А настоящий герой Дома Павлова, Иван Павлов, сразу же после демобилизации отправился в Москву, прямо в форме явился поступать в духовную семинарию. Принял постриг с именем Кирилла. Сам он по своему глубочайшему смирению никогда не подтверждал подвиг в Сталинграде. Соглашался, что был там, но когда начинали интересоваться, не он ли прославленный сержант Павлов, говорил, что он был лейтенантом, а служил «в штабе». Умалчивая, что его штаб располагался как раз в Доме Павлова, и за героизм в сражении сержанта произвели в лейтенанты. Но лица, имевшие возможность ознакомиться с личным делом Старца Кирилла в Троице-Сергиевой Лавре, однозначно указывали – Дом Павлова защищал именно он.
В ноябре 1942 года в обороне Сталинграда настал критический момент. Поредевшую 62-ю армию Чуйкова разрезали на три части. Они цеплялись за клочки земли возле самого берега, которые простреливались насквозь. И именно сейчас, в период наивысшего героизма и отчаяния, когда казалось, что остается лишь умереть, рухнуть в разверзшуюся вокруг преисподнюю – в ночном небе 11 ноября вдруг разлилось сияние. Множество людей увидело саму Пресвятую Богородицу со Спасителем на руках. Ряд свидетельств записали сотрудницы музея-панорамы «Сталинградская битва» и музея обороны Сталинграда. Уполномоченный Совета по делам Церкви Украинской ССР Ходченко дисциплинированно доложил в Москву, что целый полк из состава 62-й армии стал свидетелями знамения и распространял рассказы об этом. А бойцы передавали друг другу: «Мы все такое видели – Божья Матерь была в небе! В рост и с Младенцем Христом! Теперь точно порядок будет!». «Как увидел в небе Божью Матерь, душа была в возвышенном состоянии. Мне сразу стало ясно, что не погибну и живым вернусь домой. Уверенность в победе больше не покидала. Видение Божьей Матери в рост в осеннем небе Сталинграда как щит пронес сквозь всю свою жизнь на фронте» [30].
Сама Пречистая пощадила многогрешных русских людей, пришла им на выручку. Сама окрылила их надеждой. Сама засвидетельствовала, на чьей стороне правда… Это был не только переломный момент битвы. Это был переломный момент всей войны. 19 ноября, через восемь дней после явления Божьей Матери, началось советское контрнаступление, гитлеровцы потерпели такое поражение, какого не знали еще никогда… После Сталинграда глубоко верующим стал командующий 62-й армией генерал Чуйков. Возможно, что и он удостоился со своими солдатами видеть Пресвятую Борогодицу.
К Господу обращались и другие военачальники, хотя и не афишировали свою духовную жизнь. Маршал А.М. Василевский сам был сыном священника, закончил духовную семинарию. В 1930-х, в период гонений на Церковь, он для видимости порвал отношения с отцом. Но после перевода в Генштаб получил за это выговор от Сталина, забрал престарелого отца к себе в Москву. Известно, что впоследствии Василевский ездил исповедоваться и причащаться в Троице-Сергиеву Лавру. В недавнее время появились публикации, что маршал Г.К. Жуков еще в 1920-х, будучи командиром полка, навещал последнего Оптинского старца, преподобного Нектария, получил от него благословение и наставление: «Ты будешь сильным полководцем. Учись. Твоя учеба даром не пройдет». В народе живет предание, что Жуков, выезжая на самые угрожаемые участки фронта, брал с собой Казанскую икону Божьей Матери. Каждый ли раз брал, и какой из списков иконы, мы не знаем, но такие рассказы подтверждал Старец Иоанн (Крестьянкин) [80].
А правительство стало обращаться к Церкви уже открыто. В 1943 году Московская Патриархия начала сбор пожертвований на постройку танковой колонны имени святого благоверного князя Дмитрия Донского и авиационной эскадрильи имени святого благоверного Александра Невского. Местоблюститель патриаршего престола Сергий пояснял, что Церковь через эти танки и самолеты посылает русскому воинству свое зримое благословение – точно так же, как преподобный Сергий Радонежский послал Дмитрию Донскому святых иноков Пересвета и Ослябю. Для сбора средств был открыт счет в Госбанке – таким образом, вопреки ленинскому декрету «Об отделении церкви от государства», Церковь официально признавалась юридическим лицом.
А 4 сентября 1943 года, сразу после победы на Курской дуге, на дачу Сталина в Кунцево были приглашены Молотов, Берия и три митрополита: Сергий (Страгородский), Алексий (Симанский) и Николай (Ярушевич). Сопровождал их тот же Георгий Карпов, он стал уже полковником госбезопасности. Иосиф Виссарионович выразил Церкви благодарность за помощь фронту. Завел речь о созыве Cобора для избрания Священного Синода и Патриарха. Когда митрополиты заметили, что для подготовки требуется около месяца, пока архиереи со всеми транспортными трудностями доберутся до Москвы, Сталин распорядился доставить их самолетами – и Собор был назначен на 8 сентября.
