Что касается самого Ельцина, то его отношение к религии оставалось в большей степени светским. Он просто копировал западные обычаи, когда главы государств обязательно бывают на церковных празднествах. Но что-то и западало в его душу – поверхностно, наивно. В 1994 году после его визита в США американские телевизионщики задали ему вопрос о вере. Борис Николаевич давал интервью «под градусом» и ответил с нетрезвой искренностью: «Я стал сейчас более уважительно относиться к верующим, к религии, хотя может быть еще не настолько верен Богу, как настоящий верующий. Конечно, я хожу в церковь, сейчас 1 мая будет Пасха, я, конечно, пойду на ночное богослужение. Конечно, я в рай не попаду…». Ведущая удивленно переспросила: «Не попадете? Почему?». Ельцин ответил: «У меня есть грехи. Я не исповедовался. А вы не служитель Церкви, чтобы я отвечал».
Но «уважение» к верующим не помешало Борису Николаевичу в июле 1997 года наложить вето на принятый Думой закон о религии – дававший преимущества Православию как основной русской конфессии. А 9 ноября того же года канал НТВ запустил омерзительный кощунственный фильм Скорцезе «Последнее искушение Христа», запрещенный к показу даже во многих католических и протестантских странах. Патриархия протестовала, верующие требовали отменить демонстрацию фильма. Но Гусинский со своей телекомпанией не сочли нужным отреагировать. А власти не сочли нужным вмешаться – это было бы нарушением «свободы слова». Именно тогда святой Старец, духовник Троице-Сергиевой лавры Кирилл (Павлов), как говорили о нем «человек, удерживающий гнев Божий, грядущий на нас», произнес: «Да… Гонение на Православную Церковь началось…».
Да, гонения начались. Но не в тех формах, как в 1920-е, 1930-е, 1960-е. Они выплеснулись именно «свободами» соблазнов и пороков, их доступностью, легальностью, массовым насаждением. А покровительство властей по отношению к Церкви оборачивалось не только положительными факторами. Связь получалась взаимной. Государственное руководство, предпринимая те или иные шаги из собственных политических соображений, считало себя вправе использовать и Церковь. Точно так же, как в советские времена, правительство нацеливало ее на дипломатические акции – с тем же Всемирным Советом церквей и другими экуменическими структурами. Мы уже приводили примеры, как Московская Патриархия четко следовала позиции Кремля в конфликтах на территории бывшего СССР.
А в рамках «сближения» с Западом окружение Ельцина устроило для него в 1998 году визит в Ватикан. Уж кого-кого, а папу Иоанна Павла II никак нельзя было заподозрить в благосклонности к Православию. Как раз в это время полыхали войны в Югославии, западные державы натравили на православных сербов и католиков-хорват, и боснийских мусульман, и албанцев. Отряды мусульманских боевиков свирепствовали в Косовском крае и Метохии, разрушали и оскверняли православные святыни – и блок НАТО уже готовился вмешаться, сыпать на сербов бомбы, чтобы они не смели сопротивляться и капитулировали. А Иоанн Павел II в том же самом 1998 году, накануне американских бомбардировок, прославил католического кардинала Хорватии Алоизия Степинаца – военного преступника, благословлявшего и организовывавшего в годы Второй Мировой массовую резню сербов. Стоит отметить, что коммунистическое правительство Тито отнеслось к нему все же снисходительно. Не расстреляли, дали 7 лет, и он умер в тюрьме. Но папа объявил его героем и мучеником, беатифицировал – причислил к лику «блаженных». В католицизме эта ступень предшествует причислению к лику святых.
Ну а Ельцин при встрече расплылся в самых дружеских чувствах. Сделал один из своих нетрезвых широких жестов, запросто пригласив Иоанна Павла II посетить Москву. Хотя по правилам, принятым в католической курии, папы никогда не совершают чисто политических визитов, все они считаются «пастырскими». Поэтому для своего приезда понтифик поставил «маленькое» условие – чтобы приглашение поступило от Московского Патриарха. Нетрудно понять, какое давление было оказано на Алексия II! Сам Ельцин позвал папу! Необходимо поддержать! Но в данном случае Патриарх занял твердую позицию и наотрез отказался. Было заявлено, что его встреча с папой невозможна до тех пор, пока не будут урегулированы принципиальные противоречия между католиками и Русской Православной Церковью. Однако и протестов против уничтожения братьев по вере католиками, мусульманами и НАТОвцами Московская Патриархия поднимать и поддерживать не стала.
Глава 20Подвижники и бизнесмены
В новой, постсоветской жизни, Русская Православная Церковь как бы «расслоилась»… Формально она не зависела от государства. И никто не отменял ленинского декрета об отделении церкви от государства. Но на самом-то деле ради благоприятного решения тех или иных материальных вопросов, для помощи в тех или иных делах (отнюдь не личных, а общецерковных) высшее Священноначалие оказывалось прочно связанным с руководством страны, епархиальное начальство – с губернаторами. А в таких условиях возникала зависимость, и невмешательство в политику по сути превращалось в молчаливую поддержку политики правящей верхушки, какой бы она ни была. Хотя эта политика напрямую затрагивала и чисто духовные проблемы, как принятие стандартов «нового мирового порядка». Тем не менее, церковная власть должна была подкреплять светскую своим авторитетом. А стало быть, фактически закрывать глаза на негативные и даже разрушительные последствия ее курса, решений, действий.
Но среди священнослужителей появилась и другая категория, не существовавшая в советские годы. Те, кто сориентировался, что Церковь может стать чудесной «кормушкой». К священническому сану потянулись люди с «деловой» жилкой, неудачники на поприще государственной службы, даже бывшие преступники. Эта категория не брезговала никакими выгодами. Окормляла «братву», преступные группировки, получая от них жирные «пожертвования». Проворачивала сомнительные подряды с государственными организациями и бизнесменами. Делала карьеру в духовной иерархии. Умело лавировала между покровителями, не скупилась на подношения, получая за это самые доходные приходы, высокие должности в церковных структурах. Среди подобных «новых священников» проявлялись различные «реформаторы». Либеральные толкователи православия, активисты «осовременивания» Церкви для привлечения новых прихожан, молодежи (а значит, и повышения доходов). Создатели «православных дискотек», «православных рок-тусовок», «православных клубов знакомств», «православных рокерских клубов» и т. д.
Однако возрождали Православную Церковь в 1990-х вовсе не они. Не эти «новые священники». И не высшее Священноначалие. Ведь Церковь нельзя отождествлять только с архиереями, это общая совокупность всех верующих. Тело Христово, где каждый служит (или должен служить) Богу – в своем чине, на своем месте, в меру своих возможностей. Возродила ее в России третья категория верующих. Подвижники. Они тоже проявились во множестве. Те самые, кто восстанавливал из руин былые святыни. Священники и монахи, приходившие на мертвое, оскверненное место, чтобы начинать духовную жизнь заново, с нуля. Ютились в землянках и развалинах, начинали стройки собственными руками. Без средств, без спонсоров – обращая в веру вчерашних атеистов, собирая их вокруг себя и делая своими помощниками. Полуголодные женщины, потерявшие работу, средства к существованию, но приходившие к полуобвалившемуся храму, ехавшие в разрушенный монастырь, надрывавшиеся, разбирая завалы и таская кирпичи. Нищие пенсионерки, отдававшие на святое дело последние сбережения.
Это подвижничество, церковное возрождение, освящали своей кровью новые Мученики. 18 апреля 1993 года, на Пасху, в Оптиной пустыни были зарезаны сатанистом иеромонах Василий (Росляков), иноки Трофим (Татарников) и Ферапонт (Пушкарев). Убийство списали на «невменяемость» преступника. Его связи остались не расследованными. Там же, в Оптиной пустыни, через год, в Страстную Пятницу, был убит паломник из Тольятти Георгий Ефимчук. Ритуальной иглой, пронзившей сердце. Преступление осталось не раскрытым, дело прекратили. Подобное случалось и в других местах. 21 марта 2000 года в Эвенкии, в поселке Тура, кришнаитом-сатанистом был зверски убит и обезглавлен в храме иеромонах Григорий (Яковлев). Опять списали на «невменяемость».
Были и другие убийства священнослужителей при подозрительных обстоятельствах. Февраль 1991 года – настоятель московского храма Рождества в Путинках игумен Серафим (Шлыков). Декабрь 1993 года – настоятель храма Рождества Богородицы в селе Жарки Ивановской области иеромонах Нестор (Савчук). Его тело было полностью обезкровлено. Август 1997 года – настоятель храма Воскресения Христова в Форосе, в Крыму, архимандрит Петр (Посаднев). Сентябрь 1997 года в Москве – священник Георгий Зяблицев. Октябрь 1998 года в Бресте – протоиерей Михаил Сацюк. Июль 1999 года в Ильинской Слободе Московской области – протоиерей Борис Пономарев [78]…
Массовый порыв, возвращение русских людей к своей исконной вере, вызвала и Чеченская война. Как говорит народная мудрость, на войне неверующих нет. Солдаты и офицеры обращались в Богу в беде, в опасности. Их родственники – молясь, чтобы вернулись целыми и невредимыми. В армии, в МВД, в ФСБ, в это время очень многие принимали Святое Крещение. А драться-то приходилось с террористами-ваххабитами, ярыми врагами Христа, и бойцы сами себя начинали воспринимать воинами именно за Христа, за православную Веру. В Чечню ехало немало священников. Причем не из карьеристов, не из «предпринимателей от церкви». Ехали настоящие подвижники – поддержать наших воинов, окормлять их, утешать раненых, исповедовать умирающих, отпевать павших.
Здесь Господь тоже прославил своих Мучеников. Не только в России, но и по всему миру стало известно имя солдата-пограничника Евгения Родионова. Захваченный в плен, он подвергался пыткам, был обезглавлен за отказ отречься от веры и снять святой крест. В 1996 году был похищен и замучен благочинный православных церквей Чечни, настоятель Михаило-Архенгельского храма в Грозном священник Анатолий Чистоусов. В 1999 году похищен и замучен настоятель Покровского храма в станице Слепцовской протоиерей Петр Сухоносов. Это известные имена – а сколько их было, убитых за Веру, о ком знает только Господь?