А дочь Владимира Ильичева, Светлана, стала журналисткой в Риге и нашла там престарелого профессора Яна Свикке, хваставшего, что с государем расправился именно он и его спецотряд латышей. Взялся писать еще одни «мемуары», составить список участников. Ну а в Москве ведомство Леонида Ильичева и Яковлева (вероятно, с помощью КГБ) разыскало еще живых охранников Дома Ипатьева и якобы непосредственных участников цареубийства: Никулина, Родзинского, Кабанова. Радиокомитет СССР, которым в данное время непосредственно руководил Яковлев, в 1963–1964 годах организовал магнитофонную запись «участников событий». Причем интервью у них брал Михаил Медведев-младший – тот самый, который представил начальству «мемуары» умершего отца.
Все эти материалы, опять же, были засекречены. Они стали доступны исследователям только в 1989-91 годах. Но выяснилось, что в «воспоминаниях» масса фактических нестыковок. Свикке к Дому Ипатьева вообще не имел отношения, примазывался к «чужой славе». Журналисты приклеили ему прозвище «латышского Мюнхгаузена» [44]. А в записях на радио обнаружились некоторые особенности. Например, очень настойчиво задавались вопросы, осуществлялась ли фотосъемка цареубийства и тел после расправы? Так настойчиво, что можно уверенно предположить – да, осуществлялась. Как раз в 1963 году в журнале «Новый мир» вышли воспоминания секретарши Ленина Виноградской, где она проговорилась, что видела в руках Свердлова альбом с фотографиями убитого Царя и его Семьи. Теперь Медведев-младший спрашивал собеседников, что Виноградская видела такие фотографии. Некоторые непонимающе соглашались – да, может быть. Но он наседал и подсказывал, добиваясь ответов, – нет, никаких фотографий не существовало.
Ну а по другим вопросам отчетливо видно, что «участники» ничего толком не знали, и их «наводили», подгоняя все «воспоминания» к одному сценарию. К «записке Юровского». А материалы следствия Соколова и Дитерихса показывают, что именно эти лица, у которых брались интервью, отнюдь не входили в число доверенных. Одного из них даже откровенно подменили – Григория Петровича Никулина задокументировали как «помощника коменданта Дома особого назначения». Хотя помощником коменданта был не он, а его однофамилец – Прокопий Александрович Никулин. А те, кого записали на радио, несли не внутреннюю, а внешнюю охрану Дома Ипатьева. В ночь убийства они в лучшем случае охраняли место расправы снаружи. Не только «участниками», но и очевидцами не были.
О том, что цареубийством занялись не случайным образом, говорят и некоторые другие красноречивые факты. Новую станцию метро в Москве, открытую в 1964 году, назвали в честь одного из руководителей этого злодеяния – «Войковская». А на XXII съезде КПСС в качестве гостя очутился вдруг Василий Шульгин. И опять спрашивается – неужели Хрущев знал, кто такой Шульгин? Вчерашних эмигрантов в СССР было уже много. Но кто-то подсказал Никите Сергеевичу, что этот человек особенный, надо даже на съезд пригласить.
Справка: кто есть кто?
Шульгин Василий Витальевич. Мистик и оккультист, масон. Депутат Государственной Думы, изображавший себя монархистом. Один из главных участников заговора против Николая II. 2 марта 1917 года они вместе с Гучковым вели переговоры с Царем и состряпали фальшивый «манифест об отречении». В эмиграции сотрудничал с антисоветскими организациями. В 1944 году, при освобождении Югославии советскими войсками, арестован. Особым совещанием при МГБ приговорен к 25 годам заключения. Отбывал его в «элитной» камере Владимирского централа с германскими генералами и высокопоставленными советскими заключенными. В 1956 году амнистирован. К нему разрешили приехать жене, дали квартиру. Разрешили под контролем КГБ заниматься литературой, путешествовать по СССР.
Шульгина тоже активно использовали для исторических фальсификаций, в том числе о так называемом «отречении» Царя. После освобождения он написал книги «Письма к русским эмигрантам» со славословиями Хрущеву, «Опыт Ленина», «Годы», «Мистика», ряд статей – в том числе «Бейлисиаду», опровергая ритуальное убийство в давнем деле Бейлиса и вообще подобную практику у иудеев.
