амым процессам деградации католицизма, результаты которых мы с вами в полной мере наблюдаем сегодня. Для этого папа принялся готовить Второй Ватиканский Собор (или, как его назвали католики, «XXI Вселенский Собор»). Между прочим, в отличие от Константинопольской и Московской Патриархий, римская курия отнюдь не пожелала вступать в ВСЦ. Сохранила за собой положение «настоящей» церкви, которой сообщество с протестантами вроде как не интересно – если только они не обратятся к папе и не припадут к его ногам, как «заблудшие овцы».
Тем не менее, в различные Православные Церкви были разосланы приглашения присутствовать на Ватиканском Соборе в качестве наблюдателей. Секретарь папской курии по вопросам «христианского единства» кардинал Виллебрандс в феврале 1962 года посетил Фанар, вел переговоры с Афинагором. Тот заинтересовался, но опасался, как бы налаживание связей с католиками не нарушило его собственных планов «Всеправославного Собора», не оттолкнуло от него другие Православные Церкви. Начал с ними консультации, прощупывая их позиции по данному вопросу.
Приглашение из Рима получили и в Москве. А здесь горячим сторонником сближения с папой оказался Никодим (Ротов). Современник, архиепископ Василий (Кривошеин), отмечал, что митрополита нацеливал на это Казем-бек. Внушал, что ВСЦ – несерьезная организация, а вот католики – огромная сила, с ними нужно объединяться, они и от гонений могут защитить. Но в Русской Церкви отношения к Ватикану традиционно были совсем не дружескими, уж слишком много он напакостил Православию. Большинство архиереев заняли принципиальную позицию, и на обращение из Рима Московская Патриархия дала такой же ответ, как водилось испокон веков: категорический отказ (опубликованный в «Журнале Московской Патриархии», 1961, № 5).
Но и Хрущеву его советники подсказали – если до сих пор римские папы однозначно осуждали коммунизм и атеизм, то Иоанна XXIII называют «красным папой». В своих проектах католического обновленчества он признает и социалистические учения, и «свободу совести». А стало быть, это фигура, с которой можно иметь дело. Советское министерство иностранных дел и спецслужбы взялись наводить контакты для установления с Ватиканом дипломатических отношений. Соответствующие указания были даны и в Патриархию. Таким образом, устремления папской курии, Казем-Бека, Никодима и советского руководства загадочным образом совпали.
В августе 1962 года в Париже Никодим (Ротов) встретился со своим ватиканским коллегой по «христианскому единству» кардиналом Виллебрандсом. Назвал единственное условие – наблюдатели от РПЦ могут приехать в Рим, если «собор не станет антисоветским форумом». В сентябре Виллебрандс посетил Москву. В нарушение Апостольских правил о чистоте веры, Никодим привел его на литургию, которую служил сам в храме Святых Петра и Павла в Лефортово (Журнал Московской Патриархии, 1962, № 10, с. 44).
В целом же, сюжет закрутился неожиданным образом. Константинопольский Афинагор узнал об отказах от патриархов Александрийского, Иерусалимского, Антиохийского, Московского. В результате и сам предпочел отказаться. 10 октября уверенно телеграфировал в Рим, что все Православные Церкви, включая Русскую, решили не присылать своих наблюдателей на собор. Но именно в этот день Синод РПЦ принял противоположное решение, для «пробы» определив делегацию из 2 человек. Впервые со времен Флорентийской унии 1439 года священнослужители из Москвы появились на католическом соборе! Для Ватикана это был потрясающий успех! Но собор посетила и неофициальная правительственная советская делегация – зять Хрущева Аджубей со своей супругой Радой, дочерью Никиты Сергеевича! Им выделили особого «опекуна», иезуита русского происхождения «отца Кулика». 7 марта 1963 года им была дана аудиенция у папы, Аджубей передал ему личное письмо Хрущева и получил ответное послание [16].
А на вторую сессию Ватиканского Собора в сентябре 1963 года прибыла уже большая делегация от Русской Православной Церкви. Возглавлял ее, конечно же, Никодим (Ротов). В сане он рос необычайно быстро, был уже митрополитом. Правда, Иоанн XXIII до второй сессии Собора не дожил. На его месте сидел уже Павел VI. Но в деле «модернизации» католицизма он был единомышленником Иоанна. Владыке Никодиму папа оказал высокую честь, дал частную аудиенцию, переговоры велись конфиденциально. Митрополит поздравил его с интронизацией, а на могиле Иоанна XXIII отслужил литию об упокоении (Журнал Московской Патриархии, 1963, № 10, с. 3). Чем еще раз преступил Апостольские правила. Те самые правила, которые знает любая бабушка, прислуживающая в храме, когда она спрашивает прихожан, подающих записки о своих близких: «Все крещеные? Православные?». Но Никодим уже устанавливал в церкви другие правила. Строил «мост» в Ватикан.
