик. Напряженная атмосфера, царившая в городе, впрочем, никак не отражалась на вольготной жизни центральных улиц.
Нередко люди заходили в торговые лавки с желанием хоть ненадолго отвлечься от насущных проблем. В галантерее Фенди каждого посетителя встречали с улыбкой. Адель прекрасно справлялась с ролью хозяйки и модельера. А похвалы, сыпавшиеся на нее от иностранцев, переполняли ее гордостью. Эдоардо всегда прислушивался к мнению зарубежных гостей: ведь именно от них зависело, что будут говорить об Италии и итальянских мастерах за рубежом. Он нисколько не сомневался, что благодаря таланту и фантазии Адели об изделиях Фенди скоро заговорит весь мир.
– Кому, как не Италии, быть эталоном красоты и элегантности? – с блеском в глазах спросил Эдоардо. – Италия – родина Леонардо и Рафаэля. Красота у нас в крови.
– Ты прочитал статью в «Лидел»? – спросила Адель, поднявшись с дивана за модным журналом.
Эдоардо взял в руки журнал и неохотно его пролистал.
– Проблема «Лидел» в том, что они сами себе противоречат. С одной стороны, возносят до небес спортивных девушек в просторной одежде, с другой – поносят их за худобу и отсутствие форм.
– Они лишь пытаются донести, что чрезмерная худоба – это нездорово. Такие девушки не могут носить элегантные платья. Даже изысканные наряды висят на них, как на вешалках, – перебила его Адель. – Будь добр, просмотри фотографии. Блузка с вырезом лодочкой, плиссированная юбка и облегающий кардиган, подхваченный поясом, – последний писк этого сезона! В качестве верхней одежды они советуют приталенные пальто или кардиганы. А для выхода в свет – открытые наряды с меховой пелериной либо горжеткой.
– Все это можно приобрести в нашем магазине, – кивнул Эдоардо.
– Да, но взгляни-ка получше.
Перелистнув назад несколько страниц, Эдоардо принялся пристально рассматривать иллюстрации.
– Изображения противоречат тому, что они пишут, – наконец проговорил он.
Лицо Адель просветлело.
– А теперь найди, что общего у всех этих моделей.
– У всех есть аксессуары, – пробормотал Эдоардо, нахмурившись. – К чему ты клонишь? Что ты этим хочешь сказать?
– Все женщины на свете – толстые и худые, высокие и низкие, блондинки и брюнетки – в общем, все они носят дорогие аксессуары: шелковые платки, сумки, меховые накидки… И эти аксессуары идут абсолютно всем.
– Да, но эти сумки в форме собаки – такая мерзость! – перебил жену Эдоардо, протягивая журнал.
Адель нетерпеливо махнула рукой.
– Не обращай внимания на формы, их мы обсудим позже. Читай: сумочки, перчатки и шляпки – все описано до мелочей. «Лидел» пишет о моде по-новому. Этим он выгодно отличается от прочих журналов, пережевывающих из номера в номер одно и то же.
– Ты права. Остальные журналы похожи на дешевые газетенки и отличаются только красивой обложкой с прицелом на культурную публику.
– «Лидел» тем и отличается от прочих изданий, пишущих о моде. Он не для тех, кто читает дешевые газеты, а для тех, кто может позволить себе не экономить на нарядах.
– А тут пишут не только о моде, – заметил Эдоардо.
– Верно. Мода – только одна из тем. Обрати внимание на заголовки. Они пишут и о серьезных вещах.
– Мода для них всего лишь предлог, чтобы обсудить создание новых рабочих мест и экономическую ситуацию, верно?
– Верно! – с воодушевлением воскликнула Адель. – Пора освободить итальянскую моду от диктатуры французов. Мы делаем итальянский продукт – сами придумываем модели, сами их реализуем и сами продаем! В надежных руках предыдущего главного редактора, Де Лигуоро, журнал стал другим: годами журналисты пишут об итальянских производителях. Не столько из-за патриотических побуждений, сколько ради того, чтобы возродить ткацкое дело.
Эдоардо отложил журнал в сторону и задумался. В словах жены был определенный смысл. Слишком долго Италию держали на вторых ролях, доверяя ей лишь производство, в то время как дизайном новых моделей занимались исключительно французы. Журналы, несмотря на стремление возродить итальянскую моду, предлагали читателям сплошь французские платья и аксессуары. Состоятельные итальянки ориентировались на парижские дома мод. Зачастую светские львицы и политики заказывали последние новинки или ткани прямо из Парижа.
– И? Ты что-то придумала?
– Нам нужно попасть на страницы журнала… Не знаю, может быть, с какой-нибудь сумкой или меховой накидкой. Чтобы заполучить хорошую клиентуру, нужно рассказать всем, что мы существуем. Мы итальянцы и делаем качественные вещи. Мы талантливы, но о нас никто не знает.
– И что ты собираешься предпринять, чтобы о нас узнали?
– Завтра напишем письмо главному редактору и пригласим ее на виа дель Плебишито. Нужно расширяться, а не зацикливаться на одном бутике. Нужно открывать еще магазины, а потом еще и еще…
– Амбиций нам не занимать, – усмехнулся Эдоардо.
– В нашем деле без амбиций нельзя. Я хочу попасть в «Лидел». В отличие от журналов, которые только и делают, что поют оды Шанель и Ланвин, «Лидел» пишет о моде, как о живом организме, – ответила Адель.
Некоторое время Эдоардо обдумывал идею жены, а затем согласно кивнул.
– Ты права. Стоит попробовать. В конце концов, что мы теряем?
– В худшем случае нам просто откажут. Больше всего на свете я хочу выйти на новый уровень. Думаю, «Лидел» поможет нам подобраться к людям, которые понимают разницу между магазином и бутиком, – добавила Адель.
– Я с тобой, любимая.
8
Рим, конец августа 1937 года
Папский Григорианский университет
Падре Ромеи поджидал Маддалену на пьяцца делла Пилотта. Его кабинет располагался прямо позади внутреннего дворика. Туда вела лестница, а затем длинный коридор со множеством двере