Впрочем, если я хочу пожаловаться, то придется вернуться, а я не собираюсь этого делать. Я направляюсь в отдел сладостей и чуть не падаю в обморок, видя все это разнообразие. В годы моего детства у нас не было такого выбора. Теперь же испортить зубы можно сотней разных способов. Конечно, у меня-то давно протезы, но это дела не меняет.
Я вижу, как по проходу ко мне идет работница магазина – нет, не Хармони, другая. Я машу ей рукой.
– «Милки Вэй», – говорю я, и она с улыбкой отвечает:
– Буду рада помочь вам, сэр.
Я вовсе не собираюсь ее радовать, мне нужно лишь, чтобы она показала, где лежат эти шоколадки.
Здесь столько сладостей, что для них отведены целых два ряда, и нужные оказываются во втором. Я изо всех сил стараюсь поспевать за своим проводником. Работница улыбается и указывает на полку, где лежит десятка три пакетиков. Я сгребаю все в свою тележку – интересно, спросит ли Хармони, зачем мне столько.
Она спрашивает.
– Да вы сладкоежка! – говорит она, улыбаясь шире, чем можно ожидать от человека с таким количеством пирсинга.
Я замечаю два новых колечка – одно в брови и другое, которое вообще, кажется, ни к чему не прикреплено, а просто приклеено к подбородку.
– Вам нравится? – спрашивает она, и я понимаю, что неприлично таращусь на нее. Ну а чего она ожидала?
Я что-то невнятно ворчу, и Хармони улыбается еще шире. Потом я вытаскиваю две двадцатидолларовые купюры, две долларовые, три четвертака и пенни. Хармони хихикает. Хорошо, что в своем возрасте я еще могу повеселить молодую девушку. Понимаю, что это не вина Хармони, – она просто старается быть дружелюбной. Вот только она родом из другого времени. Или из другого я. И все же я чувствую, как у меня слегка повышается давление.
Я возвращаюсь к машине и еду домой со скоростью почти 55 миль в час. Всю дорогу я думаю, что нужно научиться сдерживаться, иначе не миновать ДТП.
Кому: MurrayMcBride@aol.com,
LittleLeagueAllStar@hotmail.com
От: jasoncashmanrules@aol.com
Тема: Поржем, как идиоты
Йо, Му-РЭЙ и зануда Тиган Роза Мэри Атертон!
Мы собираемся повеселиться, йо. Вечеринка в прайм-тайм, семь вечера. Эста ноче. Лузеры остаются дома, победители играют.
Сообщи, будешь или нет.
Дж.
Кому: jasoncashmanrules@aol.com,
LittleLeagueAllStar@hotmail.com
От: MurrayMcBride@aol.com
Тема: Поржем, как идиоты
Привет, Джейсон! А Тиган тоже это читает? Не знаю точно, как все устроено. Если да, то привет, Тиган.
Джейсон, к сожалению, должен сообщить, что я ничего не понял из твоего письма. Не мог бы ты отправить его снова и на сей раз использовать английские слова?
Искренне твой,
мистер Мюррей Макбрайд
Кому: MurrayMcBride@aol.com,
jasoncashmanrules@aol.com
От: LittleLeagueAllStar@hotmail.com
Тема: Поржем, как идиоты
Привет, Джейсон! Привет, мистер Макбрайд!
Мистер Макбрайд, похоже, это приглашение на ужин. Не расстраивайтесь, что ничего не поняли – я и сама поняла не сразу. Но ужин сегодня в семь вечера в доме мамы Джейсона. Моя мама сказала, что мы тоже придем.
Джей, я знаю, что ты не считаешь меня занудой, так что, пожалуйста, перестань это говорить. Помнишь второй класс? За твоим домом? Ты хотел меня поцеловать! И даже не пытайся отрицать!
Т. Р. М. А.
Кому: MurrayMcBride@aol.com,
LittleLeagueAllStar@hotmail.com
От: jasoncashmanrules@aol.com
Тема: Поржем, как идиоты
ХА!!! Второй класс, за моим домом? Мюррей, чувак, клянусь, я понятия не имею, о чем она говорит. Бред!
Кому: MurrayMcBride@aol.com,
jasoncashmanrules@aol.com
От: LittleLeagueAllStar@hotmail.com
Тема: Поржем, как идиоты
Ну и ладно, можешь не сознаваться. Но мы оба знаем правду.
Т. Р. М. А.
Глава 16
Давненько я не наряжался. Последний раз надевал костюм семнадцать месяцев, три недели и четыре дня назад на похороны Дженни. Костюм депрессивно черный, он велик мне на два размера – после смерти Дженни я потерял аппетит. Но это единственное, что я могу надеть на ужин. Может, я выгляжу и не лучшим образом, но уж точно не как бомж. Я слишком уважаю Анну, пусть даже и видел ее всего лишь раз. Она предложила заехать за мной – как это мило. Но я не собираюсь заставлять ее проделывать такой путь только для того, чтобы потом вернуться к себе же домой. Я сказал, что приеду на автобусе, потому что вечерами вижу неважно, – именно так и поступлю. С костюмом пришлось побороться добрых полчаса, прежде чем удалось застегнуть все пуговицы. Я даже задохнулся. Вот ведь удивительно.
