- Ти-ише-е! Тише ты!.. - Владик прижал палец к губам и огляделся по сторонам. - Тут без тебя такое было! Фимка этого не любит… Понял? Защищает отца!
- Приятельские отношения! - воскликнул Ленька. - Как он может защищать пережитки? А мы его и не спросим даже. Перевоспитаем папочку, высмеем его как следует - сам же потом в ножки поклонится, спасибо скажет! Та-ак…
- Я хочу поддержать Олега насчет корреспондентов, - сказала Тихая Таня.Пусть в каждой квартире будут.
- Ну конечно! - подхватил Ленька. - Я уже давно об этом думал: радиопосты, так сказать. Вот я, например, буду в девятой квартире, Владик - в тридцать шестой, ты, Таня, - в тринадцатой…
- А Олег? - спросила Таня.
- Олег?.. Что-то ты о нем все время беспокоишься? И Олег тоже будет. В своей, в семнадцатой, квартире. И остальных ребят распределим. Ох, и бояться же нас будут! Чуть что - пожалуйте в эфирчик!
Ленька потер руки от удовольствия.
- Что ж мы, чучела какие-нибудь, чтобы нас боялись? - Олег наклонил свою круглую белесую голову. - Пусть к нам за помощью приходят- это другое дело.
А то - «бояться»!
- Да я не в том смысле! - спохватился Лепька. - Нас плохие ребята будут бояться. Для хороших людей мы будем первые помощники, а для плохих - гроза!
Олег снова опустил голову: он не любил громких слов.
Когда шофер Вася и Фима Трошин, нагруженные электропроводами и лампами, вернулись на чердак, все вопросы о ближайших радиопередачах были уже решены. Оставалось только распределить обязанности.
Но это оказалось не так легко: Ленька хотел захватить все должности и посты. Сперва ему очень захотелось быть диктором. Он ясно представлял себе, как весь двор и весь дом слушают его голос и все думают: «А кто бы это мог быть?» Даже родная мама не сразу узнает его… И вдруг в конце передачи он торжественно объявляет: «Вел передачу Леонид Уткин!» Ленька уже было выхлопотал себе звание «главного диктора», но тут, как всегда неожиданно, в разговор вмешалась Тихая Таня и преспокойно заявила:
- Ты не можешь быть диктором: у тебя голос ломается. Ты очень часто пускаешь петуха.
- Что-о? Мой голос?! Какого петуха?! - вскипел Ленька.
- Пожалуйста, не ори… У всех мальчишек в твоем возрасте ломается голос. И никто из вас не может быть диктором.
- А у девчонок не ломается?
- Нет.
- Значит, главным диктором будешь ты?
- «Главным» мне не нужно. А простой дикторшей могу быть. И еще пусть Сеня Блошкин, из первой квартиры.
- А Сенька почему? У него что, голос уже поломался?
- У него голос поставлен. Понял?
- Куда поставлен? Как это голос может быть «поставлен»?
- Ну, это значит… значит, он владеть им умеет. Потому что давно в хоре поет, в Доме пионеров. Понял? Владик поспешил Леньке на помощь:
- Все равно Сеня не может быть диктором: у него фамилия некрасивая - Блошкин. Все смеяться будут.
- Не фамилия украшает человека, - наставительно произнесла Таня. - Вот у тебя, например, фамилия - первый сорт: Вербицкий! А посмотреть на тебя, так…
- Ты мою фамилию не трогай! - взвизгнул Владик. - Не обо мне разговор! А Сеня себе пусть другую фамилию придумает! Пусть подберет себе… этот самый… ну, как его?..
- Псевдоним, - с улыбкой подсказал Олег.
- Вот-вот! Чтобы люди не смеялись.
- Люди смеяться не будут! - зло отчеканила Таня. - А если ты посмеешься, так это для Сени даже приятно будет.
- Ладно! Хватит вам! - навел порядок Ленька. - Пусть будет Блошкин со своим «поставленным голосом»! Пусть. А кем же тогда буду я? - Ленька задумчиво походил по чердаку. - Ладно. Хорошо… Я буду главным по «Самым последним известиям». И все корреспонденты будут мне подчиняться.
«Мировая должность! - решил про себя Ленька. - Все, что делается в квартирах, буду самым первым узнавать!» - И еще я буду главным по «Беседам с родителями»! - заявил он.
«Все, что не смогу сказать маме и папе в глаза, буду говорить по радио! В замаскированном виде!.. - сам с собой рассуждал Ленька. - Они ни перебить меня не смогут, ни возразить. Тут уж им хочешь не хочешь, а придется слушать!» - С родителями пусть Олег беседует, - возразила Тихая Таня. - Или вот Лева Груздев из двадцать девятой квартиры. Они более рассудительные!
Олег сразу замотал головой:
- Да нет! Я буду следить, чтобы что-нибудь не испортилось. За усилителем, за динамиком… И вообще за техникой. А то какие же получатся передачи, если техника вдруг откажет?
Вася Кругляшкин поддержал Олега. И «беседовать с родителями» было поручено Леве Груздеву - очень солидному мальчику, лучшему шахматисту в доме.
- Тогда я буду главным за «Нокаут в эфире», - заявил Ленька.
- Это что же, спортивный раздел? Боксерский, что ли? - поинтересовался Вася Кругляшкин.
- Да нет, - пояснил Лепька. - Нокаут - в переносном смысле. Мы такой критический отдел заведем. А то всякие эти «Смех сквозь слезы», «За ушко да на солнышко» и прочие «Вилы в бок» уже надоели. А у нас будет свое название. Оригинальное! Критический отдел - «Нокаут в эфире»!
