Ну конечно же. Вот про что она забыла!.. А это, наверное, главное.
Он не только ее собственный, он ведь еще и Васькин! А Васька так ничего и не знает!..
Передвинуть рычаг, нажать на газ, крутить руль и смотреть по сторонам.
Вот сейчас она все это и проделает. Она должна быть осторожной и не психовать, и тогда все будет хорошо. А если она будет психовать, то навредит ребенку. Ее и Васькиному ребенку!..
Она вырулила с пятачка перед поликлиникой, внимательно посмотрела по сторонам и выехала на шоссе.
Человек, который следил за ней из своей машины, неторопливо отъехал от тротуара, посигналил какому-то нахалу и пристроился ей в хвост. Он все время видел ее джип, ярко-красный и довольно тяжелый, совсем не женский. Она ехала в левом ряду, как видно, спешила куда-то.
Довольно скоро он понял, что она направляется в сторону МКАД, следовательно, собралась за город. В его планы это никак не входило, и, подумав, он решил ее отпустить.
Он перестроился, зарулил под мост и выехал в обратную сторону.
Теперь, когда не нужно было следить за ее машиной, он расслабился, включил музыку погромче и закурил.
Он подождет ее возле дома, только и всего. Сегодня или завтра, какая разница.
Он сделает свое дело, а спешить ему некуда. В первый раз не получилось, значит, получится во второй, нужно только иметь терпение. А время ждет, он знал это совершенно точно.
В тот момент, когда Мелисса Синеокова с Кольцевой повернула на Горьковское шоссе, с другой стороны эстакады на МКАД въехал Василий Артемьев, который возвращался с работы в очень дурном расположении духа.
Он включил «поворотник», отметив боковым зрением, что на Горьковскую трассу съезжает алая машина, очень похожая на Мелиссину, еще больше от этого расстроился и поехал домой.
Ресторан был шикарный, настолько шикарный, что обычно самоуверенная Лера Любанова чувствовала себя не в своей тарелке. Все ей хотелось в зеркало посмотреть, как она выглядит со спины и нет ли у нее каких-либо изъянов.
Она точно знала, что изъянов никаких нет, ибо костюм выбирался вдумчиво и осознанно. Никакие протуберанцы последних дней не могли вывести ее из себя настолько, чтобы она пришла на встречу с Ахметом Башировым в несовершенном виде.
Глаголы несовершенного вида, припомнилось ей. Есть глаголы совершенного вида, есть несовершенного.
Она — глагол совершенного вида.
Он сидел напротив нее и тоже имел вид этого самого глагола.
— Называйте меня просто по имени, — любезно сказал он, когда Лера первый раз к нему обратилась. — У меня сложное отчество. Могу я тоже называть вас по имени?
Она пожала плечами.
— Называйте, если вам так удобнее.
План у нее был такой. Раз уж он согласился на встречу, нужно сразу брать быка за рога. Нужно объяснить ему все события последних дней и посмотреть… посмотреть, как он станет, ну, скажем так, реагировать. Если реакция будет правильной, можно будет изложить свои подозрения и снова послушать, что он скажет, уже насчет подозрений. Если реакция будет неправильной…
Впрочем, кто знает, какая у них, у великанов и исполинов, реакция правильная, а какая неправильная?! А этот конкретный великан и исполин еще и восточных кровей, то есть человек решительно никому непонятный, и что у него на уме, наверняка не может догадаться даже родная мать!
Изыскания Константинова свелись к следующему: печальные бандерлоги завывали, что их «подставили», что они «не знали», что «чела» — человека, который сделал заказ, — они никогда не видели и даже не слышали, вся «инфа» пришла «по мылу», «бабла» они так и не получили, в Питере «засосали два батла водки, а после отпили пивка» и несолоно хлебавши отправились в Первопрестольную.
В преступлении, которое произошло у Леры на глазах, присутствовало даже нечто залихватское, эдакое — а вот как мы этого вашего павлина при всем честном народе взяли и завалили! А?! Каково?! Да еще и к павлину Лера не испытывала не то чтобы теплых, но и вообще каких-либо чувств, кроме мрачного раздражения и неудовольствия. Если бы не история с деньгами и Левушкой Горцем, если бы не то, что все совершилось у нее на глазах, если бы не Боголюбов, сообщивший, что Лерина газета втянута в некую непонятную игру, ей вообще было бы наплевать!..
— Наплевать, — повторила она вслух.
— Простите?..
— А.. извините, это я… про себя.
— А мне показалось, вслух, — размеренно сообщил Баширов. — Вы уже выбрали?
Лера даже не сразу сообразила, что именно она должна выбирать, и только потом обнаружила «карту», роскошно переплетенную, тяжелую, с тиснением и завитушками, впрочем, очень умеренными, по краям.
Ах да!.. Меню! У нас же обед!
Хотя, как она станет есть в его присутствии, Лера понятия не имела. Есть мужчины, действующие на женщин таким особенным образом, что есть в их присутствии невозможно. Ну, просто потому, что под его взглядом даже представить себе нельзя, как именно она станет запихивать в рот кусок, внимательно следя, чтобы не капнуть на пиджак, а потом еще жевать и глотать!
