– Можно мне поговорить со стариком наедине? Пожалуйста…
– Конечно, – кивает Тиган.
Как только за ней захлопывается дверь ванной, Джейсон знакомым взглядом уставляется в телевизор, и я понимаю, о чем он собирается меня спросить.
Глава 28
– А вы видели, как кто-то умирает?
Я смотрю прямо перед собой. На экран с игрой.
– Да, видел.
– Кто?
– Для начала оба моих сына.
Я шмыгаю носом. Даже столько лет спустя меня все еще удивляет, что Дженни и мальчишки могли уйти так быстро. Но я не буду плакать перед Джейсоном. Больше не буду.
– Это, наверное, ужасно…
– Худшие дни моей жизни. Когда умерли они… и когда умерла Дженни. Но все это было ожидаемо. Неожиданная смерть всегда тяжелее. Моим мальчикам было 72 и 74, когда они умерли. Дженни – 99. Они прожили долгую, полную жизнь. Удивительно не то, что они умерли, а что я живу. Когда ушли мальчики, у меня осталась Дженни, и мы держались друг за друга.
Боковым зрением я замечаю, что Джейсон с чем-то борется…
– Но если бы вы умерли раньше… вы не были бы здесь со мной сейчас…
Эта идея дается ему с трудом, и я не могу его винить. Когда прямо перед тобой человек, мысль о том, что его могло бы не быть и все было бы иначе, если бы он… Нет, это слишком тяжело даже для столетнего разума, не говоря уже о десятилетнем.
– Сколько? – спрашивает Джейсон.
– Сколько что?
– Сколько людей умерло?
– Больше, чем я могу сосчитать на всех своих пальцах. Я же стар, понимаешь? Старше очень многих.
– И как это?
– Видеть, как кто-то умирает?
Короткий кивок. Но он все равно не смотрит в глаза. Я изо всех сил стараюсь подсластить горькую правду. Чтобы парню было полегче. Но потом я понимаю, что лучше говорить честно.
– Когда человек умирает – тот, кого ты любишь, – он уносит с собой частицу тебя. Когда он перестает дышать, ты теряешь маленькую часть себя.
Невозможно не думать, сколько я потеряю, если увижу, как умирает этот парнишка. Не хочу даже думать об этом. После того как умерли мои сыновья и Дженни, я просто не выдержу подобной несправедливости.
– Это в самом деле больно? – спрашивает Джейсон. – Ну, то есть когда это происходит?
– Адски больно. Только по-другому. Это не физическая боль.
Джейсон долго молчит. Он играет в свою видеоигру, но чисто механически. Подбив корабль пришельцев, он шепчет:
– Вот так, детка! Молись своему богу!
Обычно он это выкрикивает.
За окном молодая семья грузится в минивэн и куда-то уезжает. Возможно, в отпуск. Или навестить родственников. Или просто в магазин. Я не могу понять, почему они все это делают. Почему Джейсон не может жить такой жизнью? Какая печальная случайность. Это несправедливо, вот что!
– Я хочу спланировать свои похороны, – говорит Джейсон. – Чтобы там не было всякой фигни…
– Не говори так. Ты же не умираешь!
– Я могу умереть, вы же знаете. И скоро…
– Кто тебе это сказал?
Джейсон пожимает плечами:
– Врачи…
Не знаю, зачем они это сделали. По мне, так они должны были вселить в него надежду. Разве что надежды не осталось…
– Ну, они просто пытаются заставить тебя жить на полную катушку каждое мгновение… Просто так, на всякий случай…
– Правда? Тогда они полные идиоты. Потому что трудно наслаждаться жизнью, думая, что скоро умрешь.
Мне следовало бы сказать, что говорить так о врачах нельзя, но я и сам думаю то же самое. Если я правильно понял доктора, которого видел в больнице, у Джейсона мало шансов. Может быть, ему действительно стоит спланировать собственные похороны. Но я не могу видеть, как человек сдается. Особенно этот мальчишка. Тиган выходит из ванной. Волосы ее уже заплетены в косички. Комнату заполняет сильный запах клубники.
На экране вновь появляется корабль пришельцев, и наши персонажи начинают палить. Но ничего не помогает. Пришельцы кидают в нас бомбу, и игра быстро заканчивается. Джейсон говорил мне о таком в самом начале нашего знакомства: «Иногда они просто палят в тебя без причины, даже если ты не делал ничего плохого».
Глава 29
К тому моменту, когда мы собрались идти на стадион, с запада подползли тяжелые грозовые тучи. В небе засверкали молнии, и полил проливной дождь. Зазвонил телефон. Менеджер команды сказал, что они закрыли поле и мы не сможем выйти, как планировали. Он извинился добрый десяток раз и сказал, что мы сможем сделать это завтра, хотя вечером у команды игра. Нам только нужно будет уйти к пяти, чтобы игроки смогли размяться вовремя, при условии, что поле после такого дождя будет в порядке. Я поблагодарил и передал новости Джейсону и Тиган.
Джейсон снова принялся за игру, но затем кинул пульт на диван. А потом принялся колотить по подушке кулаками. Мы не можем целый день сидеть взаперти. Джейсон захандрит. Тиган тоже нужно какое-то занятие. А я приехал в город впервые за безумное множество лет.
– Может быть, нам стоит прогуляться вокруг стадиона, – предлагаю я.
Тиган взвизгивает от радости, но Джейсон явно расстроен, что его хоумран сорвался.
– А можно проехаться на метро, – предлагаю я.
Если вы когда-нибудь видели старые мультфильмы, где кота бьют током, то представляете себе реакцию Джейсона. Можно подумать, что пункт «прокатиться на метро» был в его списке, так радостно он подпрыгнул. Он похож на игрока, которому предстоит первая игра на поле.
Я не сразу припомнил какие-то маршруты, но подумал, что мы можем просто доехать до конечной и вернуться обратно. К счастью, станция оказалась менее чем в квартале от нашей квартиры.
Мы берем плащи – удивительно, но все не забыли их взять. В шкафу обнаруживается зонтик. Мне удивительна сама мысль о том, чтобы прогуляться по улицам. Запах от пекарни на углу, грохот поездов метро каждые несколько минут, даже само ощущение воздуха на коже здесь иное. Кажется, мы попали в совершенно иной мир, не такой, как в Лемон-Гроув.
На станции я пытаюсь найти место, где продают билеты, но касс нет. Только автоматы с непонятными прорезями и словами. Я пару минут смотрю на автоматы и понимаю, что здесь пользуются кредитками, но у меня никогда их не было. Только старомодные баксы и монеты. За автоматами стоят турникеты. Люди проводят чем-то по этим турникетам и проходят внутрь.
– Вы знаете, как этим пользоваться? – спрашиваю я.
– Мама однажды брала меня с собой, – говорит Тиган и начинает читать надписи на автомате. – Мы были в аквариуме, смотрели всякие достопримечательности. Думаю, нам просто… Можно мне взять деньги, мистер Макбрайд?
Я достаю из кармана деньги. Сколько нужно, я не знаю, поэтому отдаю все. Тиган вытаскивает пятидолларовую купюру, а остальные возвращает. Через несколько минут она вручает нам билеты, и мы проходим через турникет. Тащить кислородный баллон по бетонным ступеням нелегко, но мы справляемся и с этой задачей.
Наконец мы оказываемся на платформе и садимся на «красную линию». Грохот поезда, скрип тормозов, даже сам вид кварталов Чикаго, которые мы проезжаем, возвращают меня в юность. Пятнадцать лет я играл в бейсбол в этом городе. Пятнадцать лет ездил на метро, смотрел на великолепное озеро и играл в любимую игру. Как жаль, что я не могу снова стать молодым хотя бы на один прекрасный день…
В метро едут разные люди. Высокомерные бизнесмены в деловых костюмах и галстуках. Семьи – родители относятся к нам удивительно дружелюбно и постоянно поглядывают на нашу странную компанию. Множество бездомных, выпрашивающих деньги. Конечно, теперь это меня не должно беспокоить. В конце концов, это город. Когда я здесь жил, я видел сотни таких людей, и меня это не волновало. Может быть, это был просто другой этап жизни. Задолго до того, как я стал дряхлым стариком.
Тиган так же увлечена поездкой, как и я, а Джейсон не может усидеть на месте. Он хватается за ближайший поручень и карабкается наверх. Когда я говорю, чтобы он прекратил, он сует голову под сиденье и осматривается. Я держу его кислородный баллон, чтобы тот не укатился. Сам Джейсон не обращает на него никакого внимания. Он просто не может посидеть спокойно. Я с отчаянием смотрю на Тиган, но она лишь закатывает глаза – сдается мне, у нас с ней схожие чувства.
Когда мы доезжаем до конца, Джейсон просачивается через турникет, словно танцуя под дождем. И не слышит, что я зову его вернуться. К счастью, Тиган кидается за ним и ловит. Она приводит его назад. Глаза Джейсона расширены от восторга. Я кое-как справляюсь с кислородным баллоном. Стоило бы вернуть его парнишке, но мне очень удобно на него опираться. Джейсон не возражает, и я оставляю баллон при себе.
Дождь стихает, но все еще идет, поэтому мы забегаем в маленькую пекарню, и я заказываю маффин и черный кофе. Тиган выбирает апельсиновый сок и яблоко, а Джейсон – две булочки с корицей и высокий стакан молока. Он пытается заказать пять булочек, но я говорю, что и двух хватит. Я вытаскиваю из бумажника двадцать долларов и подсчитываю оставшиеся деньги. Еще три двадцатки. Достаточно на ужин по такому особому поводу, и на бензин хватит. Завтракать и обедать мы будем в квартире.
Я думаю, что стоило рассказать Анне, как с нами связаться. У Тиган есть беспроводной телефон матери, но, если бы я дал Анне телефон или еще что-нибудь, мне было бы легче. Надеюсь, она не слишком беспокоится о Джейсоне. В ее отсутствие я должен постараться стать ему настоящим отцом. Заметив, что он испачкался сахаром, я вытаскиваю из кармана платок и вытираю ему лицо, но он отшатывается.
– Это отвратительно! Вы же сморкаетесь в этот платок!
– Это чистый платок. Думаешь, я поступил бы так, если бы уже пользовался им?
Но мальчишка мне не верит. Он вытирает рот рукавом – что ж, лучше, чем ничего. Мы заканчиваем. Пора возвращаться.
В поезде веки мои тяжелеют. Я стараюсь не заснуть, напоминая себе, что отвечаю за этих детей, но моргаю все медленнее и медленнее. А потом чувствую, как Тиган дергает меня за руку, потому что мы приехали. Да, трудно сказать, кто и за кого здесь отвечает. Почувствовав, что баллона Джейсона нет рядом, я мгновенно просыпаюсь. Но мальчик сам держит баллон. Он сидит рядом со мной и глубоко дышит через маску. Я предлагаю вернуться домой и немного отдохнуть перед ужином, но эта идея Джейсону не по душе. Он говорит, что так голоден, что вот-вот рухнет в обморок. Мы идем по Вейвленд-авеню к стадиону, рассматривая витрины ресторанов. Здесь слишком много баров и сомнительных заведений – совсем не для детей. Когда я нахожу симпатичный семейный мексиканский ресторан, то вздыхаю с облегчением. Моим ногам давно нужен отдых.