Покровители из этого лагеря, вроде Собчака, были куда более солидными, чем «патриоты». Были так или иначе связаны с американцами, англичанами, а значит и с «мировой закулисой». Но и интересы в Кирилловичах они видели не только рекламные. Дело в том, что Российская Империя, согласно нормам международного права… до сих пор существует! В качестве государства, временно утратившего юридическую дееспособность. В 1927 году СССР вступал в Лигу Наций как новое государственное образование, демонстративно порвав с Царской Россией и отказавшись платить ее долги. Их выплатил Черномырдин в 1996 году, 400 млн долларов. Но не имел на это никакого законного права. Российская Федерация де-юре не является полноправной преемницей Российской Империи. По сути, выплата долгов может оцениваться только как добровольная инициатива правительства.
А между тем, у Российской Империи и Царской Семьи осталась немалая собственность за рубежом. Наследством Николая II являются Кабинетные земли Его Величества на Урале, в Сибири, на Дальнем Востоке. Те самые земли, где разрабатываются основные запасы российской нефти, газа, других полезных ископаемых. Если признать Кирилловичей легитимными преемниками и «наследниками» Государя Императора, провести закон о реституции, вполне можно было бы претендовать на передел этих богатств… Но для возбуждения вопроса о «наследовании» требовались юридически оформленные документы о смерти Николая II и его семьи!
Однако одновременно с фарсами Кирилловичей в России раскручивался другой сюжет, мрачный и во многом запутанный. Мы уже рассказывали, как в июне 1991 года под Екатеринбургом (в ту пору еще Свердловском) было вскрыто мнимое «царское захоронение», найденное кинорежиссером Гелием Рябовым и местным краеведом Александром Авдониным. В дальнейшем Рябова отодвинули в сторону (возможно, наболтал лишнего в интервью и воспоминаниях). На первый план стали выдвигать Авдонина. Но все факты складываются в однозначную картину, что силы, заинтересованные в обретении подложных «останков», якобы принадлежащих царственным великомученикам, оказываются очень далекими от монархизма, да и вообще от патриотизма.
Посудите сами. В октябре 1993 года Ельцин совершает государственный переворот. Его танки расстреливают Белый дом. Ликвидируется Верховный Совет, меняется Конституция. И сразу же после бойни, 23 октября, правительство почему-то считает важным и злободневным заняться находкой Рябова и Авдонина! Создается комиссия по идентификации и перезахоронению мнимых «царских останков». Особую активность в данном направлении проявил мэр Санкт-Петербурга Анатолий Собчак, и комиссию возглавил его ученик, вице-премьер Юрий Яров.
Впрочем, в данном отношении отразились споры между Санкт-Петербургом и Екатеринбургом. Бывший любимец Ельцина Россель ни за что не желал отдавать кости, выкопанные по его распоряжению. Настаивал, чтобы они остались в Екатеринбурге – это же какой «бизнес-проект» мог получиться! Но как раз в 1993-м Россель слишком занесся, вышел из-под контроля Бориса Николаевича. В период конституционного кризиса и противостояния он принялся создавать «суверенную» Уральскую республику, которая объединила бы Екатеринбургскую, Оренбургскую, Курганскую, Челябинскую области. Когда Ельцин разогнал Верховный Совет, он разобрался и с Росселем, отправил его в отставку. Тогда-то Собчак и подсуетился застолбить выигрыш.
Но очень характерно, что для экспертизы правительственная комиссия первым делом обратилась в… Англию. В Олдерманстонский центр криминалистических исследований. Затем подключились американцы, Военно-медицинский центр Министерства обороны США. Обе генетических экспертизы, соответственно в 1993 и 1995 годах, будто бы подтвердили, что найденные останки принадлежат Николаю II и его семье. Собчак решил провести перезахоронение в Петропавловском соборе, наметил его на март 1995 года. В связи с этим были привлечены и Кирилловичи. В Германии, в Кобурге, покоились останки самозваного «императора в изгнании» Кирилла Владимировича и его супруги. Их тоже решили привезти и перезахоронить в России. Одновременно. Устроить пышные похороны как бы «царя», его «близких», и тут же – «царя в изгнании». При этом и покойный Кирилл Владимирович фактически «привязывался» к Государю в качестве преемника. И его потомство получало бы подкрепление своих претензий.
Но воспротивилась Православная Церковь. Многие верующие были убеждены, что «екатеринбургские останки» – подложные. Да и налицо были явные нестыковки. В 1891 году, когда Николай II, еще Наследник Престола, путешествовал по миру, на него было совершено покушение в Японии. Фанатик ударил его саблей по голове. Но на предложенных миру «останках» следов удара не нашли. Даже количество скелетов не совпадало: нашли 9, а в Доме Ипатьева в ночь на 17 июля 1918 года было убито 11 человек. Мы уже упоминали и другие признаки фальсификации, как неувязка со шпалами, покрывавшими захоронение – шпалы подобного типа начали производить позже, при советской власти.
