Пытаюсь натянуто улыбнуться.
– Да, мини-отпуск, – хриплю я, пытаясь спрятать руку с книгой за спину.
– Иногда полезно, – говорит он, разворачивается и уходит.
Вот же угораздило так попасться, а если он спросит у декана, как книжка? Или у Лилиан? Нужно срочно вернуться в дом и зашторить окна. Нет, шторы лучше не трогать – это будет выглядеть еще страннее.
Разворачиваюсь и, стараясь не сорваться и не побежать, медленно, словно гуляя, иду к дому. Захлопываю за собой дверь и выдыхаю, аккуратно выглядывая из‐за штор. В соседнем саду никого, но, пожалуй, самое время прерваться на обед, который Лилиан, мое золото, оставила для меня в холодильнике, и только потом вернуться в сад.
Еще раз проверяю улицу, украдкой заглядываю за кусты и, не обнаружив никого, возвращаюсь к зоне отдыха. Разминаюсь, прохожусь по траве, рассматриваю красивый резной мангал, беру со столика чашку с недопитым кофе и заглядываю в постройку, оставляя открытой дверь. Внутри оказывается еще один рабочий кабинет. Слева – большой, длинный, во всю стену, стол, на котором красуется современный планшет и навороченный ноутбук, присоединенный к большому экрану, и куча нарисованных вручную чертежей.
Над столом на стене ровными рядами висят измерительные инструменты: треугольные шкалы, компасы, дуги, параллельные планеры, линейки. В специальном ящике, разделенном на отсеки, лежат карандаши, точилки, резинки, ножницы и все, что только можно купить в канцелярском магазине, даже режущие инструменты для макетов.
В правой стороне здания размещается еще один большой стол, на котором зарождается новый макет. Вот она – святая святых. Как же я завидую декану в этот момент. Это его место силы, его святилище, его храм. Я о таком могу только мечтать! Как же здесь интересно, просто потрясающе! Что же за новое здание он проектирует?
Ставлю чашку на стол с чертежами и обхожу макет, заинтересованно вглядываясь в детали, с трепетом дотрагиваюсь до пока еще разрозненных частей, которые лежат в стороне. Пытаюсь представить, что будет, но моя фантазия не способна собрать этот пазл. Возвращаюсь к столу и решаю посмотреть, может, проект здания целиком есть в его планшете или ноутбуке. Я не могу удержаться, сгорая от нетерпения, открываю крышку ноутбука, но вижу окошко для ввода пароля. Начинаю вводить имя жены, мало ли… И в этот момент входная дверь с оглушающим стуком захлопывается, я вздрагиваю, задеваю чашку и вижу, как она опрокидывается на стол, а по чертежам разливается мое сладкое капучино.
«О боже, о боже, о боже! Что я натворила?»
Хватаю чашку, но кофе уже не остановить, оно впитывается в бумагу, окрашивая ее в красивый кофейный цвет. Хватаю листы и начинаю трясти ими, пытаясь стряхнуть еще не впитавшиеся капли. Оглядываюсь – никакой ненужной бумажки или тряпки нет. Стягиваю футболку, раскладываю мокрые бумаги на столе и пытаюсь промокнуть их тканью. Дую на них, но чертежи безвозвратно испорчены.
«Что я за человек? Как же так получилось?»
Еще раз оглядываю кабинет и принимаю сложное решение – уничтожить улики. Пусть лучше декан думает, что забыл, куда их положил, или что их украли, чем увидит, что кто-то тут был без его ведома.