Была высказана просьба об открытии богословских курсов. Сталин готов был пойти дальше. Спрашивал – почему курсы? Лучше учредить духовную академию, семинарии. Но митрополит Сергий пояснил: «У молодежи не сформировалось нужное мировоззрение для такого образования». Решили начать с курсов, а уж потом открывать высшие учебные заведения. Сталин согласился и с другими просьбами архиереев: об издании журнала Московской Патриархии, об открытии храмов, освобождении священнослужителей, все еще находившихся в заключении и ссылках. А со своей стороны сделал предложения, о которых его гости даже не смели просить. Распорядился выделить Церкви финансовые субсидии, обеспечить Патриархию продуктами, предоставить ей несколько автомашин. Велел отдать ей особняк бывшего германского посольства в Чистом переулке, оборудовав его мебелью и имуществом [61].
8 cентября собрался Архиерейский Собор – 19 (из 21) митрополитов и епископов РПЦ, служивших на тот момент на советской территории. Патриархом единогласно был избран Сергий (Страгородский). Курировать церковные вопросы Сталин по-прежнему поручил Молотову. А при Совете Министров был учрежден особый орган, Совет по делам Русской Православной Церкви. Возглавил его Карпов, успевший хорошо сработаться с духовенством. Таким образом, Сталин окончательно перечеркнул декрет «об отделении от государства». Воссоздал подобие канцелярии обер-прокурора Синода, связующее звено между Патриархией и правительством.
Свобода веры открылась не только для православных. В октябре 1943 года в Ташкенте было создано Центральное управление мусульман. В том же году восстановили центры буддистов, бурятским ламам вернули два дацана. Не обижали и иудеев. Возник Еврейский антифашистский комитет, действовал в тесном контакте с раввинами и зарубежными иудейскими организациями. В мае 1944 года при Совете министров был учрежден еще один орган, Совет по делам религиозных культов. Члены Политбюро и правительства предлагали слить два Совета в один, но Сталин такой вариант отклонил. Совет по делам Русской Православной Церкви остался отдельным, а в ведение «религиозных культов» отошли все прочие конфессии: мусульмане, буддисты, иудеи, армяне, католики, протестанты, сектанты. Как видим, РПЦ в Советском Союзе был придан особый статус.
А вот звезда «живоцерковников» закатилась. Формально их никто не запрещал. Их ересиарх Александр Введенский даже занесся, в 1941 году присвоил себе титулы «Священнейшего и Блаженнейшего господина и отца, первоиерарха Православных церквей в СССР». Его Синод попал в эвакуации в Ульяновск – в одном городе, по соседству, очутились Патриархия и обновленцы. Но Ввведенский вдобавок принял сан «патриарха», 4 декабря 1941 года разыграл собственную «интронизацию». Однако возмутились даже обновленцы, и он перестал упоминать этот титул. Тем не менее, разъезжал по стране, рукополагал своих епископов, устраивал новые приходы «живоцерковников».
Но с 1943 года его епископы и священники сообразили, куда ветер дует. Стали перетекать в РПЦ. Их принимали после покаяния (епископов принимали как простых монахов – а потом заново проводили рукоположение в диаконы, в священники, хиротонии в епископский сан). После выборов Патриарха эти переходы приняли массовый характер. А если кто-то оказывался непонятливым, им прозрачно «рекомендовали» в органах власти или в МГБ. Введенский еще цеплялся за какие-то надежды, в марте 1944 года решил напомнить о себе. Написал Сталину с пышными льстивыми славословиями, что он сдал в фонд обороны свой драгоценный наперсный крест, усыпанный изумрудами. Иосиф Виссарионович опубликовал в «Известиях» ответ с благодарностью, но именовал Введенского без церковных титулов, «Александром Ивановичем».
Намек был более чем прозрачным, а обновленческие приходы просто прекратили регистрировать. Уже в 1945 году Введенский и сам попросился в РПЦ. Ему ответили, что могут принять его только мирянином и предложить место рядового сотрудника в редакции «Журнала Московской Патриархии». Его подобный вариант не устроил. 26 июля 1946 года он умер. На похороны собрались верные ему обновленческие священники, три его жены и… неожиданно пришла Александра Коллонтай. После его смерти последние осколочки обновленчества превратили существование.
Справка: кто есть кто?
Коллонтай Александра Михайловна. При подготовке революции была одной из ближайших доверенных сотрудниц Парвуса по связям с американской и скандинавской финансовой «закулисой». Меняла сожителей, при советской власти «прославилась» скандальными проектами сексуальной «свободы». Вовремя отмежевалась от оппозиции. Переведена на дипломатическую работу. Была полпредом в Норвегии, Мексике, Швеции.
Ну а во время войны вся возня обновленцев с «интронизациями», с попытками борьбы и конкуренции оказывалась совершенно мелочной, пустой и глупой суетой на фоне общего подвига. И Господь не оставлял Россию. Сталинградское явление Пресвятой Богородицы было не единственным. До нас дошло немало свидетельств о чудесах, совершавшихся по молитве воинов и гражданских людей, о явлениях Божьей Матери, Николая Чудотворца и других святых угодников, помогавших в беде [30]. Видели их и немцы. Так, 28 сентября 1942 года очевидцем чуда стал офицер СД, летевший на самолете над Белоруссией. Ему явилась Сама Пресвятая Владычица, повелела совершить посадку и остановить расправу над жителями села Рожковки – их должны были расстрелять каратели. Потрясенный офицер выполнил Ее приказ. Под впечатлением чуда, он поручил художнику-солдату изобразить Божью Матерь, как видел Ее, отвез икону в храм спасенного села. Эта икона получила название Рожковской, 28 сентября введен официальный день ее празднования.