Все верующие, интересовавшиеся темой цареубийства, хорошо знали выводы следствия Н.А Соколова о полном уничтожении тел Царя, Его Семьи и других жертв. Многие знали и откровения Старца Николая (Гурьянова), категорически подтверждавшего, что Царские Мощи уничтожены, за исключением отсеченных голов. И Патриархия, надо отдать ей должное, не поддержала иностранных экспертов и правительственную комиссию. Признавать «екатеринбургские останки» царскими отказалась. Вместо задуманной Собчаком общероссийской церемонии, 7 марта 1995 года прошла куда более узкая. В усыпальнице Петропавловского собора Санкт-Петербурга перезахоронили только Кирилла Владимировича с женой. Вроде бы торжественно. Но без особой помпы. Не на государственном уровне.
Дело с «царскими останками» на какое-то время зависло. Но Кирилловичи нашли себе еще одного могущественного покровителя. Начальника Службы безопасности Президента и одного из ближайших доверенных Ельцина, генерала Коржакова. Они сошлись где-то в начале 1995 года, при каких обстоятельствах – мы не знаем. Но в июне Леонида Георгиевна писала Коржакову «в развитии нашей содержательной беседы». Речь шла о переезде семьи на постоянное жительство в Россию. Минимальным условием Леонида ставила «гостевой дом в Санкт-Петербурге или в Москве или же в непосредственной близости от них». Заливалась соловьем, об «интересе к нашей семье» со стороны зарубежных правительств, деловых и общественных кругов. А если Коржаков пойдет навстречу, обещала проводить некие неопределенные акции, поднимающие престиж Ельцина и популяризирующие его курс за рубежом. Больше пообещать ей было нечего.
В мае 1995 года Коржаков создал при своем ведомстве группу по «монархическому проекту» во главе с пресс-секретарем Службы безопасности Олиговым. Кирилловичи просили, чтобы Ельцин подписал указ о признании Марии Владимировны наследницей престола. А Коржаков, со своей стороны, выражал готовность предложить им дом, транспорт, охрану, денежное содержание от государства. Пока. По его планам, Кирилловичи нужны были «на запас». Положение Ельцина ухудшалось, оппозиция нарастала. Следующие выборы он с большой долей вероятности проигрывал. Однако существовал еще один выход. Авантюрный. Переориентироваться на монархию. Разумеется, не самодержавную, а вполне «демократическую», конституционную. Вроде как восстановление исторической справедливости. Только наследником предстояло объявить не Марию, а несовершеннолетнего Гошу. Ельцин станет регентом. Выборы, естественно, отменяются…
Летом 1995 года в Москве был проведен Всероссийский монархический съезд, создан Высший монархический совет (ВМС). Его по понятным причинам не сумели зарегистрировать в Министерстве юстиции, но подправили название и зарегистрировали «Высший монархический благотворительный фонд». Учредителями и руководителями Высшего монархического совета (тире фонда) стали председатель Российского фонда культуры Никита Михалков, Зураб Чавчавадзе, писатель Владимир Солоухин и Сергей Скоробогатов. А казначеем – сотрудник Коржакова Андрей Милованов, счет открыли в банке «Девиза» Дмитрия Косарева.
Осенью устроили целую серию мероприятий. В сентябре Кирилловичи прибыли на церемонию, организованную Лужковым, перезахоронение Великого Князя Сергея Александровича, убитого в 1905 году террористом Каляевым. В октябре они снова очутились в столице, им была обещана аудиенция у Ельцина. Предполагалось, что тогда-то Президент подпишет долгожданный указ о признании «наследников». «Царскую семью» со свитой водили по Москве, высматривали «резиденцию». Почему-то руководители Монархического совета уже уверенно считали, что это будет исторический дом Пашкова в самом центре столицы. А встреча с Президентом была намечена как бы неофициальная. На презентации представительства Кабардино-Балкарии. Кирилловичи явились туда, ждали. Но и конкуренты Коржакова вокруг Ельцина не дремали. В последний момент утащили его в какое-то другое место. Вместо себя он отправил приветствовать Кабардино-Балкарию свою супругу и министра внутренних дел Куликова.
В общем, не получилось. Но в 1996 году Кирилловичей подключили к предвыборной кампании. Зураб Чавчавадзе с коржаковским казначеем Миловановым дважды летали в Париж. В результате там был создан «монархический» комитет поддержки Ельцина под патронажем Леониды Георгиевны. Она с дочерью и внуком совершила и поездки по российским провинциям, убеждая людей голосовать за Бориса Николаевича. Дескать, он «настоящий русский человек», «он не побоялся бросить вызов коммунистической системе, возвратил россиянам историческую правду, религию». А телевидение показывало ее длинные интервью, как замечательно живется простым людям в русской глубинке. «Московский комсомолец» опубликовал интервью с секретарем ВМС Скоробогатовым под красноречивым заголовком: «За царя Бориса, Родину и Веру».
Коржаков честно расплачивался за поддержку. Решил вопрос о «резиденции». Правда, выделили все же не дом Пашкова, а правительственную дачу Анастаса Микояна в Одинцовском районе, там начался капитальный ремонт для новых хозяев. В июне 1996 года они получили и официальное свидетельство о смерти Николая II. Хотя выписано оно было на имя… Леониды Георгиевны. По законам РФ она не являлась родственницей убиенного Государя, значит и документ был незаконным. Она отблагодарила. Трое сотрудников Службы безопасности Президента получили наградные «императорские вензеля».