Хватаю мокрые листы и чашку, футболкой вытираю стол, стараясь уничтожить липкие следы моего бесчинства, и быстро возвращаюсь в дом. Ставлю книгу на место, чтобы Лилиан ничего не заметила, чашку мою и кладу на полку, а листы мелко рву, комкаю и запихиваю поглубже в мусорный контейнер. Нужно смыть с себя тревогу и сладкий кофе. Набираю воды в большую ванну, чтобы успокоиться, добавляю лавандовой соли и пены. Да, у них есть и отдельный просторный душ, и большая ванна. Не дом, а мечта. Ванную комнату наполняет успокаивающий цветочный запах, я отмокаю в горячей воде, думая о том, что безвозвратно уничтожила чужой шедевр…
Лилиан еще не вернулась, а я, кажется, «насладилась» всем, чем могла, в этом доме и уже маюсь от безделья, поэтому решаю исследовать гардероб – в нем я ничего не должна испортить. Все вещи висят на своих вешалках. Выдвигаю узкий длинный верхний ящик под одеждой. Там в квадратных ячейках лежат сложенные галстуки разных цветов, штук тридцать, не меньше. Большая часть модные и современные, а пара-тройка в дальнем углу выглядят достаточно устаревшими. В следующем ящике, поменьше, аккуратно разложены часы, запонки, носовые платки, несколько бабочек. Не представляю декана в бабочке – может быть, это чей-то подарок? Перехожу на сторону Лилиан. В ее верхнем ящике лежат шкатулки с украшениями. Красивые кольца – особенно мне приглядывается одно с бриллиантом и изумрудами, я бы с радостью его примерила, да только на эти пальцы его точно не натянешь. В другой хранятся цепочки разного плетения, из белого и желтого золота, толстые и невозможно тонкие. Несколько шкатулок с наборами из сережек и подвесок. В последней шкатулочке разместились браслеты – и золотые, и серебряные, и кожаные, совершенно разные и неповторимые. Я разглядываю тонкий браслет с подвеской в форме стрекозы, и внутри моментально разливается волна тепла и ностальгии. Точно такой мне подарили родители на восемнадцатилетие, я его носила не снимая. Теперь он, наверное, покоится вместе со мной на центральном кладбище города Мэя. Достаю его из шкатулки, сжимаю в кулак и прижимаю к губам. Слезы подступают к глазам, в горле пересыхает. Я без раздумий выкрала бы этот браслет, если бы только была такая возможность. Пошла бы на преступление, но, скорее всего, завтра я проснусь в теле Анны и никогда на это не решусь. А сегодня пусть он побудет со мной. Я подхожу к кровати и кладу браслет под подушку. Возвращаюсь в гардеробную, выдвигаю несколько ящиков с платками, шалями, резинками и подвязками для волос, солнцезащитными очками. Еще нахожу ящик с колготками и носками – все новые, в упаковках, разложены ровными рядками. Мне бы такую организацию и такой порядок. Сколько она тратит на это времени? Ни пылинки, ни соринки. Сумасшедшая.
И снова задумываюсь: зачем я попадаю в его тело? Разве я могу чем-то помочь в его идеальном мире, идеальном доме, идеальной жизни? Хотя, может, все наоборот? Возможно, это перемещение мне дано для того, чтобы увидеть, что в мире бывают и замечательные жизни. И, когда знаешь, что может быть иначе, бороться с несправедливостью становится чуть легче.
Или, возможно, он способен чем-то помочь мне? Пока не знаю чем, но это уже второе перемещение в его жизнь, а значит, оно все-таки не случайно.
Я оглядываюсь: в дальнем углу замечаю несколько белых картонных коробок. Выдвигаю первую – в ней оказываются какие-то медицинские справки, обследования, заключения, чеки. Закрываю, пододвигаю вторую, на которой ровными буквами выведена надпись «На память». Это уже интереснее. Я достаю фотоальбомы и конверты, в которых тоже хранятся фотографии. Открываю первый альбом – в нем свадебные фото. В следующем – карточки с первой годовщины. Третий тоже с какого-то праздника. На всех фотографиях улыбающиеся лица, много гостей, сад, накрытый шатром, и по периметру вазы с цветами. В конвертах в основном фотографии из путешествий: море, горы, старинные города. Один конверт с фотографиями зданий, церквей и усадеб из разных уголков планеты. Может, и я как-нибудь проснусь в его теле на море, где слышен шум волн, нервно покрикивают чайки и поют иноземные птицы. Было бы здорово.