Впрочем, сказано — обед, значит, обед, и чашкой кофе отделаться нельзя.
Названия блюд были до того цветисты, что Лера даже растерялась немного. Нет, попадались, конечно, знакомые слова, самьм простым и понятным из которых было «лобстер», но, составленные вместе, они представляли собой сплошную загадку.
Лера еще немного поглядела в меню, а потом решила, что пора вступать в игру.
Блямс! Первый раунд под названием «Разведка боем».
— Вам ведь знаком этот ресторан?
Исполин, титан, стоик и Прометей в одном лице взглянул на нее с интересом:
— Ну да.
— В таком случае, — тут Лера улыбнулась чарующей улыбкой, — посоветуйте мне, что здесь вкусно. В этой книге, — и она кивнула на переплетенную «карту», — я ничего не понимаю.
Баширов не принял подачу, как будто у него в ухе тоже ударил «блямс», то есть «первый раунд», и он решил, что правила будет устанавливать только он, и больше никто.
Он глянул в сторону. Даже голову не повернул, а просто глянул, и в ту же секунду подлетел метрдотель — не просто какой-то там официант, а именно «мэтр», во фрачной паре и белых перчатках.
Подлетевши, он округлил руки в локтях и заботливо наклонился над Ахметом Салмановичем.
— Помогите госпоже Любановой разобраться в меню, — попросил Баширов. — Она в нем ничего не понимает.
«Мяч на стороне противника, — послышалось Лере, — удар по воротам, защита делает ошибку за ошибкой, удар, еще удар, гол! Го-о-ол!!!»
Ничего не скажешь — чистый гол. Пусть официант подойдет, потому что Любанова ничего не понимает! Отличное начало переговоров.
Метрдотель перепорхнул с того края стола на этот и склонился над Лерой в озабоченном поклоне — как это можно, помилуйте, ничего не понимать в такой превосходной итальянской кухне, которой славится их ресторан!
Ну, тут уж Лера не дала маху. Тут уж мяч к ней вернулся — кажется, это называется «вбрасывание», — она «вбросила» и заказала «правильно».
После того как несколько удивленный «мэтр» отбыл со сделанным заказом, воцарилось молчание. Баширов сидел как истукан. Лера оглядывалась по сторонам.
По сторонам все было очень красиво. Стиль — итальянский палаццо, то есть плитка, натуральный камень, чугунные решетки, высоченные потолки с плафонами и тихая музыка, струящаяся как будто из стен. Все как надо. В Москве появилось множество мест, где можно не просто вкусно или изысканно, а именно «богато» поесть, и это как раз одно из них.
Странно, что у Баширова не спросили, что он будет есть, но, видимо, это особый «знак», свидетельствующий о том, что Ахмета Салмановича здесь так хорошо знают, что готовы угодить ему даже без всяких просьб с его стороны.
Пока они молчали — Лера довольно раздраженно, а Баширов с совершенно непроницаемым видом, — им принесли «аперитив».
Ох уж эти китайские церемонии, аперитивы-дижестивы, сорок пять вилок и сорок пять ножей с каждой стороны тарелки, бокал под красное вино, бокал под белое, стакан под минеральную воду «с газом» и под минеральную «без газа», столовое серебро, льняные салфетки, заботливые официанты, которые подают еду так, как будто укачивают младенца!..
Данный конкретный «аперитив» подавали в пузатых, тонконогих бокалах. До половины в бокале было что-то, похожее на варенье, и сверху тонкой струйкой еще наливалось очень холодное шампанское.
Лера попробовала — вкусно.
— Это клубника со льдом, — пояснил Баширов неожиданно.
— Где?
— В бокале. Сначала кладут клубнику с ледяной крошкой, а потом доливают шампанское. — Он помолчал и добавил: — У вас был озадаченный вид.
Го-о-ол!!! Го-о-ол!! Да, сегодня оборона у наших явно хромает. Уйти на перерыв с таким разгромным счетом нашим ребятам будет не слишком-то приятно. Впрочем, есть! Есть еще возможность отыграться, и мы все надеемся, дорогие радиослушатели…
— Я не бываю в таких ресторанах, Ахмет Салманович, — сказала Лера со светлой улыбкой. — Я не могу себе это позволить, а потому и не знаю, на какую именно крошку наливается шампанское! И вообще я работающая женщина, причем не просто работающая, а много работающая. Я хорошо зарабатываю, и на машине меня возит водитель, а в офисе встречает охранник, но живу я только на то, что заработаю! И если вы не знали или забыли, что полно людей в этой стране живет именно на то, что зарабатывает, — ну, так уж вспомните или узнайте! Я не хожу по таким ресторанам, и метрдотели не знают меня в лицо, и в меню я ничего не понимаю, и это не хорошо и не плохо. Это просто свидетельствует о том, что мы живем разными жизнями и в разных мирах, и мой мир недоступен вашему пониманию, как и ваш мир совершенно недоступен моему! И что здесь такого?.. И кто в этом виноват?..
— Ну, вот и отлично, — словно опять согласился с ее мыслями Баширов. — Давайте поговорим, Валерия?
— Когда вы называете меня Валерией, мне хочется немедленно запеть.
— Вы вполне можете запеть…