Впрочем, одно «чудо» действительно произошло. Вскрытие подложного захоронения сопровождалось грандиозным бедствием. Всего через несколько месяцев обрушился СССР… Кстати, один из главных организаторов грандиозной диверсии, Збигнев Бжезинский, узнав о гибели Советской державы, заявил: «У нас теперь один враг – Русская Православная Церковь» [78, с. 179.].
Глава 18Духовная смута и духовные смутьяны
Казалось бы, падение советской системы открыло для Русской Церкви самые широкие и благоприятные перспективы. Не стало власти коммунистов, в разные времена относившихся к Православию по-разному, но в любом случае ставивших во главу угла свою богоборческую идеологию. Не стало их органов контроля и регулирования. Вместе с Советом Министров СССР канул в небытие Совет по делам религий при Совете Министров. Канул в прошлое и КГБ. А в народе после очищения от коммунистических дурманов пробуждалась тяга к духовным ценностям. В храмах люди записывались в очереди для принятия Святого Крещения. Один из моих знакомых на рубеже 1990-х решил заняться книготорговлей, взялся изучать рынок и обнаружил, что самым большим спросом пользовались Библия и Евангелие.
Но ведь пала не только система, развалилась и держава. Русская Православная Церковь была одна – а государств вдруг стало больше десятка, и в каждом была своя власть, кипели свои дрязги. В Киеве Филарет (Денисенко), как уже отмечалось, не удовлетворился автономией Украинской Церкви. Он нашел себе опору в лице президента Украины Кравчука, одного из соавторов Беловежских соглашений и ярого поборника «самостийности». Кравчук тоже очень хотел иметь в своем отдельном государстве собственную, отдельную церковь. А одновременно Филарет сошелся с крайними националистами, УНА-УНСО. Их боевики терроризировали архиереев, священников, те боялись возражать своему предстоятелю. В результате Синод УПЦ принял обращение в Московскую Патриархию с требованием уже не автономии, а автокефалии, полной независимости.
Но и в Русской Православной Церкви стали осознавать, что в Киеве творится совсем «не то». Встревоженный Патриарх созвал в марте 1992 года Ахиерейский Собор. На нем Филарет снова повторил свои требования, но ситуация получилась скандальная. В Москве, без угрозы со стороны боевиков и киевских властей, почти все украинские епископы отказались от своих подписей под обращением. А собравшиеся архиереи обрушились на Филарета. Его линия была уже понятна, и заговорили о том, что для оздоровления ситуации в Украинской Церкви надо не давать ей автокефалию, а сменить предстоятеля. Зуб на Филарета имели многие, дружно поддержали. Противиться он не посмел. Это простые прихожане многого не знали, а архиереям было известно и про службу агента «Антонова», и про то, что у него есть тайная жена, дети. Перепугавшись, чтобы подобные вещи не прозвучали вслух, он дал обещание, что сам подаст в отставку.
Но выполнять и не подумал. Вернувшись в Киев, «забыл». А боевики снова взялись за священнослужителей, воспротивившихся расколу, они вынуждены были проводить свои встречи тайком. Тогда Синод РПЦ предписал созвать украинский Архиерейский Собор, а Филарета опять вызвал в Москву. Он в Патриархию не поехал и решение о Соборе проигнорировал. Но Алексий II и Синод настояли на своем, поручили созыв Собора митрополиту Харьковскому и Богодуховскому Никодиму (Руснаку). Он был старейшим из епископов Украины по времени поставления. Однако обращение к нему имело и практический смысл. В Харькове большинство населения было русским, националисты здесь не имели опоры.
В мае 1992 года в Покровском монастыре в Харькове съехались 18 из 21 украинских епископов. Не явились сам Филарет и два западных иерарха, из Львова, Андрей (Горак), и Тернополя, Иаков (Панчук), оба поддержали раскол. Собор постановил низложить Филарета (Денисенко) и запретить в церковном служении. Избрал нового главу Украиныской Церкви Хотя во время заседания, как вспоминал епископ Алипий (Погребняк), харьковского митрополита Никодима постоянно вызывали к телефону, угрожали, он возвращался бледный. Во время выборов он пошел отвечать на очередной звонок. Сказал: «Можете за меня не голосовать. Я отдаю свой голос митрополиту Ростовскому Владимиру». Его и избрали предстоятелем Украинской Церкви.
Но Филарет решений Харьковского Собора не признал. Ведь на его стороне был президент Кравчук, были толпы бандитов УНА-УНСО. Летом 1992 года в Киеве провели свой, альтернативный «собор». Провозглашалось создание независимой церкви, «Киевского патриархата». Однако националисты считали «своей» вовсе не Киевскую митрополию Филарета. Для них «своими» были «автокефальники»! Так что и собор пришлось проводить вместе с ними. Новая церковь сразу разрослась за счет тех священников и прихожан, которые отделились в годы «перестройки», ушли в УАПЦ. Но и место «патриарха» Филарету снова не досталось. На выборах буйные делегаты «щирых украинцев» провели своего кумира, племянника Петлюры Мстислава Скрыпника.