Еще в коробке лежат диски, тоже подписанные: «наша свадьба», «медовый месяц», «горы зовут», «райский уголок». Я нахожу старое, немного потертое приглашение на годовщину. Так сладко за них… и так грустно за себя. Моей свадьбе никогда не суждено случиться.
Отключаю мысли и погружаюсь в коробку – не хочу в этот прекрасный вечер думать о своей судьбе, горевать, жалеть себя. Это уже случилось, время нельзя повернуть вспять. Я достаю какие-то открытки, письма, путеводители. На самом дне нахожу бежевый кожаный ежедневник: выглядит изящно, где-то посередине заложено золотое ляссе.
Открываю на странице с закладкой и вижу страшные слова, написанные красивым почерком:
Я их всех ненавижу! Ненавижу этих проклятых девиц. Наглые, пышущие жаром, согласные на все что угодно. Я знаю, чего они хотят. А он только делает вид, что ничего не замечает, что ничего не происходит. Но я его не отдам, никому не отдам!
Я, замерев, перечитываю еще раз. Ну и ну! Если это записи Лилиан – почерк явно не мужской, – то я сильно в ней ошибалась. А ведь с виду просто ангел. Хотела было начать читать сначала, но слышу, как внизу захлопнулась дверь.
– Милый, я дома, – доносится снизу голос Лилиан.
Быстро запихиваю блокнот вглубь ящика, судорожно пытаюсь вернуть все бумажки, диски, альбомы, конверты на прежние места. Но руки не слушаются, фотографии выпадают из одного конверта и рассыпаются по полу. Судорожно собираю их непослушными крупными пальцами. А в голове: «Задержись там еще на чуть-чуть».
– Ты что, не ужинал? – слышу ее вопрос.
Я быстро закрываю коробки, заталкиваю их в дальний угол. Хочу уже выйти из гардероба, но вспоминаю, что на мне спортивные штаны. Быстро стягиваю их, скидываю с себя футболку. Куда деть-то? Выбегаю из гардеробной и залетаю в ванную, бросаю одежду в корзину для белья, и тут:
– Ах, вот ты где, а я думаю, чего не отвечаешь.
– О, ты вернулась, я не услышал, – чуть дрожащим голосом произношу я.
– С тобой все хорошо? – тревожится она.
– Да, просто устал, хочу прилечь.
– Ужинать не будешь? – с грустью спрашивает она.
– Что-то не хочется.
– Ладно, ложись, я тогда почитаю в гостиной. Может, заварить чай или хочешь что-нибудь?
– Нет, не переживай. Хочу просто прилечь.
Иду мимо нее и ложусь в кровать. Она подходит, накрывает меня одеялом, целует в щеку и уходит, выключив свет.
«Вот же черт», – думаю я и закрываю глаза.
Глава 18
Он знал Анну, она ему звонила. Зачем ей пистолет и что мне теперь делать?
Чувствую, что лето уже подбирается к нам, прямо стоит на пороге. На улице солнце не просто освещает все вокруг, но и пригревает, я бы даже сказала – греет. Его лучи – словно горячие руки, от прикосновения которых кожа становится теплой. Очень приятно. Можно представить, что я иду по аллее цветущего сада не одна, что меня обнимает кто-то большой, теплый и нежный. Закрываю глаза и представляю рядом Ала. Хм. Да, это именно Ал. Его ладони я хотела бы чувствовать на своей коже, его запах хотела бы сейчас вдохнуть, именно его теплый завораживающий взгляд хотела бы увидеть, услышать его мягкий, хрипловатый смех. Неужели! Как я могла, как могла… влюбиться. Я ведь обещала себе, что не буду ни с кем сближаться.