Я бреду в ванную и открываю таблетницу. Ну, конечно, сегодняшняя таблетка лежит на месте, нетронутая. Несколько месяцев я смотрел на эти таблетки за завтраком, думая, не стоит ли отказаться от них. Док Китон рассказывал, что произойдет. Бо́льшую часть дня все будет нормально, может быть, чуть тяжелее, чем всегда. Но когда ты так стар, такие мелочи даже не замечаешь. А ко времени, когда начну разогревать ужин, я пойму, что дышать тяжело. Потом начнется бульканье, потому что легкие станет заполнять жидкость. И ночью окончательно их заполнит, мне не хватит воздуха, и я умру. Умру во сне, захлебнувшись собственной жидкостью.
Я давно раздумывал насчет таблеток. Каждое утро мысль об отказе от них напоминала мне, что нужно их принять. Странно, что сегодня я об этом забыл. Но я не могу умереть посреди ужина в окружении милых людей! Я быстро глотаю таблетку, запивая ее водой из-под крана. Ну вот, теперь у меня есть еще двадцать четыре часа.
Я беру телефон и набираю номер нашей бейсбольной команды. Оставляю сообщение некоему Гарольду Мерфи-младшему, который отвечает за связи с общественностью. Уверен, что он скоро перезвонит. В нашей команде ко мне отношение особое. Нет, не думайте, что мое имя записано в Национальном зале славы. У меня была средняя карьера. Да, я выступал в Высшей лиге, но не блистал. Единственная причина, по которой ко мне так относятся, – это мой возраст. Я живой фрагмент истории.
Звонят в дверь – в последнее время это случается слишком часто. Я ковыляю к двери и смотрю сквозь жалюзи. Наверное, это Джейсон с мамой, хоть я и отказался. Но это не они. Это Ченс. Он поглядывает на часы, словно торопится домой. А может быть, у него просто такая привычка.
– Дед! – говорит он, когда я открываю дверь. – Как дела?
Я ворчу и чуть отступаю. Он просачивается в дом и оглядывается. Не знаю, что тут могло измениться, по его мнению, но он хмурится, словно обнаружил неприятный сюрприз. Он шагает прямо к дивану, где сидел в прошлый раз – все прошлые разы, – плюхается и хватает мою бейсбольную перчатку, которой так надеется завладеть.
– Как дела? – интересуется он.
Меня не обманешь. Я считаю, что мужчина всегда должен быть откровенен.
– Что тебе нужно? – спрашиваю я.
– Ну же, дед, – стонет он, поднимая руки в знак, что сдается. – Я просто хотел тебя проведать. Может быть, побыть с тобой.
Я пристально смотрю на него, но он не отводит глаз. Может быть, это и правда. Может быть, он и правда пришел побыть немного со старым дедом. От этой мысли мне делается хорошо, но я не должен в этом признаваться. В последние дни я постоянно думал о списке Джейсона. Неожиданно мне приходит мысль, что Ченс мог бы стать хорошим бойфрендом для его матери. Если бы только он немного изменился…
Но, конечно же, этого никогда не произойдет. Дома его ждет жена, а это многое значит. Хотя бы для меня, если не для самого Ченса. Хотелось бы думать, что для Анны это тоже многое значит, хотя я не знаю ее настолько хорошо, чтобы говорить с уверенностью.
Но Ченс здесь, делает вид, что навестил деда, просто чтобы поздороваться. Проверить, как его дела, потому что он волнуется. Пожалуй, стоит сказать, что мне он тоже дорог. Может быть, не так откровенно, как мать Тиган, но хоть как-нибудь. Надо подойти к дивану и обнять его, но не успеваю я подняться, как он меня опережает.
– Ну хорошо, ты меня раскусил, – говорит он, словно все это время я его в чем-то подозревал. – На самом деле дома у меня не слишком-то хорошо. Мне нужна передышка. Нужно увидеть кого-то близкого. Ты знаешь, каково это – ты же был женат… Сколько? Лет пятьдесят?
– Восемьдесят, черт тебя побери!
Знаю, это звучит не слишком по-христиански, но последние тридцать лет были для нас самыми лучшими. Никогда не верьте, если вам говорят, что старики не могут любить друг друга, потому что тела их состарились, а характер испортился. Я точно знаю, после пятидесяти лет любовь становится только крепче.
– Да-да, верно, – соглашается Ченс, но в его голосе слышится презрение. – Вы поженились сразу после школы, прожили образцовую жизнь, ни разу не поссорившись, и были счастливы каждую секунду совместной жизни.
– Не смей так говорить о нашем браке. У нас была обычная семья, как любая другая. Мы и ссорились, и мирились. Но мы любили друг друга так сильно, что справлялись с трудными временами.
– Да-да, я понимаю… Я не такой, как вы, из-за моих разводов. Почему бы так прямо и не сказать? Ты, дед, считаешь себя лучше меня…
– Вовсе я не лучше, не приписывай мне свои мысли! Я лишь говорю, что в наши времена…
– Но сейчас не твои времена, разве ты не видишь? Твои времена прошли давным-давно! Ты все еще жив, и мы этому рады. Я, Джанин, все вокруг. Но не заблуждайся: «твои времена», как ты говоришь, – это история. Мир изменился, а ты безнадежно отстал.
Это правда. Возможно, деменция уже подкрадывается ко мне, но она еще не настолько близка, чтобы я не разобрал правды. Больно не от этого. Больно от отвращения в голосе Ченса, когда он это говорит.