Что же касается Никодима, то Куроедов пребывал в уверенности – у него еще все впереди. «Он еще молод», свое возьмет [83, с. 29]. Но работа на нескольких должностях, разъезды, переживания по поводу неудачи с Патриаршим престолом сказались на нем. Или можно посмотреть с других позиций. Господь сказал свое слово. В 1972 год у Никодима случился инфаркт. Он подал прошение об освобождении его с поста председателя Отдела внешних сношений патриархии.
Впрочем, передал эту должность своему ученику, митрополиту Ювеналию (Пояркову). Да и за собой оставил кресло председателя Комиссии Синода по вопросам христианского единства и межцерковных сношений. А когда здоровье стало поправляться, Никодим обеспечил себе еще одно завидное назначение – патриаршим экзархом Западной Европы. Своим заместителем он взял давнего любимца, Кирилла (Гундяева). В возрасте 25 лет Никодим сделал его епископом! А в 28 он стал архиепископом. Но дальше ему пришлось обходиться уже без могущественного покровителя.
Со смертью митрополита Никодима связано несколько преданий. Рассказывают, что еще в 1965 году он повстречался с Блаженной Старицей Пелагеей Рязанской, которая прямо ему заявила: «Сдохнешь, как собака, у ног своего папы». А спустя 13 лет, в 1978 году, известный Старец и подвижник, архимандрит Павел (Груздев), по свидетельству его келейницы Марии Петровны, предупредил Никодима: «Владыка, не езди в Рим!» Но там скончался папа Павел VI, личный друг митрополита, и он отправился на похороны. Снова нарушил Апостольские правила, отслужил панихиду над гробом папы. 12 августа вместе с ватиканским клиром участвовал в отпевании покойного.
3 сентября митрополит присутствовал на интронизации нового папы, Иоанна Павла I. А через два дня папа принимал делегации некатолических церквей. Никодим подошел к нему, внезапно наклонился и рухнул бездыханным к его ногам. Отходную молитву над ним прочел папа. А потом, выступая перед кардиналами, Иоанн Павел I сокрушался: «Третьего дня скончался в моих объятиях православный митрополит Ленинграда. Какие прекрасные вещи рассказывал он мне о Православной Церкви!..» Какие известия о Православной Церкви могли показаться папе прекрасными, остается только догадываться.
А кроме Блаженной Пелагеи Рязанской и Старца Павла (Груздева), протоиерей Николай (Каверин) записал третье предание, связанное с этими событиями. В августе 1978 года еще одному Старцу, которого автор не называет, было видение: летит самолет, а за ним гроб. Некий голос пояснил, что это Никодим полетел в Рим за своей смертью. Вскоре в келью к Старцу пришел сам покойный митрополит. Он был в одном сером подряснике и поведал: «С меня все снято Господом, никакие награды мне не помогли. Подрясник оставлен за то, что я искренне верил в правильность своих действий. Если бы Господь вновь дал мне жизнь, я прожил бы ее совсем иначе. Я никогда не исповедовался в постыдных грехах, мне было неудобно, имея высокий сан, каяться в грязных пороках… За меня некому молиться, ибо последователи мои – только церковные деятели, но не молитвенники. Господь сказал мне, что тот, кто пойдет по моему пути и будет продолжать мое дело, будет взят от лица земли».
Глава 14Дом Ипатьева и «екатеринбургские останки»
Вопреки утверждениям в мемуарах А.Н. Яковлева, будто секретные разработки вокруг темы цареубийства были начаты по личной инициативе Хрущева, а после его отставки автоматически прекратились, факты говорят совершенно другое. Никиту Сергеевича скинули, но скрытная возня вокруг фигуры Николая II и расправы над ним продолжалась. Мы уже отмечали, что материалы по этой теме, рукописи и видеозаписи, собранные под руководством Ильичева и Яковлева, были строжайше засекречены. Но в конце 1960-х к ним допустили журналиста Марка Касвинова. В «большой» литературе он никогда еще не появлялся. Он работал на радио, в отделе вещания на германоязычные страны. Был прямым подчиненным того же Яковлева – а как пропагандист на «загранку», был так или иначе связан и с КГБ.
Первая в СССР книга П.М. Быкова, внедрявшая официальную версию об уничтожении Царской Семьи, мелькнула в 1920-х годах и уже забылась. А Касвинову предоставили засекреченные материалы именно для того, чтобы создать новую открытую книгу о цареубийстве. Причем в процессе работы журналист зачем-то трижды ездил консультироваться с масоном Шульгиным, доживавшим свой век во Владимире. Труд Касвинова, «Двадцать три ступени вниз», увидел свет в 1972–1974 годах. Интерес к нему был искусственно подогрет долгим перерывом в публикации. Однако книга оказалась откровенно лживой – даже начиная с названия. Оно выпячивает якобы «мистическое совпадение» между 23 годами царствования Николая II и количеством ступеней в подвале Дома Ипатьева. Но документы следствия Н.А. Соколова и сохранившиеся фотографии показывают – ступеней было не 23, а 19. «Мистику» придумали и запустили в обиход искусственно.
