– Приятно познакомиться, Тиган Роза Мэри Атертон. Меня зовут Мюррей Макбрайд. Я друг Джейсона.
– Отлично, – отвечает девочка, подпрыгивая выше, чем следовало бы. – Я тоже друг этого Джейсона.
– А вот и нет! – кричит Джейсон, уставившись в лобовое стекло.
– Куда вы с ним едете?
Я немного медлю, а потом решаю сказать правду.
– Он собирается впервые поцеловать девочку. Такое желание, понимаешь? Можешь поехать с нами, если родители разрешат.
– Зачем? Смотреть? Благодарю, но нет. Было приятно познакомиться, мистер Макбрайд. Пока, Джей.
С этими словами она поворачивается и вприпрыжку несется к террасе Джейсона. Женщина с цветными волосами, которая сидит рядом с Анной, поднимается и что-то говорит девочке, а потом целует ее в щеку. Она подхватывает девочку, кружит ее и крепко-крепко обнимает. Наверное, это ее мать, хотя я никогда не видел, чтобы так радовались своему ребенку, разве что они долго не виделись. Тиган тоже что-то отвечает матери.
– Не могу поверить, что вы ее позвали с нами, – говорит Джейсон, когда я наконец сажусь в машину. – Она же девчонка, разве непонятно? Девчонка!
Я не отвечаю и направляюсь к парковке футбольного стадиона старшей школы. У меня такое чувство, словно мне предстоит самый ответственный матч в жизни. Возбуждение, нервозность, предвкушение того, что вот-вот произойдет. Понимание, что случиться может что угодно.
Я нахожу место поближе к стадиону, чтобы не вызывать подозрений. Они уже здесь. Девочки в бело-голубых юбочках танцуют, размахивают помпонами и скандируют, ни на кого не обращая внимания. Когда Джейсон видит Минди Эпплгейт в этом наряде, уверенность его исчезает, а щеки приобретают весьма странный багровый цвет. Похоже, стоит порадоваться, что маленькая Тиган с нами не поехала. Это еще больше бы все осложнило.
– Дыши, – командую я, тянусь назад и нащупываю кислородную маску. – Тебе нужно как следует наполнить легкие.
Он хватает маску, делает несколько глубоких вдохов. Слава богу, он выглядит лучше.
– Ты помнишь план?
Он кивает. Слова не нужны. Джейсон вытаскивает из кармана свой список и смотрит на него. Дыхание его замедляется. Он закрывает глаза.
– Ты можешь это сделать. Просто помни: ты говоришь ей, что у тебя сообщение от Джеррода Миллера, но это секрет. Когда она наклонится, чтобы ты мог сказать все шепотом, быстро целуй ее в губы. Очень быстро. А потом… потом разворачивайся и убирайся оттуда ко всем чертям.
Определенно придется завтра признаться в этом отцу Джеймсу: сквернословие в присутствии ребенка – ужас какой! Но Джейсон должен знать: если он не будет придерживаться плана, все сорвется. Мальчишка складывает свой список, сует его в карман. Лицо его снова бледнеет, но думаю, на сей раз от страха, а не от недостатка кислорода.
– Я передумал, – говорит он. – Я больше этого не хочу.
Я пристально смотрю на него. Бледные щеки. Короткие, неровные вдохи. Я чувствую, что он в одном шаге от инфаркта – или что там бывает в его состоянии? Я поворачиваю ключ зажигания:
– Хорошо. В отступлении нет ничего постыдного.
Я направляюсь к выезду с парковки. Прежде чем убраться подальше от Минди Эпплгейт, я украдкой поглядываю на Джейсона. Он закрыл лицо руками, по щеке ползет слеза. Я нахожу ближайшее свободное место и останавливаю машину. Я понимаю, что происходит, и не хочу в этом участвовать.
– Послушай, сынок, – говорю я, и он смотрит на меня между пальцев. – В жизни бывают моменты, когда мы сталкиваемся с чем-то пугающим. Очень пугающим. Нам хочется забиться в норку, свернуться клубочком и остаться там навсегда. И неважно, что мы упустим. Неважно, что мы проведем в этой норке всю жизнь. Главное, что не придется сталкиваться с пугающим. Так ты себя сейчас чувствуешь?
Он отворачивается к окну, лишь бы не смотреть на меня. Но я пристально смотрю на него и замечаю легкий кивок.
– Я понимаю. Когда я собирался в первый раз поцеловать Дженни, то чуть не умер от страха. Решил, что никак не могу этого сделать, – в точности как ты сейчас. Решил, что если поцелуи – это именно так, то я не хочу иметь с этим никакого дела. И я не решился. Но знаешь, что случилось потом?
Джейсон качает головой.
– Нет, – очень тихо бормочет он.
– Ничего, вот что! Я ничего не сделал. И она решила, что не нравится мне. Когда Эрни Уэллс пригласил ее на свидание, она согласилась. Только тогда я понял, что ради нее стоит выбраться из норки. Что лучше победить страх и любить Дженни, чем жить в норке без нее. – Я кладу руку на плечо Джейсона и сжимаю его, чтобы он почувствовал мою поддержку. – Тебе просто нужно решить: стоит ли выбираться из норки ради Минди Эпплгейт, ради того, чтобы поцеловать девочку?
Джейсон вытирает слезы и пристально смотрит на приборную доску:
– А что было с той девушкой, которая вам нравилась, и тем парнем, Эрни? Вы вернули девушку?
– Конечно да.
– И как?