Что же мы видим? До сих пор любая информация о цареубийстве в СССР (как и события «отречения» Николая II) всячески затиралась. Следователь Н.А. Соколов был убит, материалы его расследования похищались, искажались при посмертной публикации. Однако в начале 1960-х группа высокопоставленных деятелей в партийном руководстве начала вдруг… нет, не восстанавливать истинную картину. А строить другую, ложную. Но зачем? Ведь материалы, сфабрикованные ими, все равно оставались строжайшей тайной! В итоге получается – некие силы предвидели время, когда они откроются и окажутся востребованы. Но… подобная ситуация могла наступить лишь в одном случае. Крушения коммунистической системы и Советского Союза. Если сопоставить, что эти операции осуществлялись одновременно с разрушением советской экономики руками Хрущева, с внедрением западнических влияний, это наводит на размышления. И одновременно с разгромом Церкви, с ее заражением еретическими плевелами…
Если же рассматривать всю совокупность фактов и явлений в нашей стране, то невольно складывается впечатление, что некие силы в 1960 – 1970-е годы уже знали (или твердо рассчитывали): Советский Союз падет. Но «в какую сторону» он падет? Это было отнюдь не безразлично. Предпринимались усилия, чтобы «в нужную»…
Глава 13«Никодимовщина»
Брежнев, придя к власти, сразу же прекратил антирелигиозную кампанию. Сам он никогда не отмечался в склонности к Православию, но и не был воинствующим безбожником. Верующей была его жена. Была верующей и мать, которую Леонид Ильич глубоко уважал. Она оставалась жить в Днепропетровске, регулярно ходила в храм. А когда было объявлено о перемене власти, местный юродивый предсказал ей: «Твой сын будет счастливо царствовать, если не станет разорять Церковь». Мать передала эти слова Брежневу. А в душе его все же что-то оставалось. Он внял предупреждению, пресек дальнейшие гонения [112].
Слетел со своего поста и идеолог церковных погромов Ильичев. Правда, не за погромы, а за то, что слишком уж тесно спелся с семьей Хрущева, был лучшим другом Аджубея. Через некоторое время были оттеснены и удалены с руководящих постов главные погромщики по линии КГБ – Шелепин, Семичастный. Но опять же, не за удары по православию, а за то, что вздумали играть в оппозицию, бороться с Брежневым за власть. Однако самыми влиятельными лицами в партийной верхушке, определявшими атмосферу в Политбюро и ЦК, оставались Суслов, Пономарев. Внешнеполитическое ведомство возглавлял тот же Громыко, сторонник «разрядки» и сближения с Западом. И прагматичного использования Церкви для этих целей. На место Ильичева, во главу Отдела агитации и пропаганды ЦК, был выдвинут прежний его помощник Яковлев. А на место Семичастного, председателем КГБ – ставленник Суслова, Андропов.
И в целом политику государства в отношении Церкви никак нельзя было назвать благоприятной. В 1965 году было решено объединить Совет по делам РРЦ и Совет по делам религиозных культов в единый орган, Совет по делам религий при Совете Министров СССР. Православная Церковь утратила свое особое положение, полученное при Сталине. А возглавил объединенный Совет все тот же Куроедов. Он сохранял двойное подчинение, при Андропове по-прежнему числился в КГБ, дослужился до генерал-лейтенанта.
А Патриарх Алексий (Симанский) совсем состарился. Делами Церкви заправлял митрополит Никодим (Ротов), этот период даже получил название «никодимовщины». Куроедов в полной мере поддерживал его, и Никодим, возглавляя Отдел внешних сношений Патриархии, держал курс на утверждение экуменизма. Продолжалось активное взаимодействие с Всемирным советом церквей. Налаживались и «культурные» связи с Христианской ассоциацией молодежи (или «Юношеской организацией молодежи» – YMCA). Хотя эта организация была тесно переплетена с масонством, поддерживала плодотворные связи и с диссидентами, издательство «ИМКА-пресс» наряду с «Посевом» выпускало их книги. С середины 1960-х в СССР стали регулярно появляться каталоги парижского магазина «ИМКА-пресс» с сотнями наименований русских книг, которых не было в Советском Союзе.
Не прекращалось и сотрудничество с Константинопольским Патриархом Афинагором. «Родосская комиссия» Московской Патриархии в 1968 году завершила свою работу над документами к намечавшемуся «Всеправославному Собору». Правда, он не состоялся. Наложились причины политического характера, вроде кризиса на Ближнем Востоке. Добавились разногласия Афинагора с другими Церквями, отвергавшими его нововведения. Собор отложился на неопределенное время. Но документы «Родосской комиссии» Синод РПЦ утвердил, их положения признавались официальной позицией Московской Патриархии и вводились в Русской Церкви.
В это время на международной арене разыгрывались и закулисные комбинации по втягиванию Советского Союза в новый виток сближения с Западом. В 1967 году на Московской Пагуошской конференции ученых (по борьбе за мир) к одному из андроповских «аристократов духа», директору Института США и Канады Георгию Арбатову обратился американский профессор Генри Киссинджер. Не простой профессор. Очень высокопоставленный масон, причастный к кругам «мировой закулисы», член Бильдельбергского клуба, его называли «воспитанником Рокфеллеров». Он попросил Арбатова передать кремлевскому руководству предложение – начать секретные переговоры по урегулированию во Вьетнаме. Тот исполнил, и глава советского правительства Косыгин отправился с визитом в США, встречался с президентом Джонсоном. В следующем году и Арбатов отправился в Америку в гости к Киссинджеру. Тот успел стать советником президента по национальной безопасности, а позже – госсекретарем США. В дальнейшем Андропов установил постоянный неофициальный канал связи с Киссинджером через офицера КГБ Седова. Контакты носили такой интенсивный характер, что ФБР даже начало расследование, подозревая Киссинджера в измене. Но вмешались некие силы, одернули ФБР, чтобы не лезло в эти дела…