Избрали его заочно, он приехал из Канады, разыграли «интронизацию». Но Кравчук был совсем не в восторге от такого поворота. С Филаретом он отлично сработался. Позже в украинской прессе публиковались сообщения, что как раз через счета Киевской митрополии Кравчук перевел куда-то деньги компартии Украины. А зарубежный гость был ему совершенно без надобности. Подключились службы киевского президента, и против Мстислава стали всплывать всякие обвинения. Из Канады, где он обретался раньше, поступили жалобы на финансовые махинации, на исчезнувшие деньги, собранные на постройку храма. А из архивов выкопали, что Мстислав Скрыпник в 1930-е годы сотрудничал с польской контрразведкой и полицией, выдавал им активистов ОУН. В результате раздутых скандалов он вынужден был сложить с себя сан и уехать.
Следующего «патриарха» тоже выдвинули УНА-УНСО и «автокефальники». Василия Романюка, бывшего бандеровца, отсидевшего 10 лет в лагерях. Второй раз его посадили в 1972 году на 7 лет – и вполне вероятно, что к этому приложил руку агент «Антонов», Денисенко. Во всяком случае, отношения у них сложились далеко не лучшие. Но фактически в «Киевской патриархии» заправлял Филарет. Кравчук проворачивал с ним взаимовыгодные махинации. Выделял для церкви крупные суммы из государственного бюджета, а Филарет перераспределял их, куда следует. Под «крышей» «патриархата» возникли коммерческие структуры, занимались беспошлинным ввозом на Украину автомашин, компьютеров, а за рубеж перепродавали металлолом, газ, нефть (украденные из российских газопроводов и нефтепроводов).
В 1995 году «патриарх» Романюк узнал, что со счетов Киевской епархии пропало 3 млрд. гривен. Назначил проверку, пригрозив Филарету увольнением. Но перед проверкой Романюка нашли в городском саду мертвым с переломанными ребрами. А рядом обнаружили нескольких женщин из окружения Филарета. Они уверяли, что «патриарху» стало плохо, и они пытались оказать помощь, делали непрямой массаж сердца. Причиной смерти признали сердечный приступ, и уголовное дело было прекращено без всяких экспертиз. А Денисенко наконец-то получил вожделенный сан «патриарха». Но при этом «автокефальники» снова отделились от него. Хотя и не все, только часть. Но «Киевский патриархат» и УАПЦ стали отдельными «церквями».
Воинствующие националисты захватили власть и в Молдавии. И здесь их подпитывали не только западные спецслужбы, но и Румыния. В распаде СССР у нее разыгрались аппетиты вернуть Бессарабию, принадлежавшую ей с 1918 по 1940 годы. А еще и «Транснистрию», которую она оккупировала в Великую Отечественную. В 1990 году молдавский Народный фронт стал требовать «воссоединиться» с Румынией. Две центральных газеты в Кишиневе стали выходить с эпиграфом «Мы румыны – и точка!». Русских депутатов выгнали из Верховного Совета Молдавии. Но в республике жило много русских, украинцев, в Приднестровье они составляли большинство. «Румынизироваться» и «воссоединяться» с Бухарестом они совсем не желали. Создали свои органы власти, провозгласили Приднестровскую республику.
Весной 1992 года националисты решили реализовать свои планы. Румыния подкрепила их, прислала под видом «волонтеров» свои части спецназа. Молдавские воинские части и полиция ринулись на Приднестровье. Депутат парламента Молдовы поэтесса Леонида Лари взывала: «Пусть у меня будут руки по локоть в крови, но я вышвырну оккупантов, пришельцев и манкуртов за Днестр, я их выброшу из Транснистрии, и вы – румыны, настоящие хозяева этой многострадальной земли, получите их дома, их квартиры вместе с мебелью… Мы их заставим говорить по-румынски, уважать наш язык, нашу культуру».
Но приднестровцы дали отпор, а на помощь им хлынули добровольцы со всей России, казаки. На их стороне вмешались войска российской 14-й армии, невзирая на то, что правительство Ельцина приказало им сохранять нейтралитет. Молдаван разгромили, их формирования стали разбегаться и дезертировать. Начались переговоры при посредничестве России, и было заключено соглашение о прекращении военных действий. Для разделения сторон в Приднестровье остались российские миротворцы. Присоединение Молдавии к Румынии не состоялось.
Однако военный конфликт дополнился и церковным. Учитывая буйные националистические настроения республиканских правительств, Московская Патриархия в 1992 году предоставила автономию не только Украинской Церкви, но и Эстонской, Латвийской, и Молдаванской тоже. Тем не менее, Кишиневский епископ Петр (Пэдурару) в полной мере решил подстроиться к властям своей республики и к «общественности», ратовавшей за «воссоединения». С группой священников обратился в Румынский Патриархат, что переходит под его юрисдикцию. Там обрадовались, восстановили Бессарабскую митрополию, существовавшую в период румынской оккупации, и возвели Петра в митрополиты.
Московская Патриархия протестовала, с Румынской церковью крепко поссорилась и Бессарабскую митрополию не признала. Но румыны и не подумали отменять свое решение. А власти в Кишиневе протестов не услышали и предоставили новой митрополии официальный статус. В Молдове, таким образом, стало две церкви, румынская и русская. Соответственно, верующие разделились. Националисты стали ходить к румынам, русские и часть молдаван – в храмы РПЦ (в них богослужение ведется как на церковно-славянском, так и на молдавском языке).