– Я просто понял, что, если не жить, жизнь ничего не стоит. И начал жить по-настоящему.
Джейсон сглатывает и непроизвольно тянется рукой к карману, куда он спрятал свой список. Он делает еще один глубокий вдох в кислородной маске, а потом, не говоря ни слова, вылезает из машины и направляется к девчонкам. Он даже не дожидается перерыва. И вот уже трудно дышать становится мне. Если он споткнется и потеряет уверенность, не знаю, как я это переживу.
Но уже слишком поздно. Хотя девушки кричат, пританцовывают, размахивают руками и ногами, Джейсон направляется прямо к Минди Эпплгейт. Каким-то чудом ему удается избежать удара в челюсть. Я вижу, как шевелятся его губы. Минди останавливается и слушает. Я открываю окно, чтобы хоть что-то услышать, но вокруг слишком шумно. Похоже, план сработал. Минди наклоняется к Джейсону. Вот он, его шанс!
От увиденного я буквально подпрыгиваю на водительском сиденье, чуть не пробив крышу. Джейсон обнимает Минди Эпплгейт и целует ее с гораздо большей страстью, чем я ожидал. Это настоящий нежный поцелуй. Даже с моего места видно, что поцелуй почти взрослый. В свое время меня точно не пустили бы на фильм с таким поцелуем. Я же говорил, целуй быстро и коротко. Что он делает? Мне хочется крикнуть, но удивительно, что Минди не имеет ничего против. Похоже, что она сама целует его в ответ. Мне кажется, что прошла целая минута, хотя наверняка это длилось не более пяти секунд. Джейсон разворачивается и возвращается к нашей машине.
Лицо его сияет словно на дворе 4 июля. Никогда в жизни не видел такой счастливой и широкой улыбки. Он совершенно счастлив. Он пытается бежать, но не может не останавливаться через каждые несколько шагов. Джейсон размахивает руками, как настоящий десятилетний мальчишка, и хихикает так истерично, словно вот-вот заплачет. А я слышу восторженный крик Минди Эпплгейт. Она смотрит на Джейсона, то есть на мою машину, и я могу разобрать ее слова:
– Он сказал, что это от Джеррода! Вы можете в это поверить? От Джеррода!!!
Не могу сказать, что совесть моя совершенно чиста. В какой-то момент бедная Минди Эпплгейт поймет, что поцелуй не был посланием от обожаемого квотербека, что ее разыграл какой-то глупый мальчишка. Но стоило мне увидеть абсолютное счастье на лице ребенка, который может не дожить до первого свидания с девушкой, и я напрочь забыл о Минди. Что бы с ней ни случилось, мы точно этого не увидим.
– Поторапливайся! – кричу я из окна машины.
– Поехали, поехали, поехали! – кричит Джейсон, забравшись на заднее сиденье.
Впервые за целых восемьдесят лет я срываюсь с места так, что на асфальте остаются следы, словно мы скрываемся с места преступления.
Глава 13
Подъехав к дому отца Джейсона, я спрашиваю, можно ли мне зайти вместе с ним. Мне хочется по-настоящему познакомиться с его отцом.
– Он занят, – отвечает Джейсон.
– Да? И чем же?
Восторг после поцелуя Минди Эпплгейт проходит, а вместе с ним гаснет и улыбка мальчика.
– Не знаю. Всякие взрослые дела.
– Лишь на минутку, – обещаю я. – Я не задержусь.
– Да, пожалуйста, – бросает Джейсон и прижимается виском к стеклу. Я подъезжаю к воротам и машу охраннику. Ворота медленно открываются. Джейсон снова пытается меня отговорить:
– Он даже разговаривать с вами не будет… Он вечно занят…
Чем больше мальчишка пытается меня отговорить, тем больше мне хочется увидеться с его отцом. Я останавливаюсь на дорожке, потом с трудом выбираюсь из машины. Когда мы входим в гигантский вестибюль, Джейсон кричит:
– Я дома!
Ответом ему служит только эхо и позвякивание хрусталиков люстры. Он пожимает плечами, словно подтверждая «я же вам говорил», катит свой баллон в гостиную и падает на диван прямо в своем костюме-тройке. Я огибаю фонтан и шаркающей походкой ковыляю за ним.
– Хотите поиграть? – спрашивает он.
– Не сейчас. Где мне найти твоего отца?
– Он весь день работает в кабинете, – отвечает Джейсон, не отрывая взгляда от экрана.
– Его кабинет здесь? В доме?
Не отрываясь от экрана, Джейсон указывает на длинный коридор, и я отправляюсь в долгий путь. Я нахожу комнату, в которой в прошлый раз скрылся его отец. Я прислушиваюсь. В комнате явно идет разговор, но односторонний. Наверное, телефонный. Мне хочется быть вежливым и дождаться, когда отец Джейсона повесит трубку, но потом я думаю, что он ведет себя так практически постоянно. Если я хочу произвести впечатление, нужно быть напористым.
Поэтому я вхожу без стука и очень громко и уверенно произношу:
– А, вот вы где! Рад, что нашел вас!
Отец Джейсона умолкает на половине фразы. На сей раз он сидит за столом и, конечно же, прижимает к уху телефон. Вряд ли он ожидал, что кому-то хватит наглости перебить его. Честно говоря, выглядит он совершенно изумленным. Дым от его сигареты плавно поднимается и вливается в облачко, уже парящее над ним. Ковер, книжные полки, даже дубовый стол и кожаное кресло засыпаны окурками. Через какое-то мгновение он приходит в себя и бросает в телефон: