Смотрим местоположение. Не очень-то близко от меня. Два часа езды на транспорте, сложно… но решаемо. Теперь время посещений.
«Ну уж нет. Ну вот почему так?»
Посетители (не родственники) могут попасть туда только по записи и предварительному разрешению врача.
«Да уж, мистер Олд, выбрали вы местечко. Прям крепость какая-то. Не зайти».
Придется дождаться Альберта – может, у него получится мне как-нибудь помочь. У адвокатов наверняка должен быть какой-то упрощенный доступ в такие учреждения. Непременно узнаю при встрече.
Я беру листы бумаги и выпадаю из жизни часа на три. Создаю своих героев, прорисовываю каждую их деталь, каждую черту. Вот старец, чьи поседевшие волосы выглядывают из-под темно-коричневой фетровой шляпы с полями. Глаза темно-карие, цвета коры многовекового дерева. А взгляд светлый, но пронзительный. Такой, что смотрит куда-то внутрь, в самую суть. Его плечи расправлены – ведь, несмотря на возраст, он великий мудрец, чья спина не согнулась под натиском времени. Одет он в точности как в тот день, когда его жизнь переменилась: костюм-тройка из коричневого твида, длинный бежевый плащ и начищенные до блеска темные туфли. Он стоит на вершине небоскреба и смотрит на меня с листа. Его волшебный инструмент – перьевая ручка, которой он создает магию. А где-то над ним в небе летает белая голубка, его спутница, любовь всей его жизни.
Голод заставляет меня прерваться – еще бы, я не ела весь день. Откладываю альбом, вымываю почерневшие от карандаша руки и отправляюсь готовить ужин.
Заглянув в холодильник, обнаруживаю, что совершенно выпала из обычной жизни. Меня волновали судьбы всех вокруг, кроме собственной. В холодильнике грустно лежит увядающий огурец, кусочек уже пропавшего сыра, немного сливочного масла. Когда я последний раз сюда заглядывала? В морозилке гордо бережет себя открытый пакет с остатками зеленой фасоли. Надо срочно в магазин, срочно! Но пока, надеюсь, остатки печенья и хлопьев смогут меня спасти. Ну, к примеру, с чашкой кофе или какао. Варю какао, беру пачку с остатками недоеденного печенья, пакет с хлопьями, размещаюсь на диване и ем, включив ноутбук. Вижу мигающий конвертик, и сердце начинает биться шумно и пылко.
Это письмо от Марты:
Город Мэй, улица Саквоя, дом 17, это почти пригород, так что придется на Южной Конечной пересесть на автобус РО101, пятая остановка. Среда, в 19.00.
Мало того что я успеваю поперхнуться, так еще и размоченные в какао хлопья и кусочки печенья выпрыгивают из дырявого рта прямо на штаны. Конечно, я подскакиваю от неожиданности, опрокинув к тому же остатки еще теплого напитка на стол, одежду и пол.
«Молодец. Всех угостила, никого не обделила», – бормочу я сама себе и иду в ванную, на ходу стягивая одежду. Приходится мыть полы, стирать одежду. И все это под возмущенное урчание голодного желудка.
После я вынуждена отправиться в круглосуточный магазин за продуктами. Вот же судьба: как ни крути, а все равно приходится делать то, что решила отложить.
Глава 17
Возможно, это перемещение мне дано для того, чтобы увидеть, что в мире бывают и замечательные жизни. И, когда знаешь, что может быть иначе, бороться с несправедливостью становится чуть легче.
Просыпаюсь от звуков мурлыкающего голоса:
– Милый, пора вставать на работу. Завтрак на столе, я поехала. Вечером забегу к родителям, вернусь часам к десяти. Ты не против?
Понимаю, что я снова в теле декана.
– Не-а, – бурчу, не открывая глаз.
Она уходит, а я нежусь в роскошной постели. В университет точно не пойду, никогда больше не переступлю порог этого места. А раз Лилиан дома не будет весь день, значит, можно устроить себе заслуженный отдых.
Я валяюсь в кровати еще немного, тянусь, ерзаю, раскидывая руки и ноги, и наконец встаю. Принимаю горячий душ с благоухающим мылом, лицо не брею – все никак не отважусь. Надеваю темно-синие спортивные штаны и белую футболку – Лилиан все равно не увидит. Стол в гостиной накрыт для завтрака. Приборы разложены на красивой бумажной салфетке, рядом с тарелкой с блинами стоит стакан с водой и лимоном, чашка для эспрессо, хорошо хоть пустая, небольшое блюдо с нарезанными сыром и ветчиной, масленка, та же вазочка с сухофруктами дополняется орехами, а завершает картину графин с соком оранжевого цвета. Все для меня, какое блаженство! Я читала в каком-то модном журнале, что день надо начинать с воды – с лимоном или огурцом – уже и не вспомню. И все же к воде я так и не притрагиваюсь, не люблю кислятину. Иду на кухню и выливаю содержимое стакана в раковину. Вернувшись к столу, наполняю освободившийся стакан соком. Ем воздушные, нежнейшие блины, два без начинки, третий с моцареллой, а четвертый с тянущимся сыром. Потрясающие. Лилиан, неужели ты училась на повара? Завершаю завтрак яблочно-морковным соком. Хотя апельсиновый был бы вкуснее.