«Кого захочу, того и продерну, - про себя думал Ленька. - Все будут бояться меня, прямо трепетать! Замечательно! Красота!..» Но Таня и тут подала свой тихий голос:
- Туда нужно Фиму назначить: он - самый справедливый. И никого зря нокаутировать не станет.
- А я что же? - возмутился Ленька. - Хочу быть главным ответственным за «Нокаут»!
Слова «главный» и «ответственный» были любимыми Ленькиными словами.
Не спеша складывая инструменты в свой музыкальный футляр, Олег вдруг обратился к Леньке:
- А хочешь, мы тебя просто «главным» назначим? Ну, самым «главным» и самым «ответственным»! Над всеми! - Олег незаметно подмигнул Тане, которая уже хотела ринуться вперед со своими возражениями.
И тут произошло чудо: Тихая Таня послушалась этого немого знака - и промолчала.
- Самым главным? Самым?.. - немного растерялся Ленька. - Я не знаю… Как другие, как товарищи…
- А мы что? Мы согласны! Согласны! - затараторил Владик, преданно глядя Леньке в глаза. И потом тихо добавил:- А я кем же буду?
- Ты? Кем будешь? - важно переспросил Ленька, мгновенно вошедший в роль «самого ответственного». - Ты будешь главным наблюдателем, поскольку у тебя глаза особенные- все видят! А отдел твой так и назовем: «Своими собственными глазами»! Неплохо, а?..
Все согласились, что это неплохо. …На чердаке все пробыли до самого вечера. А вниз спускались уже не спотыкаясь, не наступая в темноте на кошек: всюду ввинтили новые лампочки.
Олег шел последним, бережно прижимая к груди свой громоздкий черный футляр.
- Дома небось скажешь, что целую симфонию разучил? - усмехнулся шофер Вася. - Ведь с утра до вечера пропадал.
- Да уж, придется, - вздохнул Олег.
- А врать-то не надоело?
- Ох, как надоело! Да выхода никак не найду. Бабушку жалко.
- Поискать надо!..
Тихая Таня замедлила шаги, дождалась Олега и все-таки поинтересовалась:
- А зачем же мы Леньку самым главным выбрали?
- Так просто… Раз уж он любит командовать, пусть попробует. Может, ему на пользу пойдет?
Выйдя во двор, ребята разошлись по своим подъездам. Ленька и Вася Кругляшкин медленно поднимались к девятой квартире, на третий этаж.
- Нехорошо все-таки получилось…- сказал Ленька. - Помогал ты ему репродуктор устанавливать, и динамик, и усилитель монтировать, и вообще…
А мне - ни слова! Сосед называется!
Шофер Вася стал пристально вглядываться в Ленькино лицо - так, словно видел его впервые..
- Что?.. Измазался, что ли? - Ленька потер щеку.
- Да нет. Родимые пятна у тебя обнаружил. Верней сказать, не пятна, не такие, конечно, как у Калерии Гавриловны, но все-таки весьма заметные пятнышки. Есть, определенно есть!..
- Что это значит?
- А вот что: БОДОПИШ вы свой организовали? Отличная затея! Да ничего толком не сделали. Только бегали, за сарай прятались, таинственные физиономии корчили. И кричали:
«Мы - хозяева двора! Хозяева двора!» А этот вот белоголовый паренек без всякого шума хорошее дело придумал. Я и решил помочь ему, чтобы вам, крикунам, доказать: добрые дела суеты и треска не требуют. Понял, если уж на то пошло?..
Они стояли возле своей квартиры. Ленька не знал, что отвечать.
- Ох! - вскрикнул он вдруг. - А название-то для своей радиостанции мы так и не придумали! - Он почесал затылок. - По-моему, хорошо так: «Говорит чердак!» Ведь с чердака все началось?
Вася Кругляшкин задумчиво развел руками, потеребил свою кепку с коротким козырьком. И наконец сказал:
- Чердак?.. Слово уж больно некрасивое. Давай лучше так:
«Говорит седьмой этаж!» Ведь это вроде как седьмой этаж получается, раз над шестым расположен…
- Правильно! - обрадовался Ленька. - Я так и думал! Так и хотел: «Говорит седьмой этаж!»
«ЧТОБЫ ВСЕ, КАК У ВЗРОСЛЫХ!..»
- Я выброшусь в окно! - заявила на кухне Калерия Гавриловна Клепальская. И поплотней закрыла форточку: она боялась холода. - Он выживает меня при помощи звуков!..
Все это относилось к Леньке, который теперь не выключал радио ни утром, ни днем, ни вечером. Он буквально прирос к буфету, на котором стоял маленький коричневый ящичек с длинными, узкими прорезями. Приемник был включен на полную мощность, потому что Ленька боялся чего-нибудь не расслышать. То и дело он кидался на домашних с криком:
- Тише! Тише!.. Передают что-то важное!
А диктор в это время предлагал разучить песню, которую все уже давно знали наизусть.
Для того чтобы поговорить о чем-нибудь серьезном, мама и папа теперь уходили на кухню.
Ленька не просто слушал радио - он даже записывал те фразы, которые дикторы повторяли особенно часто. В общей тетрадке, на обложке которой было написано «Говорит седьмой этаж!», появились такие записи: «Наш специальный корреспондент сообщает… Сегодня наш корреспондент побывал… У нас в гостях находится… Сейчас в нашей студии… Слушайте беседу нашего международного обозревателя… Пойте вместе с нами!..» и тому подобное.