И между прочим, не только он. Когда Патриарх Афинагор узнал, что русские вдруг изменили позицию, оговоренную с ним, и неожиданным образом очутились на Соборе, он был поражен, возмущен и озадачен. Но позже успокоился, обдумал, и объявил, что это к лучшему, что это «начало нового этапа» [17]. Он сам связался с папой Павлом VI. В 1964 году встретились с ним в Иерусалиме, обнялись, облобызались и сняли взаимные анафемы, которыми Западная и Восточная Церкви обменялись в 1054 году. Признавалось, что отныне они могут сближаться и объединяться, а сами римский папа и Константинопольский Патриарх становились как бы равнозначными фигурами, двумя главными предстоятелями христианского мира.
А Никодим (Ротов) успешно продолжал и сотрудничество с Афинагором. Делегации РПЦ участвовали в еще двух «Всеправославных совещаниях» на Родосе, в 1963 и 1964 годах, согласуя и вырабатывая принципы «объединения православных». Развивалась и экуменическая деятельность. В нее непосредственно втянули даже престарелого Патриарха Алексия. В июле 1963 года в Москве проходили торжества по случаю 50-летнего юбилея его архиерейского служения. Поздравлять Святейшего съехались представители не только православных церквей, но и католической, протестантских, и Журнал Московской Патриархии № 10 за этот год гордо сообщал, что празднования «вылились в экуменическое общение всего христианского мира».
В 1964 году Патриарха потащили и за границу под предлогом «пастырского визитом». Сперва-то в Афины, но оттуда в Женеву, потом в Лондон – по приглашению архиепископа Кентерберрийского Майкла Рамсея. Так что вместо «пастырского визита» была встреча с предстоятелем англиканской церкви (и одним из главных столпов Всемирного совета церквей). А он, в свою очередь, тоже встречался с папой Павлом VI, вели речи о сближении…
При содействии Никодима (Ротова) и его Отдела внешних связей Советское правительство провернуло и аферу на Ближнем Востоке. Провело переговоры с Израилем и в 1964 году продало ему 22 объекта Русской духовной миссии и Императорского православного Палестинского общества, в том числе больницу, Мариинское, Елизаветинское, Николаевское, Вениаминовское подворья. Пустили с торгов православную базу, создававшуюся на Святой Земле русскими Государями и принадлежавшую России. Оценили дешево, в 4,5 млн долларов. Причем Израиль заплатил даже не деньгами, а текстилем и несколькими баржами апельсинов, из-за чего соглашение назвали «апельсиновой сделкой».
В целом же Московскую Патриархию опутывали советскими и международными интригами, втягивали в тенета протестантов и католиков, а Русская Церковь в это время – погибала. При Сталине количество действующих храмов достигло 20 тысяч, а при Хрущеве за несколько лет гонений их осталось всего 7523. И завершения погромной кампании еще не предвиделось. Под руководством Суслова и Ильичева было разработано и 2 января 1964 года принято новое постановление ЦК «Мероприятия по усилению атеистического воспитания населения». Ильичев постарался еще и дополнительно усугубить его в своей программной статье в журнале «Коммунист».
Но… кончился век самого Хрущева. Своим реформаторством он развалил хозяйство. Вместо того, чтобы «догонять и перегонять Америку», довел народ до голодных бунтов. Его ненавидела армия после безобразных сокращений. Дерганием, непрерывными ломками существующих порядков он измучил даже партийных работников. Все больше тревожилось высшее руководство страны. Мятеж рабочих в Новочеркасске и прочие эксцессы показывали, что Советский Союз уже на грани общего взрыва. Но Хрущев стал неподходящей фигурой и для западных держав. Он своим сумасбродством очень эффективно разрушал военный и экономический потенциал нашей страны. Но с тем же сумасбродством он был непредсказуемым, спровоцировал Берлинский и Карибский кризисы, поставив мир на грань ядерной катастрофы.
Да и народное восстание в СССР было чревато нежелательными последствиями, во власть могли выдвинуться какие-нибудь стихийные патриотические лидеры. Таким образом, в самых различных кругах складывалось мнение – Хрущева пора менять. Его и сменили. Тихо, спокойно, аккуратно. Заговор организовывали выдвиженцы самого Хрущева – Брежнев, Шелепин, председатель КГБ Семичастный. Но координировал их деятельность и задавал тон Суслов. В коммунистической верхушке он оказался самым авторитетным. Однако на первое место претендовать не стал, уступил его Брежневу.
Глава 12Что остается сокрытым? Экскурсы в прошлое
Облик тех или иных исторических фигур мы рисуем по их сугубо внешним проявлениям: по их делам и поступкам, словам, высказанным взглядам. А внутреннее? Вера, душа, помыслы? Это знает лишь Господь. А нам, далеко не всегда, остается только догадываться по тем или иным косвенным признакам. Взять хотя бы Святейшего Патриарха Алексия (Симанского). Мы знаем о его служении, выполнении сложных административных обязанностей по управлению Церковью, о его встречах, дипломатических «пастырских визитах». До нас дошли некоторые его письма, в них есть нечто личное, но в своей основе они официальные. Дошли протоколы некоторых бесед, переговоров, тоже официальных. Мы знаем его поступки и решения, хотя они нередко были вынужденными. А его внутреннее, душевное, остается «за кадром», неведомым и малоинтересным для исследователей.