Мне нравится эта жизнь, этот дом, это тело – сильное, подтянутое, здоровое. После завтрака обхожу все комнаты. На первом этаже просторная гостиная с выходом на веранду и сад, кухня, туалет и спортивная комната, пол в которой покрыт специальным прорезиненным настилом. У окна стоит беговая дорожка, дальше к стене велосипед и тренажер, имитирующий ходьбу по лестнице. У другого угла стойка с гантелями, они блестят серебром под лучами пробивающегося к ним солнца. Я спортом не увлекаюсь, поэтому закрываю дверь и иду дальше. В коридоре есть также выход в подвал. Спускаюсь, включаю свет и вижу просторную комнату, освещенную люминесцентными лампами. В комнате есть маленькое продолговатое окно, которое находится на уровне земли, но снаружи его загораживает кустарник, через который почти не проникает солнечный свет. У стены напротив лестницы размещены большая стиральная и сушильная машины. Здесь же огромный морозильник, под завязку забитый продуктами, и высокий шкаф с прозрачной дверью, внутри которого лежат, как на витрине, бутылки вина. Левая часть помещения аккуратно, ровными рядами заставлена картонными коробками. С правой стороны в стене дверь, за которой я обнаруживаю бойлерную. Еще раз оглядываю комнату, после чего выключаю свет, поднимаюсь на первый этаж и иду дальше.
На втором этаже большая спальня, кабинет с рабочим местом и заполненными книжными шкафами. И еще одна пустая комната, без мебели, стены которой окрашены в светло-голубой цвет. То ли для гостей, то ли для будущего ребенка. Лилиан я сегодня не видела – может, что-то изменилось в их жизни? Возвращаюсь в кабинет и не торопясь рассматриваю книги, которые читает эта парочка. Сразу замечаю разделение на две части. Первые два шкафа у рабочего стола заставлены книгами об архитектуре, истории, войнах и лидерах, психологии, управлении, ну и так далее. Еще два, ближних к двери, – детективами, любовными романами и книгами о детях. Тут есть что почитать из художественной литературы: Артур Конан Дойл, Чарльз Мартин, Стивен Кинг, даже все произведения Стефани Майер. Я изучаю содержимое тумбочки около рабочего стола, но там ничего интересного не обнаруживается. Итак, обход закончен, теперь можно и отдохнуть.
Я захватываю книгу, которую выбрала в том числе благодаря красивой обложке в спальне, сама не зная зачем, беру телефон и спускаюсь в кухню. Делаю капучино в супернавороченной домашней кофемашине и выхожу в сад. На улице тепло, я скидываю тапки и босыми ногами прохожусь по траве. В левом углу сада красуется место для посиделок и барбекю рядом с небольшой светлой постройкой. Я сажусь под навес в плетеное кресло с большой темно-коричневой подушкой, ставлю рядом кофе и достаю телефон. Несколько пропущенных, но не от Лилиан. Решаю, что буду принимать только ее звонки. Смотрю главный экран: мессенджеры, банки, навигатор. Никаких игр или социальных сетей. Ладно, сделаю скидку на его возраст, или же, возможно, ему соцсети ни к чему, так как общения хватает с головой в университете, плюс все эти группы по интересам. В мессенджере пролистываю чат деканата и преподавателей, строительный чат, архитектурный, чаты каких-то конкурсов, совещаний, групп. Интересно, как он успевает их все читать или хотя бы просматривать? Самым веселым оказывается чат деканата, где преподаватели, видимо, не только обмениваются важной информацией, но и ехидно шутят над своими студентами, кидают мемы и фотки, рассказывают казусы, произошедшие на парах и лекциях, и дружно над этим смеются. А я думала, этим занимаются только студенты! Личную переписку не читаю – это уже перебор. Смотрю фотки, но их оказывается очень мало, и в основном на них запечатлены здания внутри и снаружи. Много фотографий университета, вузовских помещений, аудиторий, театрального зала. Воздух становится спертым, в груди что-то сжимается, до боли, до дрожи в руках. Я быстро выключаю и откладываю телефон. Делаю несколько глотков воздуха, затем несколько глотков кофе, беру книгу, подставляю ноги еще нежаркому солнцу и погружаюсь в чтение увлекательного романа о любви.
Слышу шорох, словно за кустами, около забора. Неужели Лилиан так рано вернулась? Прислушиваюсь: только звуки улицы, голоса немногочисленных людей и визг шин проезжающей машины. Но внутри зарождается тревога. Я встаю и бреду по саду, огибаю дом и выглядываю из-за калитки. На улице никого.
Наверное, показалось.
Хотя чувство, что за мной кто-то наблюдает, так и не проходит. Иду вдоль кустов обратно, размахивая книжкой и разглядывая сочную траву под ногами. Напеваю веселую мелодию, чтоб отогнать это чувство тревоги, поднимаю глаза и замираю – на соседском участке стоит долговязый мужчина с пышными усами и таращится на меня. Внутри все леденеет. Кто он и почему так смотрит на меня? Его взгляд сползает к книге, которую я держу в руке, брови взметаются вверх, а при взгляде на босые ноги его брови падают вниз и сдвигаются к переносице.
– Выходной? – спрашивает он хриплым голосом, наконец посмотрев мне в глаза.
Я отмираю, пытаясь придумать, как стоит реагировать и что отвечать. Вероятно, он сосед, который увидел босого декана, греющегося на солнышке и разгуливающего по саду с женским любовным романом в руке. Боже, я же еще и пела!