Можно отметить и целевые направления фальсификации в работе Касвинова. Н.А. Соколов, М.К. Дитерихс, Р. Вильтон приводили доказательства, что имело место оккультное жертвоприношение [92]. У Царя и членов Его Семьи после Их умерщвления, еще в доме Ипатьева или во дворе, отсекли головы, и их куда-то унесли. Через два дня Юровский выехал с докладом в Москву. По свидетельствам очевидцев, он вез с собой опечатанный чемоданчик, а также три грубо сколоченных ящика. Как выяснилось позже, в Москве Юровский со своим багажом проследовал прямо на квартиру Свердлова – руководившего операцией по цареубийству.
А на стене подвала, где разыгралось злодеяние, были обнаружены две надписи. Первая по-немецки, цитата из стихотворения Гейне «Валтасар»:
Belsatzar ward in selbiger Nacht
Von seinen Knechten umgebracht
(«В эту самую ночь Белшацар был убит своими слугами»).
Другая надпись – четыре каббалистических знака. Три из них – буквы «л» разных алфавитов, арамейского, самаритянского и греческого. Четвертый знак – косая черта. Причем буквы изображены перевернуто, «вверх ногами». Относительно первой надписи следствие пришло к выводу, что ее сделал человек, очень хорошо знавший Гейне в подлиннике. Гейне дал имя в иудейской транскрипции, Белшацар. Автор надписи счел возможным пропустить из оригинала слово «aber» – «однако», имеющее смысл в контексте всего стихотворения, но не отдельной надписи. И «скаламбурил», добавив в имя букву «t». В подлиннике – Belsazar. С добавлением буквы окончание имени получается «tzar» – «царь».
Расшифровкой второй надписи впоследствии занимался ученый-востоковед, знаток магии, М.В. Скарятин. Дело это было очень непростое. В каббалистике буквы имеют и символическое, и цифровое, и астрологическое значение. Особое значение могут иметь сочетания букв, сочетания самих значений. Вариант, к которому пришел Скарятин: «Здесь, по приказу тайных сил, Царь был принесен в жертву для разрушения Государства. О сем извещаются все народы» [92].
Сам список непосредственных убийц остался неизвестным. Однозначно установлен только один из них, Янкель Юровский. А кроме него, фигурировали некие таинственные «латыши» – то есть, лица, плохо говорившие по-русски. Неизвестной осталась и картина убийства. М.К. Дитерихс приводил факты, позволяющие предположить, что расправа производилась холодным оружием, а «расстрел» имитировался: «Пулевых следов в комнате имелось от 28 до 35, причем большая часть их была от пуль, не проходивших человеческое тело». «Тела рубились одетыми. Только таким изуверством можно объяснить находку обожженных костей и драгоценностей со следами порубки, а драгоценных камней – раздробленными». [35]. Это подтверждал известный святой провидец, Старец Николай (Гурьянов) «Детей истязали на глазах онемевших святых Страдальцев, особо истязуем был Царственный Отрок… Царица не проронила ни слова, Государь весь стал белый», «Господи! Что они с ними сотворили! Страшнее всяких мучений! Ангелы не могли зреть! Ангелы рыдали, что они с Ними творили! Земля рыдала и содрогалась…» [120].
Но книга Касвинова тиражировала в массовом сознании все ту же «официальную» версию, принятую в 1918 году. Был «обычный» расстрел. Без какой-либо причастности Ленина, Троцкого, Свердлова и других высших руководителей, по инициативе и приговору местных властей. Мало того, в списке убийц фигурируют только «русские рабочие». Правда, с этим списком автор обращался более чем произвольно. В нескольких редакциях книги у него перечисляются совершенно разные лица!
Однако советское идеологическое ведомство Суслова и Яковлева не ограничилось написанием и вбросом фальшивки Касвинова. К раскручиванию «царской кампании» оно привлекло и кинематограф. Причем можно увидеть, что сама эта кампания оказалась связана с аналогичными тенденциями, проявившимися вдруг на Западе. В 1966 году в Англии вышел фильм Дона Шарпа «Распутин: сумасшедший монах». И одновременно в СССР была поставлена задача снять фильм о Распутине, Царе и Его Семье. Любопытно, что сперва для съемок привлекли диссидентствующего режиссера Эфроса (отдел агитации и пропаганды ЦК во главе с Яковлевым вообще испытывал странную тягу к диссидентам). Эфрос намеревался взять за основу грязную пьесу А.Н. Толстого «Заговор Императрицы».
Но в «верхах» что-то перерешили (возможно, репутация режиссера все же смутила), и фильм передали Элему Климову. Он от пьесы Толстого отказался, пригласил сценаристами С. Лунгина (уже выполнявшего заказы по антирелигиозной кампании) и И. Нусинова. Фильму придумали несколько рабочих названий – «Святой старец Гришка Распутин», «Мессия», «Антихрист». Но Комитет по кинематографии отверг написанный сценарий, раз за разом возвращал на переработки. Потому что авторы возбудились столь благодатной темой и увлеклись откровенным развратом.
Толчок снова поступил из-за рубежа. В 1971 году Голливуд выпустил фильм Шеффнера «Николай и Александра», слащавую мелодраму, получившую два «Оскара». Впрочем, в нее не забыли вставить клевету, вроде «кровавого воскресенья». Не забыли вставить и «расстрел» Царской Семьи – разумеется, «русскими рабочими». Но в СССР было решено сделать ответный фильм, против «реабилитации царизма». Отсняли его под назв